Читать книгу "Радуга для друга - Михаил Самарский"

Серьёзно, журнал «Собака». Ну, разумеется, я смеюсь не из-за этого слова. Ой, не могу. Снизу приписочка имеется «Журнал о людях в Москве».

Вы поняли? «Собака» — это «журнал о людях». А вы случайно не встречали «Человек» — «журнал о собаках»? Это было бы ещё смешнее. На что только люди не идут, чтобы примазаться к нашей благородности. Эх, полистать бы журнальчик, посмотреть, что же они там собако-человеческого написали. Думаю, если журнал о людях, то от нас только название и осталось. Обидно будет, коли так.

— Пошла отсюда, животина! — раздался зычный голос над моей спиной.

Я резко отскочил, опасаясь вслед за советом получить пинка. Оборачиваюсь, вижу еле стоящего на ногах человека. Губа разбита, воротник рубашки наполовину оторван, штаны не понятно в чём. Если бы товарищ был трезв, я мог подумать, что он работает маляром или пекарем. Это я-то животина?

— Ну, чего ты зеньки вылупил? — спрашивает он у меня. — Жрать хочешь? Не там пасешься… Иди отсюда, а то щас как дам каменюкой по башке.

Гавкнуть, что ли? Нет, не стану. А то ещё действительно камнем запустит. Мне сейчас не до дискуссий. Нужно сориентироваться, куда мне идти от этого дерева. Мужчина переключился на киоскёршу.

— Томка, займи пару сотен.

— Ты сначала старый долг отдай, а потом проси деньги.

— Том! Томочка, ну, пожалуйста…

— Сказала, не дам. И не проси. Ты когда обещал вернуть пятьсот рублей? Три дня назад. И где мои деньги?

— Ну, не получилось, Том. Пару дней потерпи. Дай хоть сотку, я два дня ничего не ел, честное слово.

— Ты ещё мне честное комсомольское дай. Не ел он, — киоскёрша театрально рассмеялась, — ты бы хоть мне басни не рассказывал. Ты же побежишь в первый магазин за бутылкой.

— Не-е! Не побегу. Дай соточку, пожалуйста…

Надоело мне слушать это нытьё. Я отошёл подальше от киоска, на всякий случай, — если Томка денег ему не даст, он же станет ещё злее. Вот тогда точно попытается на мне отыграться. Нет, от таких дураков нужно держаться подальше.

Итак, мы выяснили: с деревом встречались. Хоть убей, не могу вспомнить, как мы возле него оказались. Этот маршрут почему-то мне неизвестен. А-а-а! Вспомнил. Мы здесь были вместе с Сашкой и мамой. Точно. Сюда мы приехали на трамвае. Затем погостили у маминой подруги, а перед тем как снова идти на трамвайную остановку, они меня здесь выгуливали. Всё. И что дальше? Думай, Трисон, думай.

А что тут думать? Нужно найти эту остановку, а потом по трамвайным путям шагать до того места, где мы вышли из трамвая. Делов-то. Вперёд!

Остановку я разыскал быстро. Помню, что дорогу мы не переходили. Значит, мне направо, рельсы приведут на знакомый маршрут. И чего я никогда остановки не считаю? Вот глупый пёс. Если бы тогда остановки посчитал, то сейчас было бы легче выйти на свою тропу. Ну да ладно, разберёмся.

Бегу, у каждой остановки небольшая разведка. Дальше. «Ещё немного, ещё чуть-чуть…», — вспомнилась песня из репертуара Ивана Савельевича. Но в ней, правда, пелось о войне. Впрочем, а я где сейчас нахожусь? В плену побывал два раза — сначала у бандитов, потом у милиционеров. Снарядом по голове запустить угрожали. Теперь вот возле каждой остановки разведывательной деятельностью занимаюсь. Так что впору и продолжить: «Последний бой — он трудный самый…». А это что? Это ещё что такое.

Господи боже мой, точно шерсть моя опадёт как осенний лист. Опять стресс. Вы представляете, эти… эти… чёртовы рельсы расходятся в разные стороны. Стал я, как витязь на перепутье, и думаю. Думай, не думай, а человеком не станешь, ни у кого не спросишь. Вдруг сзади как зазвенит, я еле успел отпрыгнуть. Трамвай ушёл налево. Я дождался второго. Из дверей вышла тётенька, ковырнула что-то ломиком, и её трамвай поехал направо. А куда же мне? Право-лево. Право-лево. Придётся бежать наобум. Если эти рельсы домой не приведут, вернусь на это место и тогда уже точно пойду по правильному пути. Главное, не проглядеть свою остановку. Да и как я её прогляжу, там у меня много знакомых деревьев. Нет, свою остановку я никак не прохлопаю.

Через две остановки меня окружили бродяги. Не ваши, не человеческие, наши. Не стану вам морочить мозги, вы всё равно ничего не поймёте. Потому сразу весь наш разговор привожу в переводе на людской язык.

Первым заговорил огромный лохматый рыже-серый пёс, с оторванным ухом. Я сразу догадался: он их вожак.

— Кто такой? — спрашивает.

— Трисон, — отвечаю.

— Ух ты, — запищала какая-то полуболонка-полутакса, — у него даже кличка есть.

— Из лабрадоров будешь? — спрашивает главный.

— А что, не заметно? — стиснув зубы, прорычал я.

— А что ты здесь делаешь? — спрашивает небольшого роста кобелёк, похожий на шакала из мультика «Маугли». Да и голос у него шакалий.

— Не встревай, — рыкнул вожак.

— А чё я, а чё я, — затявкал шакалёнок, — я просто спросил.

— Здесь есть кому спрашивать, — фыркнул рыже-серый и, обращаясь ко мне добавил: — Здесь наша территория. Вздумаешь, жратву просить или в мусорные баки полезешь, порвём. Понял?

— Да не собираюсь я в ваши баки лезть. У меня тут дом недалеко. Я своего подопечного потерял.

— Хозяина? — спросил вожак.

— Подопечного, — повторил я. — Я работаю поводырём у слепого парня.

— Ав-ав?! — удивился пёс. — Так ты с образованием?

— Спрашиваешь, — авкнул я в ответ, — кто же меня без образования в поводыри-то возьмёт.

— А как потерялся? — вожак сменил тон, подобрел.

— Украли меня, — отвечаю.

— Как украли? — удивился рыже-серый. — Ты на себя посмотри, как такого слона можно украсть?

— Вот так получилось, — опустил я глаза. — Поводок обрезали и сунули в машину.

— По башке, что ли, стукнули?

— Нет.

— В наморднике был?

— Да нет! — надоел он мне своими вопросами.

— Тогда не понимаю, — тявкнул он, — как же тебя могли в машину засунуть? И ты их не покусал?

— Нельзя мне людей кусать, — вздохнул я.

— Даже если они тебя крадут? — удивился пёс.

— Ав! — отвечаю.

— Нет, — рыкнул вожак, — это дурость какая-то. Тут уже, извини, брат. Если люди переходят все грани, нужно кусаться. Можно, нельзя — это дело десятое. А если твоего подопечного будут обижать?

— Это другое дело, — говорю, — в этом случае я обязан вступиться.

— Ну ты даёшь, Трисон! — покачал головой вожак. — Ладно, не будем тебя задерживать, беги, ищи своего парня.

— Спасибо, — кивнул я.

Свора расступилась, и я побежал дальше. Бомж был прав (тот который со мной в клетке без документов сидел), много бродячих собак. Впрочем, у людей бродяг не меньше.