Читать книгу "Карамель. Новый Мир - Кристина Тарасова"

Смотрю на пустующее отцовское кресло, за которым во всю высоту стены тянется панорамное окно. Разве можно спокойно обращаться спиной к этому городу? Не устану тому поражаться, ведь Новый Мир требует своих Создателей, Новый Мир желает, чтобы взгляды живущих в нём людей были прикованы к его величию и только. И я смотрю на Новый Мир.

Дверь позади меня открывается.

Медленно поворачиваюсь на носках туфель и кладу руки на бёдра. Прищуриваясь, говорю:

– У тебя сегодня работа дома, я знаю. Куда ездил?

– Взаимно рад тебя видеть, Карамель, – пропустив вопрос (а, может, и ответив сполна) режет отец и проскальзывает мимо.

Его силуэт тонкий, руки и ноги длинные, пальцы паучьи.

Признаюсь, что видела сумасшедшего, но в ответ не получаю даже взгляда: отец спокойно раскладывает на рабочем столе принесённые бумаги и перебирает их по папкам.

Признаюсь, что разговаривала с сумасшедшим, на что отец вздыхает и, всё так же несмотря, бросает под нос словно скидывает с руки грязную перчатку:

– Это уже хуже, Карамель.

– В самом деле?

Продолжает (да когда же он посмотрит на меня?!):

– Тебе нельзя болтать с незнакомцами, не погань фамилию Голдман и собственную репутацию.

Словно швыряет ветки в костёр. Хорошо горят. Быстро.

– Твой идиотский водитель не приехал за мной! – восклицаю я.

– Это твой идиотский водитель… – поправляет отец и – наконец! – поднимает глаза.

– Прекрасно! Мой идиотский водитель не приехал за мной, и в итоге я ехала с каким-то чудаком, рассуждающим о доброте и радостях воспитания в эру разве что не динозавров!

– Скажи номер авто, и я разберусь, больше ты о нём не услышишь, – спокойно предлагает отец. В своём стиле.

– Номера не было, – признаюсь я.

– Не бывает так, Карамель.

– Представь моё удивление, ведь я убеждена в аналогичном. Нет номера.

– Имя? Он представился?

Кажется, отец напрягается. Он тощий, а в момент озабоченности серьёзным вопросом выглядит ещё более истощённым.

– Не представился, но ему известно моё имя. И плату он не взял.

– Ты не рассчиталась и осталась в долгу? Голдман не остаются в долгу, никогда. Это правило имени Голдман!

– Он сказал, что увидел меня и теперь мы в расчёте, – признаюсь я. – Что это значит? Кто он? Кому я обязана? Или ты?

Отец никогда не выдаёт эмоции (верно, ведь это непозволительно для человека здравого и здорового), но переживания касательно семьи и репутации касательно имени всегда вызывают в его взгляде тревожный отблеск. Совладав с собой и колкостями на языке, отец выдаёт:

– Рекомендую, Карамель, в дальнейшем пользоваться услугами оплаченного водителя, дабы избежать неприятных ситуаций и непредвиденных встреч.

– То понятно, – скалюсь я. – А с безумцем что? Оставишь его без внимания?

– Я никогда не оставляю угрозы в адрес семьи, Карамель, без внимания, но тебе необязательно знать о прогрессе этих дел. Верно?

– Значит, угроза?

– Мы влиятельны, дочка.

– Не понимаю.

– Чего?

– Каждый должен добиваться своего блага и делать что-то во благо своего имени ради совершенствования Нового Мира; это политика государства. А если кто-то пытается подковырнуть другого – это лишь доказывает мелочность и недостойность первого.

– Однако первый никогда в подобном не признается и даже не поймёт сути, лишь попробует урвать более сочный кусок у более благонравного члена общества, у более необходимого и значимого государству гражданина.

– Омерзительно.

– Жизненно.

– Ты говорил: «Новый Мир совершенен».

Отец кивает и соглашается:

– Благодаря таким как ты, Карамель. Мир совершенен и станет ещё более таковым благодаря воспитываемому поколению. Одно поколение за другим всё более идеально. Сколько в тебе порядочности и благонравия! Новый Мир собирался по крупицам, в его становлении принимали участие даже те, кто в последующем был изгнан из-за недостаточной самоотверженности делу и цели, понимаешь? А ты, Карамель Голдман, есть образец идеального гражданина Нового Мира: без смутных мыслей и дел, без отвлечённости на бездумное и не имеющее значимости. Мы не в состоянии изменить прошлое, но в наших силах повлиять на будущее. И я уверен, что будущее Нового Мира достигнет идеалов и высот наших праотцов, которые строили город из лучших побуждений и стремления лицезреть утопию. Твоя роль на поверхности – наиболее значимая.

Мне льстят слова отца, я согласна с ними. Они отражают то, над чем я больше всего думаю, о чём позволяю беспокоиться (скоро поборю и эту никчёмную черту). Отец умеет поддержать и облачить мысль в требуемую форму.

Пожимаю плечами, словно совершенно нетронутая излагаемым, и получаю от отца кофейную кружку с крепким напитком (в котором, разумеется, нет кофеина).

– Зачем это? – спрашиваю я.

– Успокоиться. Будь всегда спокойна, даже если в машине с чужаком и безумцем, даже если тебя похитят. Будь спокойна – я всё решу и приду на помощь. Ты же Голдман.

Пригубляю и киваю. Благодарю отца и в спешке покидаю кабинет. Спускаюсь на первый этаж, наблюдая скачущую чёрную мышку по имени Миринда. Интересуюсь причиной активности и слышу: скоро прибудет мать, велела накрыть обед.

– Чем это пахнет? – спрашиваю я.

– Морепродукты, мисс Голдман.

Какая мерзость! Каждому в доме известно, что я употребляю в пищу только растительные продукты, исключая из рациона продукты животного происхождения, в особенности мясо (всё равно это синтетическое барахло было выращено в лаборатории и не несло организму никакой пользы).

– Может, останетесь на обед, мисс Голдман?

– Воздержусь, – отвечаю я. – Сами чмокайте щупальца.

Миринда удерживает улыбку: не терплю, когда люди улыбаются в неположенное время и в неположенном месте. Дом семьи Голдман – работа, а не потешный двор. Работай.

Велю позаботиться об ужине для меня.

– Будет исполнено, мисс Голдман, – кланяется женщина и наблюдает, как я ухожу в коридор.

Даже переодеваться не буду. Всё равно Ирис дальше её длинного носа не видит: не заметит, что я в форме Академии. Ирис вообще мало что замечает из происходящего вокруг, не будь на мостах перегородок, она бы оступилась и улетела в Острог. Там ей, впрочем, и место. Я же всегда за всем наблюдала и наблюдаю. Не будь перегородок, не растерялась бы и спокойно прошла. Но я не хожу пешком. Мосты – удел бедняков. Удел недостойных. Удел простых. А я Голдман.

Заранее надеваю маску на лицо и ожидаю служащую, должную подать верхнюю одежду. Повышаю голос: