Читать книгу "Объективная реальность - Влад Тарханов"

не знаем. Но, думаю, разберемся.

— У меня такое впечатление, что я еду прямиком в пасть анаконды.

— Согласен, дамочка серьезная. Участник боевой организации эсеров в период расцвета, это соперник серьезный, и связи у неё должны быть серьезными. Думаю, что она оказалась именно в Мюнхене, не случайно. У кого-то есть серьезный интерес в этом городе. Миша, нам надо очень серьезно твою поездку в Германию подготовить.

«Кольцов, заткнись!»

Мне пришлось так про себя проорать, потому что при словах о поездке в Германию Кольцов возбудился, и начал в голове моей выстукивать какой-то дурацкий марш и вопить, что он ЕЁ снова увидит! Вот уж маньяк Марии Остен навязался на мою голову. Баб тебе, Кольцов не хватает? Опять обиделся, убогий. Не понимает, что бабы рано или поздно доведут до цугундера.

— Артур, если честно, то мне страшновато… блин… Я не трус, но я боюсь, блин…

— Миша. Я тебя понимаю, не боятся только идиоты или покойники. Дело рискованное, очень. Дать гарантии, что мы тебя сто процентов вытащим, не могу. Тут думать надо. Но и на попятную уже не пойти. Партию надо доиграть. Заставить тебя я не могу, но ты же пойми, Кольцов, мы и выйти не можем. Понимаешь?

— Да всё я понимаю, Артурище, только не могу я тебе врать, что иду на это дело с легким сердцем, напевая арию из оперетты. Поэтому давай так сделаем. Мне бы денек-второй из Москвы куда уехать. На природу. Очень надо. Переключиться. Подумать. Может быть, какая-то мысль здравая в голову придёт. Немного деньгами поссорить. Думаю, будут следить, так что, если я часть суммы прокучу, это только в общую картинку хорошо так ляжет. А там уже и посмотрим, что и как делать. Есть у меня одна мысль. Хорошая такая. Но до конца не сформированная.

— Ой, Миша, давай, бери на работе за свой счет и это… «В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов»[11].

— Так и сделаю, Артур, так и сделаю.

Конечно, в Саратов я не поехал. А поехал в Питер, простите, Ленинград. Почему в Северную Пальмиру? Так захотелось. В первую очередь, посетить местную богему, пообщаться с тем же Зощенко, Чуковским, эти двое от меня не отвернулись, в общем, в Ленинграде была неплохая такая тусовка творческой интеллигенции, которая чувствовала себя чуть-чуть свободнее, чем московская. Правда, это ненадолго. Распустил их товарищ Киров, а товарищ Ежов их сейчас быстро в ежовых рукавицах будет держать. Но пока у товарища Ежова другие проблемы, почему бы мне не потусить? Где я предавался пьянству и разврату? Места надо знать, а я, как советский журналист эти места хорошо знал. Так что через три дня я вернулся в Москву, совершенно истощенный активным отдыхом. И вот тут за меня Артузов принялся всерьез.

— Миша, ты же знаешь, что спасение утопающих…

— Дело рук самих утопающих. Артур, ты хочешь сказать, что у меня никакой подстраховки не будет?

Мы сидим у меня на кухне. Чайник вопит, выбрызивая пар и капли воды шипят, вырвавшись из-под крышки. Но на эти звуки я внимания не обращаю. Для меня всё слишком серьезно. Артузов мнётся. Но всё-таки выдаёт:

— В «Соколе» тебе точно придётся справляться самому. Мы туда никого своего ни подселить, ни внедрить не сможем. И вообще, принято решение, чтобы ты эту работу сделал сам.

— Значит, принято такое решение…

Выключаю газ. Кто принял такое решение — вполне понятно.

— Сроки?

— Сегодня напишешь в объединение обоснование командировки в Германию. Тебя поволокитят примерно две недели. Потом дадут разрешение, но выезд получится примерно через месяц. За это время мы с тобой всё и проработаем. И на месяц до поездки тебе дадут творческий отпуск в твоих изданиях с сохранением зарплаты.

— Да, Артур, времени не так много. Вы за это время материалы сумеете подготовить?

— Всё будет сделано в лучшем виде? Материал про Самого съели, не подавились! Так и эти проглотят. А нам с тобой рыбку только надо будет подсекать, Миша.

— Неравная у нас, Артур, рыбалочка, получается. Ты — с удочкой, а я на крючке, в качестве наживки. Хорошо, всё понимаю. Решено так, значит так.

— Миша, извини, но это я настоял на том, чтобы ты работал без прикрытия. Ставки очень большие. И если наши ребята где-то рядом с тобой засветятся, вся операция крахом пойдет. Да и тебя не вытащим.

— Понимаю, спасибо за откровенность.

— Поэтому ты должен стать для них не просто сукиным сыном, а очень и очень полезным сукиным сыном.

— Ты думаешь, это будет легко?

— Это будет очень сложно, Миша, но ты говорил, что у тебя есть какая-то идея? Сейчас как раз время ее озвучить.

Глава восьмая

Пороховой комитет

Москва. Кремль. Кабинет товарища Сталина, 13 июня 1932 года

До важнейшего совещания по созданию порохового комитета оставалось еще два часа. В кабинете вождя сидели двое: Народный комиссар внутренних дел Сергей Миронович Киров и начальник иностранного отдела ГПУ Артур Христианович Артузов. Всё дело в том, что ИНО пока что не было полностью передано в ведение НКВД, Киров утверждал, что этот отдел необходимо из его наркомата забрать и создать службу внешней разведки, которую слить с разведотделом Генерального штаба. Сталин же не слишком хотел, чтобы всю систему добычи разведывательной информации сосредотачивали в одних руках, он предпочитал бы иметь несколько конкурирующих служб. Конечно, оставалась еще разведка Коминтерна, но Сталин не забывал, что сама структура этой международной организации наднациональная, а посему не может работать на интересы одного государства, пусть это и государство победившего пролетариата. Так что временно ИНО оставалось ИНО, без всяких там ГПУ.

— И как Журналист воспринял тот факт, что работать ему придётся без прикрытия? — Сталин посмотрел на Артузова, потом поднялся и подошел к окну. Казалось, что заданный вопрос его совершенно не интересует.

— Принял это, товарищ Сталин. Понимает, что мы подставляем его, конечно, не был этому рад, даже расстроен, но быстро взял себя в руки. Пытается выстроить схему, которая могла бы помочь ему выкрутиться. — ответил Артузов.

— Как ты считаешь, товарищ Киров, мы сможем доверять товарищу Журналисту? Товарищ Артузов за него поручился.

— Я вот хочу спросить тебя, Артур Христианович, скажи, а так необходимо пытаться передать заговорщикам еще и материалы на руководство страны? Не будет ли это перебором? Мы начали раскручивать сейчас эту кодлу, что крутится вокруг Енукидзе и Тухачевского, конечно, их зарубежные связи нас очень интересуют, но оправдан ли риск?

Теперь уже Киров внимательно смотрел в глаза Артузова, которому и надо было принимать ответственность за это решение на себя.

— Я считаю, что Журналисту доверять можно.