Читать книгу "Больница в Гоблинском переулке - Наталья Шнейдер"

нуждаются в помощи, а госпожа Деахинай заслуживает честного признания.

В палате дворфы многое изменилось с тех пор, как я там побывала в последний раз. Шторы раздвинуты, люлька с младенцем стоит рядом с постелью матери, а сам малыш на руках госпожи Деахинай, полулежащей на подушках. Я огляделась в поисках Марты, но сиделки не увидела.

Дворфа заметила меня и улыбнулась светло и искренне.

– Светик, посмотри, кто к нам пришел, – заворковала молодая мать, приподнимая мальчонку так, что мне стал виден его остренький носик и сложенные домиком тонкие бровки. – Это тетя-целитель. Она хорошая.

Не знаю, как у меня сердце не разорвалось от боли и стыда. Как сказать ей?..

Я осторожно приблизилась и улыбнулась ребенку.

– Светик, значит?

– Светозар. Мой маленький солнечный лучик!

– Госпожа Деахинай… – Горло перехватил спазм, пришлось начать заново: – Уважаемая госпожа Деахинай…

Но дворфа не слушала меня, продолжая ворковать с младенцем:

– Она хорошая, очень добрая. И дядя-целитель добрый. Дядя-целитель чудесный. Они так много сделали для нас! Через три дня мы с тобой отправимся в новый дом, в теплый и уютный дом.

– Приют при церкви святой Тамары? – прокаркала я каким-то осипшим, совершенно чужим голосом.

Дворфа вскинула удивленный взгляд.

– Нет, никогда не слышала о таком приюте. Мы поедем в дом монны Беларикс, где я буду работать кормилицей. Монна Беларикс вчера заходила познакомиться со мной и Светиком. Добрейшая эльфийка. Они с мужем больше полувека мечтали о ребенке, но счастье улыбнулось им только сейчас.

У меня вдруг ослабели ноги, и я, не спрашивая позволения, присела на край постели. Дворфа подвинулась, уступая место, и продолжила:

– Монна Беларикс знает о моих обстоятельствах, но она сказала, что каждый младенец – благословение небес и неважно, в браке он рожден или вне его. А когда ее сынок подрастет и не будет нуждаться в кормилице, я стану няней. Мы все обговорили.

– Так это мэтр Ланселот устроил?..

Госпожа Деахинай рассмеялась:

– Вы меня не проведете, монна Амари! Господин целитель сказал, что это все благодаря вам! Монна Амари? – Голос дворфы сделался встревоженным. – С вами все хорошо? Вы так побледнели!

– Трудное утро, – выдавила я. – Выпью воды… Я еще навещу вас и Светика.

О великие боги и все их святые! Какой же я была идиоткой! Снова! Нужно отыскать мэтра Ланселота и извиниться перед ним.

Руководитель нашелся в пустой палате, откуда уже забрали тело несчастного оборотня. Сидел, сгорбившись на кушетке, уронив руки между колен, и его лицо сейчас вовсе не казалось безразличным. Для него смерть пациента тоже стала ударом… Да только я сбежала от убитого горем отца, а он уйти не мог, не имел права.

Я тихонько приблизилась и встала рядом. Мэтр Ланселот увидел движение и вскинулся, заметил меня и улыбнулся растерянно, будто мальчишка.

– Вы молодец, монна Амари, – сказал он. – Вы отлично держались и очень мне помогли.

– Вовсе я… не молодец…

Я хотела сказать, что сожалею о тех жестоких словах, которые наговорила ему в порыве злости, и что вовсе не считаю его безжалостным мерзавцем, но вместо извинений вдруг разразилась рыданиями.

Как глупо! Недостойно целителя! Я должна немедленно успокоиться, должна!..

Мои ладони неожиданно оказались в теплых руках мэтра Ланселота, а я сама – между его колен.

– Тихо, Грейс, тихо… Пальцы совсем ледяные.

Он поднял голову, глядя на меня снизу вверх. Впервые я так близко видела его лицо, уставшее, но очень красивое. Тени под глазами его вовсе не портили. Мэтр Ланселот смотрел на меня, но не строго, как начальник, – я успела изучить этот его суровый взгляд. И не с иронией, ему присущей, а… Как мужчина смотрит на заинтересовавшую его женщину…

Я так удивилась, что даже плакать перестала, но он не заметил перемены в моем настроении.

– Так бывает, Грейс. Иногда пациенты умирают. Несмотря на все наши усилия, несмотря на всю их волю к жизни… Мы можем только облегчить боль, помочь им уйти достойно.

– Отпустите меня.

– Что?

Он посмотрел вниз на свои руки и будто сам несказанно удивился, увидев, что держит мои ладони. Немедленно выпустил их, откашлялся, отодвинулся назад.

– Прошу простить меня, монна Амари.

И голос такой серьезный, чуть ли не сердитый.

– Я пришла поблагодарить вас за помощь госпоже Деахинай. – Я тоже придала своему голосу строгости. – Спасибо.

– Не за что. А теперь, если вы не заняты, заполните, пожалуйста, историю болезни юного Ерара и напишите для родственников свидетельство о смерти.

– Конечно.

Вот и поговорили. Мэтр Ланселот больше не касался моих рук, а мне до зубовного скрежета хотелось, чтобы он снова гладил мои пальцы. Хотелось подойти ближе и опять почувствовать запах его тела: трав, медикаментов и еще чего-то терпкого, горьковато-полынного, мужского…

– Что указать причиной смерти? – тихо спросила я.

Мэтр Даттон взъерошил волосы.

– Проклятие некроманта.

Неужели снова оно? Уже не первый случай в маленьком городке. И главное – совершенно неясно, почему возникает болезнь. Буквально на ровном месте! Но свои переживания я оставила при себе, а вслух сказала только:

– Как жаль.

*** 17 ***

Жизнь продолжалась, и новые пациенты требовали внимания. Порой некогда было даже пообедать. Если появлялась возможность, я бегала домой. Госпожа Тоби готовила однообразно, но сытно: похлебка на бульоне, мясо из которого шло в кашу, – вот тебе и первое, и второе, благо что пансион полностью оплачен университетом. Когда времени было в обрез – перебивалась пирожками, которые мальчишка-лоточник приносил прямо к больнице. Те пациенты, что держались на ногах, услышав звонкий голос паренька: «Сдоба, сдоба! Пышная, добрая! Для здоровья и радости!» – тянулись к выходу, будто зачарованные, а потом съедали свежие булки и пироги, расположившись прямо на ступеньках крыльца. Мэтр Ланселот ругался на мальчишку, отчитывал пациентов, но толку было мало.

– Вы хотя бы руки мыли? Уверен, что нет! Тебе мало перелома, Варк? Хочешь заработать кишечную инфекцию?

– Не знаю я никаких финфекций! – бурчал орк. – И не собираюсь я на них зарабатывать!

– Монна Амари, и вы туда же?

– Я руки мыла!

Разговор обычно заканчивался на том, что мэтр Ланселот качал головой и удалялся. Сразу понятно, что он вырос в районе, где пирожки с лотков покупать не принято. А мы с Верикой, младшей сестренкой, каждое летнее утро начинали с того, что бежали на перекресток, где дядя Руи, старенький гоблин, продавал медовые колечки, обсыпанные орехами.

Мэтр Даттон, мне кажется, вовсе не обедал, только пил кофе с утра до вечера. Можно подумать, это полезно!

Пробежала неделя с того дня, как руководитель практики согревал мои ладони. Больше он