Читать книгу "Девилз-Крик - Тодд Кейслинг"

вины, которое считал иррациональным, но угрызение совести засело в его груди, как раскаленный кусок свинца. Он думал о друзьях, которых знал, об обещаниях поддерживать связь, об узах, которые, как ему казалось, никогда не разорвутся – и все это он променял на стремление уехать, покорить мир, превратить свою боль в то, что смог бы продать.

Джек Тремли покинул Стауфорд, чтобы стать чем-то большим, чем грязный городской секрет. Возможно, другие справились с тем наследием по-своему, но не он. Ему пришлось уехать, отправиться куда-то, где его никто не знает, и стать тем, кем он хотел.

Выполнив свою задачу, он вернулся и обнаружил, что мир, который он когда-то знал, изменился и продолжил жить без него. И как он смеет считать, что ему даровано право на что-то другое? Время не остановилось с твоим уходом, дорогой. Ты же не ожидал, что так будет? Это же тщеславие.

Слова Бабули Джини снова звучали в голове, ведя его через очередной духовный кризис. Он всегда был рад их поддержке и хватался за них, как ребенок за мягкое одеяло.

– А вот и оно, дружище. – Голос Чака вырвал его из задумчивости, и, когда они свернули с дороги на переполненную парковку, Джек отвел глаза от приборной панели и увидел небольшое приземистое здание с большим навесом, простирающимся на половину длины территории. Машины стояли под ним, как телята, сосущие вымя матери.

– Одна из немногих причин, по которым хочется съехать с 75-го шоссе.

Джек улыбнулся.

– Это твое профессиональное мнение?

Они нашли место в дальнем конце стоянки и припарковались. Чак выключил двигатель и усмехнулся.

– Как твой адвокат, я настоятельно рекомендую.

Стауфордская бургерная являлась символом города. Открытая летом 1956 года в рамках партнерства братьев Уилли и Дональда Честейнов, она заработала себе репутацию заведения с лучшими гамбургерами и чили в регионе. Джек открыл окно и сделал глубокий вдох. Аромат гриля и звуки кантри витали вокруг, возвращая Джека в прежние, более простые времена. Его желудок заурчал от предвкушения.

– Боже, как же я скучал по этому месту.

– И не говори. Оно мне снится, хоть я и живу здесь. Не менялось с тех пор, как ты уехал, и, наверное, не изменится еще долго после того, как нас не станет. Я возьму себе бургер «Дикси». А ты?

– Я тоже, – сказал Джек. – И картошку фри. А еще рутбир.

Чак подал знак официантке, и мгновение спустя к нему подошла худощавая блондинка с ручкой и блокнотом в руке.

– Привет, Сьюзан, – поздоровался Чак. – Ты не поверишь, кто сегодня со мной.

Джек поднял глаза и внимательно посмотрел на женщину. С тех пор, как он видел ее раньше на кладбище, она успела переодеться. Но эти светлые, рассыпавшиеся по плечам волосы, холодный взгляд и веселые ямочки на щеках нельзя было спутать ни с чем.

Сьюзан Прюитт наклонилась к открытому окну и ухмыльнулась.

– Джеки Тремли, собственной персоной. – Она протянула руку, и Джек пожал ее, заметив на запястье круглую татуировку. – Ты не сильно изменился.

– Спасибо. Рад снова тебя видеть, – ошеломленно произнес он. – Имею в виду сегодняшнее утро.

Она улыбнулась, хотя ее глаза говорили другое, и он на мгновение испугался, что их взгляд иссушит его. Тот кипел безмолвной яростью – такой бывает у рассерженных матерей, не желающих устраивать сцены. Больше ни слова, – будто говорил этот взгляд. А не то – пеняй на себя.

– Приношу свои соболезнования, Джеки. Твоя бабушка была хорошей женщиной. – Сьюзан щелкнула ручкой. – Итак, что вам принести, мальчики?

Они сделали заказы, и она ушла, не сказав ни слова. Когда Сьюзан удалилась, Чак пожал плечами.

– Что это было?

Джек проследил, как она оставила заказ у окошка кухни и направилась к ржавому пикапу «форд». Они с Сьюзан никогда не были близки, разве что только в глубоком детстве. После того происшествия в лесу они отдалились друг от друга. Сьюзан росла спокойной и волевой, чем заслужила уважение у сверстников. Большинство детей всегда вели себя, как мыши, боялись, что их заметят и выделят из общего числа. Но только не Сьюзан. Она была полной противоположностью, одиночкой, которая выделялась тем, что вообще ничем не выделялась. Куда бы ни шла, она всегда оставалась одна.

– Не знаю, – наконец ответил Джек. – Наверно, ничего.

Хотя он не был в этом так уверен и не понимал почему. Наблюдая, как она принимает очередной заказ, Джек вспомнил утро. «Одна тайна порождает другую».

4

Пока Джек и Чак ждали свою еду, на другой стороне улицы, в спартанском офисе завуча стауфордской школы Дэйва Майерса, раскрывалась еще одна тайна.

– Мистер Тейт. – На лбе у него вздулась синеватая вена, похожая на зарывшегося в кожу червя. – Вы готовы рассказать мне, о чем, черт возьми, думали?

Райли Тейт сидел на раскаленном сиденье стула напротив мистера Майерса, ковыряя грубо накрашенный ноготь большого пальца. Если честно, Райли сам пытался найти ответ на этот вопрос. Он нахмурился, глядя на грязь на своих рваных джинсах.

– Мистер Тейт?

Пятнадцатилетний парень поднял глаза, отряхивая штанины.

– Да, мистер Майерс?

– Вам был задан вопрос.

– И я услышал вас. И все еще думаю над ответом.

Завуч Майерс откинулся на спинку кресла и усмехнулся.

– Позвольте мне уточнить, мистер Тейт. Вы не знаете, почему напали на Джимми Корда? Не знаете, почему ударили его исподтишка и сломали ему нос?

Глаза Райли загорелись:

– Я сломал ему нос?

– О да, мистер Тейт. Вы определенно сломали ему нос. Сейчас он находится в больнице, где его ему вправляют.

Райли прикусил щеку, подавив улыбку:

– Ого! Это очень плохо.

– Да, действительно, – сказал мистер Майерс, – очень плохо. Очень плохо для него, поскольку ему, вероятно, придется пропустить сегодняшнюю игру против «Лэйн Кэмп». Очень плохо для «Стауфордских бульдогов», поскольку их защитник отправился на скамейку запасных из-за спонтанного нападения другого ученика. Очень плохо для жителей Стауфорда, купивших билеты на сегодняшнюю игру, чтобы посмотреть, как Джимми Корд бежит шестьдесят ярдов к линии ворот.

Райли откинулся на спинку стула, борясь с ухмылкой. Вена на лбу мистера Майерса вздувалась с каждым последующим словом, и какое-то время Райли втайне надеялся, что благодаря аневризме ему не придется еще одну минуту слушать чушь этого парня.

– И очень плохо для вас, мистер Тейт, поскольку сегодня, здесь, в этом офисе, мне придется принять решение. Прежде чем я сделаю это, мне нужно, чтобы вы сказали мне, о чем, черт возьми, вы думали. Так что, пожалуйста, мистер Тейт, просветите меня.

Из спутанного сознания Райли возникла одна из отцовских аксиом: «У каждого человека есть