Читать книгу "Ребекка - Дафна дю Морье"

— Похоже, что мое предложение не очень пришлось тебе по вкусу, — сказал он. — Сожалею. Мне казалось, ты любишь меня. Хороший щелчок по моему тщеславию.

— Я правда люблю вас. Я люблю вас ужасно. Вы сделали меня очень несчастной, и я проплакала всю ночь, потому что я думала, я больше вас никогда не увижу.

Помню, когда я сказала это, он рассмеялся и протянул ко мне руку через стол.

— Благослови тебя Боже за твои слова, — сказал он. — Когда-нибудь, когда ты достигнешь тридцати шести лет — величественного возраста, который, как ты сказала, является пределом твоих мечтаний, — я припомню тебе об этой минуте. И ты мне не поверишь. Как жаль, что ты не можешь не взрослеть.

Мне уже было стыдно, и я сердилась на него за его смех. Значит, женщины не признаются мужчинам в таких вещах. Мне надо было еще многому учиться.

— Выходит, решено, да? — сказал он, продолжая расправляться с тостом и джемом. — Вместо того, чтобы быть компаньонкой миссис Ван-Хоппер, будешь компаньонкой мне, и обязанности твои останутся почти те же… Я тоже люблю новые книги из библиотеки и цветы в гостиной… и безик после обеда. Разница лишь в том, что я употребляю не английскую соль, а крушину, и тебе придется следить, чтобы у меня всегда был хороший запас моей любимой зубной пасты.

Я барабанила пальцем по столу, я ничего не понимала, ни его, ни себя. Он все еще смеется надо мной? Это шутка? Он поднял глаза и увидел тревогу у меня на лице.

— Я безобразно веду себя, да? — сказал он. — Разве так делают предложения?! Мы должны были бы сидеть в оранжерее, ты — в белом платье с розой в руке, а издалека доносились бы звуки вальса. На скрипке. И я должен был бы страстно объясняться тебе в любви позади пальмы. Ты так все это себе представляешь? Тогда бы ты почувствовала, что получила все сполна. Бедная девочка. Просто стыд и срам. Ну, неважно, я увезу тебя на медовый месяц в Венецию, и мы будем держаться за руки в гондоле. Но мы не останемся там надолго, потому что я хочу показать тебе Мэндерли.

Он хочет показать мне Мэндерли… И внезапно я осознала, что это действительно произойдет, я стану его женой, мы будем гулять вместе в саду, пройдем по тропинке к морю, к усеянному галькой берегу. Я уже видела, как стою после завтрака на ступенях, глядя, какая погода, кидая крошки птицам, а позднее, в шляпе с большими полями, с длинными ножницами в руках выхожу в сад и срезаю цветы для дома. Теперь я знала, почему купила в детстве ту открытку. Это было предчувствие, неведомый мне самой шаг в будущее.

Он хочет показать мне Мэндерли… Воображение мое разыгралось, передо мной одна за другой замелькали картины, возникли какие-то фигуры… и все это время он ел мандарин, не спуская с меня глаз и подкладывая мне время от времени дольку. Вот мы в толпе людей, и он произносит: «Вы, кажется, еще не знакомы с моей женой». Миссис де Уинтер. Я буду миссис де Уинтер. Я подумала, как это будет звучать, как будет выглядеть подпись на чеках торговцам и на письмах с приглашением к обеду. Я слышала, как говорю по телефону: «Почему бы вам не приехать в Мэндерли в конце следующей недели?» Люди, всегда масса людей. «О, она просто обворожительна. Вы должны с ней познакомиться…» Это обо мне — шепоток, пробегающий в толпе, и я отворачиваюсь, делая вид, что ничего не слышала.

Прогулка в домик привратника, в руке корзинка с виноградом и персиками для его прихворнувшей престарелой матушки. Ее руки протянуты ко мне: «Благослови вас господь, мадам, вы так добры», — и я в ответ: «Присылайте к нам за всем, что вам может понадобиться». Миссис де Уинтер. Я видела полированный стол в столовой и высокие свечи. Максим во главе стола. Прием на двадцать четыре персоны. У меня в волосах цветок. Все глядят на меня, подняв бокалы. «За здоровье новобрачной». А потом, после их отъезда, Максим: «Я еще никогда не видел тебя такой прелестной». Большие прохладные комнаты полны цветов. Моя спальня зимой, с горящим камином. Стук в дверь. Входит незнакомая женщина, она улыбается, это сестра Максима. «Просто удивительно, каким вы его сделали счастливым, все в таком восторге, вы имеете огромный успех!» — говорит она. Миссис де Уинтер. Я буду миссис де Уинтер…

— Эти дольки кислые, я бы не стал их есть, — сказал он, я уставилась на него — до меня с трудом дошел смысл его слов, — затем посмотрела на четвертушку мандарина, лежащую передо мной на тарелке. Она была жесткой и светлой. Он прав. Мандарин был очень кислый. Во рту у меня щипало и горчило, а я только сейчас это заметила.

— Кто сообщит миссис Ван-Хоппер, я или ты? — спросил он.

Он складывал салфетку, отодвигал тарелки, и я поразилась, как он может говорить так небрежно, словно все это не имеет особого значения, просто небольшое изменение планов. Когда для меня это было бомбой, разорвавшейся на тысячи осколков.

— Скажите лучше вы, — попросила я. — Она так будет сердиться.

Мы встали из-за стола, я — красная, возбужденная, дрожа от предвкушения. Может быть, он расскажет официанту, возьмет, улыбаясь, мою руку и, проговорит: «Вы должны нас поздравить. Мы с мадемуазель собираемся вступить в брак». Все остальные официанты тоже это услышат, станут кланяться нам и улыбаться. Мы пройдем в гостиную, а за нами покатится волной взволнованный говорок, трепет ожидания… Но он ничего не сказал. Он ушел с террасы без единого слова, и я пошла следом за ним к лифту. Мы миновали конторку портье, и на нас никто не взглянул. Дежурный возился с какими-то бумагами и разговаривал через плечо с помощником. Он не знает, подумала я, что я буду миссис де Уинтер. Я буду жить в Мэндерли. Мэндерли будет мой. Мы поднялись в лифте на второй этаж и прошли по коридору. Он взял меня за руку и стал раскачивать ее взад-вперед.

— Сорок два звучит для тебя очень страшно? — спросил он.

— Вовсе нет, — сказала я быстро, пожалуй, даже слишком быстро и горячо. — Я не люблю молодых людей.

— Ты не была знакома ни с одним из них.

Мы подошли к дверям номера.

— Пожалуй, я лучше справлюсь с этим один, — сказал он. — Скажи мне кое-что: ты не возражаешь, если мы поженимся через несколько дней? Тебе ведь не нужно приданое и все эти глупости? Потому что все можно устроить очень быстро. Получить разрешение, расписаться в мэрии и отправиться в машине в Венецию или куда тебе будет угодно.

— Не в церкви? — спросила я. — Не в белом платье, без подружек, колокольного звона и хора? А что скажут ваши родственники и друзья?

— Ты забыла, — сказал он. — Я уже один раз венчался в церкви.

Мы продолжали стоять перед дверью в номер, и я заметила, что газета еще торчит в почтовом ящике. Нам было некогда за завтраком читать ее.

— Ну, так как? — спросил он.

— Конечно, — ответила я. — Я просто думала, мы поженимся дома. Естественно, я и не жду венчания и гостей и всего такого.

И я улыбнулась ему. Сделала бодрое лицо.

— Вот весело будет, да? — сказала я.

Но он уже отвернулся от меня, открыл дверь, и мы очутились в номере, в небольшой прихожей.