Читать книгу "Тенор (не) моей мечты - Тереза Тур"

Уроду и козлу.

— Вот и у меня так же, — внезапно без истерики согласилась Катя.

— С тобой отец общаться хочет, — почти беззвучно проговорила Маша.

Катя ответила ей непонимающим взглядом: конечно, хочет. А что, может быть иначе?

— А я словно перестала существовать, — Маша потерла лоб: у нее снова, как и тогда, начала ныть голова. — Он не звонил, не общался — даже в Вконтактике не отвечал. Неделями. Месяцами. Я набрала его как-то. В кино позвала. Сама…

Маша сглотнула и напомнила себе: это в прошлом. Она это уже пережила. Уже не больно.

— И?.. — тихо-тихо спросила Катя.

— «Знаешь, котенок, не могу, — процитировала она с виноватыми и какими-то чужими интонациями. — Иду в кино с друзьями. Перезвоню». Перезвонил он, как же… Я две недели сидела в обнимку с телефоном, как Хатико. Дура.

Катя, не поднимая головы, стала что-то наигрывать на рояле.

— На самом деле я тебе завидую, — едва сдерживаясь, чтобы не материться в адрес отца и не плакать, продолжила Маша. — Будь у меня отец, который звонит, просит о встречах, скучает и приглашает на концерты — я бы подорвалась, бросила все. И приехала. Откуда угодно. Плевать, что там у меня — скрипочки, обидки или какие еще суперважные дела. Это же папа. У тебя он есть — а у меня нет. А ты не ценишь.

— А твоя мама? Как она?..

— Сначала плакала по ночам. И работала как проклятая. А потом пришел Томбасов… Он не такой уж… нормальный он, в общем. И хорошо, что он маму занял квартетом. Она хоть переключилась. Переживает теперь за них за всех. Приняла их в семью, типа младшими братишками. Дурными на всю голову. Гении они. В переходном возрасте.

— И они с папой?.. — ломко спросила Катя.

Маша не сразу поняла, о чем это она. Только секунд через пять обернулась к Кате и воззрилась на нее в изумлении:

— Ты с ума сошла? Мама — с Артуром?!

— А-а-а-а… — вроде до Кати дошла вся абсурдность предположения. — Как вы тогда оказались рядом с отцом?

— Да говорю ж, Томбасов маму нанял. Руководить квартетом. Чтобы она в чувство этих красавцев привела. У них кризис случился. Такую фигню творили… — Маша не удержалась, неодобрительно поглядела на Катю: слишком ярко помнилось, какую фигню творил один отдельно взятый Артур. — Короче, им мама мозги на место вставила. И вот когда они снова начали петь… Я тоже пою. Только у меня нормального образования не было. Теперь — будет. Я с Томбасова потребовала преподавателя вокала для себя. Такого же, как у них был.

Катя одобрительно кивнула.

— Федора Палыча?

— Ага. В общем, как-то все так завертелось, мама замуж вышла. За Томбасова. Я все удивляюсь. Почему все думают, что не за него, а за кого-то из боевой четверки? Мама же старше… ну… то есть одногодки, кроме Сергея, но все равно старше. И вообще.

«Томбасов? Да он рядом не валялся! Он же к роялю подойти не умеет! Отстой!» — было крупными буквами написано на лбу у Кати.

Ага. В точности мысли фанаток квартета. Они тоже считают, что если рядом кто-то из «Крещендо», все должны падать в обморок от счастья и ни на кого другого даже не смотреть. Вот и зря. Томбасов, хоть и наглый как танк и вообще хозяин вселенной, но в целом нормальный мужик. Понормальнее этих всех чокнутых гениев.

О чем она Кате говорить не стала. Все же один из чокнутых гениев — ее папа. Да и мама тоже. И сама она не далеко ушла. Богема.

— Знаешь, до смешного, — продолжила Маша. — Ира думала, что у мамы что-то с Левой.

— А Ира — это?..

— Лева женился, с месяц назад. Ира книгу о них написала. Как они возмущались, ты бы видела!

— А папа?

— Заладила, папа-папа, — фыркнула Маша. — У Артура печаль, трагедь и дочь его знать не хочет. А он мне, между прочим, друг.

— Хочу я… просто…

— Ревнуешь к понтовым швабрам? Так он их даже по именам не помнит.

— Было бы что помнить, они все одинаковые, — фыркнула Катя и с прищуром уставилась на Машу. — Так ты пришла, чтобы помирить меня с папой?

— Дошло наконец-то, — так же фыркнула Маша.

— А толку-то. Пока они с мамой вот так… Ну не могу я разорваться, — вздохнула Катя совсем по-взрослому. — Вот если бы их помирить! Папка у меня с заходами, но знаешь, как мы хорошо жили, пока они…

Катя резко замолчала и без предупреждения грохнула обеими руками по клавиатуре. Убойный аккордище, и еще, и еще, и что-то безумное, рваное, горькое, пассажами и аккордами, так что стекла в окне ходуном заходили.

Маша аж замерла. Во дает! Губа закушена, глаза злющие, а музыкой этой можно всю душу перевернуть.

— Что это было? — тихо спросила она, когда последний аккорд отгремел, а Катя застыла, невидяще глядя куда-то под открытую крышку рояля.

— Рахманинов, — машинально ответила тда, и продолжила, словно и не прерывалась: — Омна просто выставила его чемоданы, и он уншел. Я приехала с конкурса, а папы нет. И не вюернется. Почему? А просто. «Нам больше не по пути». Она мне ни-че-го не сказала! Понимаешь, ничего! Сколько я ни требовала! Только рыдала, когда думала, что я не вижу. Как будто мне три года, и вот это ее «тебе не нужно этого знать, пусть для тебя он всегда будет хорошим, он твой папа» прокатит.

— То есть и ты тоже не знаешь?.. — задумчиво переспросила Маша. — Тайны какие-то. Детектив. Артур вот тоже не в курсе, почему его выставили.

— Трахает швабр и не в курсе. Ага. Конечно. У него это не повод для знакомства. Папа-звезда это полный отстой!

— Ну… — пожала плечами Маша. — Не такой уж отстой. Твою маму он любит. И тебя любит. Может, не в швабре дело?

— Пофиг. Они ругаются. Они опять ругаются! — с отчаянием сказала Катя. — Я… я не знаю, что мне делать! Не хочу все это слышать!

— Ругаются — этот лучше, чем молчат, — со знанием дела заявила Маша. — А знаешь что? Мы что-нибудь придумаем. Вот ты покрасилась, сделала пирсинг — и они уже не молчат, а ругаются. Прогресс же!

— Ну… вообще-то я не для того красилась… Я… у меня музыка.

— Вот! Мы верным путем идем, товарищи! — воодушевившись, Маша вскочила с табуретки и принялась ходить по комнате.

— Какие еще товарищи? — не поняла Катя.

— А, не парься, это историческое, — отмахнулась Маша. — Наша архиважная задача — творить и вытворять так, чтобы они сплотились. В борьбе! За твое светлое будущее!

— Ничего не поняла, — помотала головой Катя и вздохнула. — А ты думаешь, это поможет?

— Поможет! — уверенно заявила Маша. — Короче, Склифософский. Я точно знаю, что проняло бы мою маму до самых печенок. Так проняло, что она бы не только папу, а черта лысого бы припахала… Но ломать тебе мы ничего не будем. Это не наш метод.

— Не надо, — жалобно попросила Катя, пряча руки за спину. — То есть… если очень надо, то ногу! Только не пальцы!