Читать книгу "Назад в СССР 4 - Рафаэль Дамиров"

заболело, потому что стена холодная была, к которой она прислонялась. Я сразу вопросики по поводу этой самой ссоры потерпевшему адресовал. Он дядька важный, солидный. В обхвате как Фрекен Бок и даже голосом похож. Сказал, что не ваше это дело. Дескать, семейные ссоры касаются только их с женой и тещи немного. Но я за ним так внимательно наблюдал и заметил, что после вопроса моего он как-то погрустнел и осунулся. А глазки его заплывшие потухли совсем. И тут я представил, как бы ты дальше поступил на моем месте, чтобы дожать его. И решил спровоцировать директора. Спросил, не его ли любимая женушка квартиру собственноручно подожгла и спичку в замок вставила. Чтобы отомстить за побои мужнины. А он так закричит, как поросенок на бойне. Не бил, мол, я жену, мы просто ругались. И не могла она квартиру поджечь. За такое не поджигают. Ревнивый, говорит, я слишком. Вот и наговорил жене тогда лишнего. Предъявил ей ее сослуживца, с которым она на работе по вечерам задерживается отчеты составлять квартальные. Тут я и расспросил все подробненько. И странное дело вышло, отчеты раз в квартал, а задерживалась супружница его на работе каждую неделю. Нашел я этого ее сослуживца. Настоящий бухгалтер. Глазки хитрые, ручки тонкие, будто денежки считать заточены. И снова я последовал твоей тактике. Как ты там ее называл? Лопухом по голове?

— Обухом, Федя, обухом.

— А, ну да… Обухом. В общем, пришел я к бухгалтеру в кабинет и сразу с порога спросил, давно ли у вас, товарищ бухгалтер, отношения интимного характера с гражданкой Баночкиной тянутся. Он так сразу поник, погрустнел и не стал отпираться. Думал, что любовница его уже все поведала мне, раз я такой бравый и уверенный к нему заявился. Все выложил. И что Баночкина ему обещала от мужа уйти, когда бухгалтер имуществом обживется. Не могла, дескать, из хоромов в коммуналку съехать. Даже по любви. Не привыкла к шалашам. А я смотрю, в кабинете у бухгалтера порядок такой, аж противно. Будто в операционную попал. Аккуратист наш любовничек-то оказался. Все по полочкам да по папочкам разложено. Даже цветок на подоконнике и то, будто по линеечке растет и кривой листочек выпустить не смеет.

Федю тут аж передернуло. Я не стал язвить, что порядку ему еще стоило бы поучиться, вместо этого мы посмеялись, что вот, даже полезную привычку можно довести до чистого маразма.

— Ясно понятно, что бухгалтер — зануда редкостный, — продолжил Погодин. — И Баночкина никогда не уйдет к такому от директора. Просто служебный роман закрутила, потому как директор уже годов преклонных, и амуры его давно не интересуют. А Баночкина на пятнадцать лет моложе муженька. Вот и нашла отдушину. Тут я позвал понятых. Пригласил из соседнего кабинета и попросил бухгалтера при них вывернуть карманы его пальто. Он, конечно, удивился, но покорно все сделал. А оттуда обломок спички выпал. Сложил я его с тем, что изъяли из замка, и аккурат спичка получилась. Показал ему этот фокус со спичкой и объяснил, откуда недостающая часть была изъята. Расплакался бухгалтер и признался в поджоге. Мотив простой был. Сжечь имущество любимой и ускорить ее развод. Ключик он у нее из сумочки вытащил и отпросился с работы к зубному. А сам прямиком к ней по месту жительства. Квартиру открыл и штору возле розетки подпалил. После дверь снова замкнул и спичку в скважину всунул и обломал. Только не стал в подъезде мусорить. И второй фрагмент спички в карман запихал. Привык чистоту соблюдать. Обломок в уголках кармана пальто благополучно и затерялся.

— А спичку-то зачем в замок вставил? — спросил я.

— Сказал, что о сыне их позаботился. Он скоро со школы должен был вернуться, и чтобы в пожар не попал и дверь своим ключом не смог открыть. Вот такой сердобольный горе-поджигатель оказался.

— Молодец, Федор! И все это ты сам провернул? Один?

— Один, конечно, — расцвел Погодин. — Зуб даю.

***

Иногда мне кажется, что понедельник — это самый частый день в году. Вот и сегодня после насыщенных выходных он наступил неожиданно и без всякого предупреждения, пытаясь сразу затянуть меня в рутину строевой жизни.

Полгода учебы пролетели незаметно, но значимые события, что произошли за это время, по пальцам можно пересчитать: КМБ с несколькими ночевками в палаточном лагере, после — принятие присяги в парадке с золотыми погонами на плацу со знаменем школы. Потом, десятого ноября — день милиции. Замполит организовал концерт с привлечением шефских коллективов. Особенно всех впечатлил женский танцевальный коллектив от швейной фабрики. Правда, танец никто не запомнил, потому что все пялились на то, как девчата резво вскидывали ножки и, повизгивая, прыгали по сцене, тряся реквизитом. На седьмое ноября всех отправили в оцепление по случаю демонстрации, а из самых рослых и подтянутых курсантов второго курса сформировали коробку, что прошла торжественным маршем по городу в составе праздничной колонны. Потом наступил казарменный Новый год с праздничным, но трезвым курсантским столом. Пожалуй, все.

Сейчас к учебе еще прибавились бесконечные ПХД, то есть парко-хозяйственные дни. Белить бордюры и косить траву уже не надо, но кидать лопатами снег приходилось чуть ли не каждый день. Как назло, в этом году выпало его больше нормы. Снегоуборочных машин еще не изобрели, да и ни к чему они, когда столько бесплатной рабочей силы имеется.

Вот и сегодня нас выгнали на уборку снега. После построения старшина каждому распределил фронт работ. Нашему отделению, как всегда, достался плац. Я уже было пошел вооружаться деревянной лопатой, когда ко мне подошел командир курса и сказал:

— Петров, тебя начальник школы вызывает. Срочно…

Глава 8

— Разрешите? — я постучал и приоткрыл лакированную дверь с золотистой табличкой “Начальник Новоульяновской ССШМ полковник милиции С.П. Ярусов”.

— Входи, Петров, — седой полковник перебирал бумажки на столе, застеленном зеленым сукном.

Слабость у него была к таким “скатеркам”. Говорили, с войны еще любил зеленый цвет на столах.

Просторный кабинет аскетичен и не похож на апартаменты высшего начсостава. Из “роскоши” только стены, до половины обшитые панелями из желтой непритязательной полировки, да вычурный графин с водой в форме башенки.

— Вызывали, Савелий Прохорович?

Фронтовик нахмурился:

— Даже не знаю, как тебе сказать, Андрей, но решай сам. Бумага по тебе пришла из Москвы. Из управления уголовного розыска СССР. Просят тебя откомандировать в Москву… Ну, как просят. Скорее, ненавязчиво приказывают. Сформулировали так хитро, мол, просим рассмотреть вопрос…Конечно, вопрос мы рассмотрим положительно, если ты свое согласие дашь.

— Какое согласие? —