Читать книгу "Экологичный развод. Как уберечь ребенка от травмы и выйти из кризиса самому - Татьяна Герасименко"

Часто я слышу на консультации такую фразу: «Я согласна, что ребенок должен общаться с папой, но у нас такой папа — с ним невозможно договариваться, я много раз пыталась».

Почти каждый случай, с которым приходится иметь дело, описывается подобным образом: «Да, но…».

Психологическое вмешательство заключается в следующем вопросе: «Так контакт с бывшим действительно невозможен? Или вы не можете его вынести?»

Противоречивость поведения обоих налицо. Благие намерения, которые не реализуются по какой-то очередной нелепой причине. На самом деле причина очень серьезная — подсознательное желание каждого родителя избежать выполнения своего родительского долга. У отца — регулярно общаться с ребенком и не ругать мать в его присутствии, у матери — транслировать однозначный настрой на контакт отца с ребенком, не заражая последнего негативом.

Испытывая регулярно боль унижения, отец неосознанно ищет повод, чтобы не приходить. Боль унижения он может подпитывать сам внутри себя, а может реально сталкиваться с пренебрежением и обесцениванием со стороны бывшей супруги.

Подсознательно каждый родитель хочет избежать выполнения родительского долга в условиях огромного морального вызова и необходимости жертвовать своей гордостью.

Зависимость от ее решений, факт наличия права на опеку, женская инициатива в разводе — все это тяжелые удары по ядру мужской психики, по самоуважению. Нарциссичные и эгоцентричные мужчины крайне тяжело справляются с подобным испытанием. Да, откровенно говоря, не справляются. Более зрелые и менее центрированные на себе мужчины справляются с такими ударами лучше.

Но желание отказаться от своих отцовских обязательств не может быть осознанным, потому что это неприемлемая информация для того же самоуважения. Все мы хотим иметь хорошее мнение о себе. Признаться себе в желании навсегда уйти и не иметь обязательств перед ребенком никто не может. Однако, если боль присутствия невыносима, надо свалить на кого-то ответственность за свои редкие посещения.

Кто же подходящая фигура? Разумеется, мать ребенка. «Она делает все, чтобы мне сложнее было его видеть! Она настраивает его против меня. Она создает препятствия. Она унижает меня своим диктатом. Она отняла у меня ребенка. Я бы хотел воспитывать его, но я не могу. Я устал, я ухожу».

Хорошая аргументация для сохранения самооценки. Психологическая защита под названием «проекция» («это не мы такие — жизнь такая»).

Женщина, в свою очередь, понимает, что для благополучия ребенка нужно общение с отцом. Она договаривается с ним, даже проявляет инициативу в этом вопросе, при этом не говорит ребенку плохих слов об отце, правильно рассуждая, что причинит этим боль ребенку.

Но в душе подспудно есть желание навсегда избавиться от «этого человека» в своей жизни. Она не хочет снова испытывать напряжение, противоречивые чувства, обиду, злость. Она хочет покоя.

Ее агрессивное сопротивление приобретает форму незаметных бытовых барьеров для посещения: «Ребенок у бабушки», «К нам пришли гости», «Ребенок устал», «Я перезвоню, когда освобожусь» (не перезванивает).

Поскольку отцы под влиянием злости, обиды и униженности ведут себя далеко не идеально: меняют договоренности, отказываются от обещаний, неаккуратны в алиментах, пропадают и появляются вновь, у матери есть легальный повод отказать им во встречах: «Он безответственный человек», «Я не могу ему доверить ребенка», «Я бы и отдала сына к нему на три дня, но он же не делает с ним уроки!». Но!

Подсознательные мотивы матери полностью совпадают с отцовскими подспудными желаниями — отгородиться от общения и отодвинуть ребенка, чтобы меньше страдать.

Осознать эти желания почти невозможно, разве только о них намекнет вам мимолетное чувство облегчения, когда встреча не состоялась или когда бывший партнер устроил скандал, после чего общение прекратилось.

Вспомните, испытывали ли вы такое облегчение? Такую эфемерную, исподволь появившуюся легкость дыхания?

Барьерное поведение взрослых провоцирует и поддерживает внутренний конфликт ребенка (суть которого — «кого из родителей мне выбрать?»).

Обязательно ли быть этаким Бармалеем, плетущим интриги? Совсем необязательно. Достаточно в душе протестовать против сохранения сильной любви ребенка ко второму родителю после развода («Бывший предал меня и всех нас, а сын продолжает скучать по отцу! Это несправедливо! Я с этим не согласна»).

Достаточно сожалеть в сердце, что, несмотря на все неблаговидные поступки «второй половины», ребенок продолжает любить его так же сильно, как и прежде. Причиняет ли эта мысль вам душевную боль?

Если да, значит, вы автоматически транслируете свою негативную оценку ребенку. Как же это происходит? Как деликатная, интеллигентная женщина может тем не менее настраивать ребенка против отца, даже сама того не желая?

• Молчанием, сухими репликами, когда ребенок с удовольствием вспоминает о папе.

• Напряженным выражением лица в момент детского восторга от какого-либо предложения отца.

• Ответом: «Я тоже хотела бы снова жить вместе, но папа не хочет» — на детскую откровенность, что он скучает по общей семье.

Конечно, никто из родителей не святой и не может быть беспристрастным и принимающим, но я хочу донести мысль: даже не стремясь к этому, родители подспудно создают у ребенка конфликт привязанности и смущают желание ребенка одинаково любить обоих.

Тонкие намеки и создаваемый контекст формируют у ребенка чувство, что он несвободен в чувствах и должен подстраиваться.

Ребенок начинает автоматически вытеснять, подавлять, искажать свои желания в отношении родителей. Детское приспособление успокаивает взрослых, но калечит ребенка.

Что же делать?

Вывод: принять факт того, что в вас есть противоположные стремления. Принять как истину, что чувства родительской ответственности лишь слегка покрывают сильное желание избежать ее. Принять этот факт и не винить себя за него.

В этом нет ничего предосудительного. Я говорю родителям, что это — неизбежная биологическая суть человека, которая сводится к необходимости удержать самооценку, а еще глубже — к инстинкту самосохранения. Такие желания не означают нечто безнравственное и не должны подвергаться обструкции. Это не значит получить индульгенцию на свое безответственное отношение или манипуляции в отношении бывшего партнера. Это как раз наоборот — осознать и согласиться с тем, что вы тоже склонны создавать помехи в общении между когда-то любимым человеком и вашим общим ребенком, т. е. на основе прочувствованных открытий взять на себя часть ответственности за барьерное поведение. Тогда потребности в защите станет меньше, а значит, подспудной агрессии в общении с партнером тоже.

Иногда достаточно одному (!) из бывших сменить свою оценку или поведение, и второй партнер тоже начинает менять к лучшему свое общение. Конечно, не со всеми людьми можно надеяться на это, однако