Читать книгу "Кому на Руси сидеть хорошо? Как устроены тюрьмы в современной России - Ева Михайловна Меркачёва"

этого следователя. Может быть, жизнь человека он оценил дешевле, чем важность конкретного уголовного дела (вряд ли он думал, что тяжелобольной сбежит, тем более что загранпаспорт у него изъяли). Возможно, он не осознавал тяжесть болезни подследственного. А быть может, его намеренно кто-то ввел в заблуждение, что никакого рака у Бояршинова нет, а медики установили диагноз «за деньги»? Последнее, вероятно, и объясняет обыски и допросы врачей. Следователи изъяли медицинскую карту Бояршинова. А потом оказалось, что под прицел попала не только его история болезни, но и ряд других. Врачей заподозрили в том, что они «утяжеляли» диагнозы заключенным и без достаточных оснований направляли тех в гражданскую больницу на «актировку».

Все происходящее так потрясло медиков, что тюремные врачи стали реже отправлять онкобольных на освидетельствование, а гражданские старались запрашивать много бумаг и анализов, чтобы как можно реже видеть у себя заключенных.

— Мы все волновались, потому что не знали, чего еще ждать, — говорит один из врачей (имя просил не упоминать). — Следователи нас запугали. А потом нас всех «спас» Бояршинов… Он умер в декабре 2020 года, то есть через полгода. Так нехорошо говорить, но своей смертью он подтвердил, что тяжело болел и что мы были правы, когда рекомендовали его «актировать».

Вообще, если честно, мы думали, что за смерть Бояршинова понесет ответственность следователь (это ведь он не дал ему шанса на спасение, воспрепятствовав освобождению). И уж точно не сомневались, что перед врачами, которых допрашивали и обыскивали, извинятся. Но ничего из этого не произошло.

А произошло совсем другое.

Тот же 2020 год, тремя месяцами раньше.

Допросам и обыскам, как выяснилось, предшествовало обращение, которое поступило во ФСИН и спецслужбы. Его автор — заведующая терапевтическим отделением, на которую, как и на любого врача, периодически поступали жалобы. Пациенты жаловались на то, что она якобы плохо лечила, врачи — что якобы скандалила. Кравченко как-то в сердцах сказал, что устал от нее. Потом случился инцидент с начальницей дерматологического отделения, после которого та даже ушла на больничный. Обсуждался вопрос о возбуждении уголовного дела. Но в итоге нервного терапевта простили, сославшись на то, что она многодетная мать. Перед увольнением женщина написала те самые обращения, причем вроде как от коллектива. Вот пара цитат (орфография сохранена):

«Кравченко осуществляет безнравственное поведение по отношению к женскому личному составу, в принудительной форме предлагает половые сношения, а если женщина отказывается, он пытается от нее избавиться, выгоняет со своего рабочего места».

«На рабочем месте осуществлять половые отношения не скрывая это!!!»

Обвинений там много, и главное — Кравченко якобы берет взятки от заключенных-больных. Сказано, что за деньги фальсифицируются диагнозы, больных снимают с этапов, направляют на медосвидетельствование и оставляют в больнице на длительный срок. Суммы взяток не озвучиваются, обстоятельства, при которых их дают, — тоже.

— Ни к кому из женщин Кравченко никогда не приставал, — сказала мне сотрудница (Ф. И. О. просила не упоминать). — Мы даже посмеялись, когда нас стали о таком спрашивать во время разных проверок. Он семьянин, у него трое несовершеннолетних детей, самому маленькому три года. Ну и все остальное очень уж бредово звучит. Ну, например, про то, что Кравченко давал нам взаймы деньги, а потом мы оказывались от него в зависимости и выполняли его поручения. Такое даже комментировать трудно. Тем более мы же автора жалобы отлично знаем…

И тем не менее это обращение стало поводом для проверки. Какие-то нарушения нашли (а их не может не быть с учетом проблем больницы). Но информация ни о принуждении к сексу, ни о якобы имевших место взятках не подтвердилась.

В итоге врачи немного успокоились. Больница заработала в обычном режиме.

— До Кравченко доходили слухи о том, что по нему «работают», — рассказывает один из сотрудников. — Но он только смеялся: «А за что меня сажать?» Мы все тоже в итоге выдохнули. Сажать доктора, на наш взгляд, действительно совершенно не за что.

19 января 2022 года.

СМИ облетела новость о задержании главврача тюремной больницы Александра Кравченко. Следствие ему вменило сразу две статьи УК — «Получение взятки» и «Превышение должностных полномочий».

Почему решено было задержать Кравченко в начале этого года, если доносы на него написали намного раньше? Неужели выбирали самый удобный момент? И для чего?

На самом деле если кто-то действительно специально подбирал наилучший момент, то этот «кто-то» не прогадал. Московские СИЗО переполнены. В «Матросской Тишине» заключенные спят на полу (нет даже раскладушек). При этом десятки людей с тяжелыми заболеваниями точно могли бы остаться дома до приговора. И все эти несчастные тяжелобольные теперь точно знают: шансов на диагностику, лечение и уж тем более «актировку» у них фактически нет. А значит, единственный способ выжить — признать свою вину (впрочем, даже это не всегда гарантирует свободу). Такое положение дел пришлось как нельзя кстати в период, когда руководители силовых структур и Генпрокуратуры озаботились повышением раскрываемости.

— Хватаешь более-менее подходящего под обвинение (чтобы примерно находился в том же месте в момент преступления) умирающего, бросаешь его за решетку, и все — у тебя признательные показания в кармане, — говорит бывший следователь. — Ничего доказывать не надо.

Можно было бы подумать, что это бред, но я знаю несколько подобных историй. В одном из регионов в отделе полиции мужчине стало плохо, он впал в кому. И за это время от его лица были даны признания в страшном преступлении. Он в итоге чудом выжил, но доказать уже ничего не смог, а следователи отрапортовали в Москву, что по горячим следам раскрыли злодеяние, все получили повышения и награды.

Но вернемся к больнице. Накануне ареста главврача внимание общества было приковано к нескольким ее пациентам, среди которых экс-сенатор Борис Шпигель и ректор «Шанинки» Сергей Зуев. Первый нуждается в паллиативной помощи и постоянном уходе, второй перенес три операции. Не исключаю, что Кравченко отказывался признавать их симулянтами. Но вот интересный факт: после его ареста Зуева сразу же выписали из больницы, а в палату к Шпигелю поместили здоровенного уголовника (а парня, который за ним ухаживал, убрали).

Спустя неделю после ареста мы были с проверкой в больнице. Оказалось, что ни одного (!) заключенного с тех пор не направили в гражданскую клинику на обследование или на «актировку». Врачи в приватной беседе говорили, что боятся.

— В первый день ареста у нас тут было как в морге, — говорит один доктор. — Тихо и мрачно. В такой обстановке не до лечебного процесса.

И ведь действительно. Из больницы выписали тяжелого онкологического пациента. Мы нашли его потом в темной переполненной