Читать книгу "Искусство спора. Как читать книги - Сергей Поварнин"

Часто к «оттягиванию возражения» прибегают и в тех случаях, когда, хотя довод противника кажется правильным, но все-таки не исключена возможность, что мы подвергаемся некоторой иллюзии или ошибке в такой оценке. Осторожность велит не слишком легко с ним соглашаться. В таких случаях очень часто прибегают и к другим уловкам, уже непозволительным, например, уклоняются от возражения на него и замалчивают, «обходят» его; или же просто переводят спор на другую тему и т. д. и т. п.

4. Вполне позволителен и тот прием (его даже трудно назвать «уловкой»), когда мы, видя, что противник смутился при каком-нибудь доводе, или стал особенно горячиться, или старается «ускользнуть» от ответа, обращаем особенное внимание на этот довод и начинаем «напирать» на него. Какой бы ни был спор, всегда следует зорко следить за слабыми пунктами в аргументации противника и, найдя такой пункт, «разработать» его до конца, не «выпуская» противника из рук, пока не выяснилась и не подчеркнулась вся слабость этого пункта. «Выпустить» противника в таких случаях можно лишь тогда, когда у противника, очевидно, шок или т. п. или же из великодушия, из известного «рыцарства в споре», если он попал в особо нелепый «просак». Между тем умение использовать слабые места противника встречается довольно редко. Кого интересует искусство спора, тот часто с жалостью наблюдает, как спорщик, по полному своему неумению ориентироваться в споре или по другим причинам, теряет свое преимущество перед противником.

5. Вполне позволительны также некоторые уловки, которыми отвечают на нечестные уловки противника. Иногда без этого не защитить себя. Например, в споре вам надо доказать какую-нибудь важную мысль. Но противник почувствовал, что если вы ее докажете, то докажете и тезис, и тогда дело его проиграно. Чтобы не дать вам доказать эту мысль, он прибегает к нечестной уловке: какой бы вы довод в пользу нее ни привели, он объявляет его недоказательным. Вы скажете: «Все люди смертны». Он отвечает: «Это еще не доказано». Вы скажете: «Ты-то сам существуешь или нет?» Он отвечает: «Может быть, и существую, а может быть, это и иллюзия». Что с таким человеком делать? При таком «злостном отрицании» доводов остается или бросить спор, или, если это неудобно, прибегнуть к уловке. Наиболее характерны две «защитных уловки»: а) надо «провести» доводы в пользу доказываемой мысли так, чтобы противник не заметил, что они предназначаются для этой цели. Тогда он не станет «злостно упорствовать» и может их принять. Когда мы проведем все их в разброс, потом остается только соединить их вместе – и мысль доказана. Противник попался в ловушку. Для того чтобы с успехом выполнить эту уловку, часто нужно очень большое искусство, умение «владеть спором», умение вести его по известному плану, что в наше время встречается редко. Проще другая уловка. б) Заметив, что противник злостно отрицает каждый наш довод в пользу доказываемой мысли, а какой-нибудь довод нам необходимо провести, мы ставим ловушку. О нашем доводе умалчиваем, а вместо него берем противоречащую ему мысль и делаем вид, что ее-то и хотим употребить как довод. Если противник «заладил» отрицать все наши доводы, то он может, не вдумавшись хорошенько, наброситься и на нее и отвергнуть ее. Тут-то ловушка над ним и захлопнется. Отвергнув мысль, противоречащую нашему доводу, он тем самым принял наш довод, который мы хотели провести. Например, мне надо провести довод: «Некоторые люди порочны от природы», а противник мой явно взялся за злостное отрицание и ни за что не пропускает никакого довода. Тогда я делаю вид, что хочу выдвинуть как довод противоречащую мысль. «Ведь вы же не станете отрицать, – скажу я, – что от природы всякий человек добр и непорочен, а порочность приобретается от воспитания, от среды и т. д.». Если противник не разгадает ловушки, он и здесь применит свою тактику и заявит, что это очевидно ложная мысль. «Несомненно, есть люди, порочные от природы». Иногда приведет даже доказательства. Нам же это-то как раз и нужно. Довод проведен, ловушка захлопнулась.

Глава 14
Грубейшие непозволительные уловки

Неправильный выход из спора. Срывание спора. Довод «к городовому». Палочные доводы

1. Непозволительных уловок бесчисленное множество. Есть очень грубые, есть очень тонкие. Наиболее грубые уловки «механического» характера. Такой характер часто имеет неправильный «выход из спора». Иногда приходится «бросить спор», потому что, например, противник пускается в личности, позволяет себе грубые выражения и т. п. Это, конечно, будет правильный «выход из спора», по серьезным мотивам. Но бывает и так, что спорщику приходится в споре плохо потому, что противник сильнее его или вообще, или в данном вопросе. Он чувствует, что спор ему не по силам, и старается всячески «улизнуть из спора», «притушить спор», «прикончить спор». В средствах тут не стесняются и нередко прибегают к грубейшим механическим уловкам.

2. Самая грубая из них и самая «механическая» – не давать противнику говорить. Спорщик постоянно перебивает противника, старается перекричать или просто демонстративно показывает, что не желает его слушать; зажимает себе уши, напевает, свистит и т. д. и т. п. В споре при слушателях иногда играют такую роль слушатели, видящие, что их единомышленнику приходится плохо: тут бывает и хор одобрения или неодобрения, и рев, и гоготанье, и топанье ногами, и ломанье столов и стульев, и демонстративный выход из помещения – все по мере культурности нравов слушателей. Спорить при таких условиях, конечно, невозможно. Это называется (в случае успеха) «сорвать спор».

Если спорщик достаточно нахален, он может, «поспорив» так с вами и не дав вам сказать ни слова, заявить: «С вами нельзя спорить, потому что вы не даете нового ответа на вопросы» или даже: «потому что вы положительно не даете возможности говорить». Иногда такой господин, попав впросак, схватится за слово «не понимаю», как софист Калликл в платоновском диалоге «Горгий». Что ни скажет ему Сократ – один ответ «не понимаю». «Не понимаю твоего умничанья, Сократ». «Не знаю, что ты говоришь» и т. д. и т. п. Так и вышел бы Калликл из спора, если б учитель его, Горгиас, не приказал ему продолжать. «Нет, нет, Калликл, отвечай и для нас, чтобы исследование было доведено до конца» (Горгий 497 а.в.). Иногда все это делается «тоньше». Вы привели сильный, но сложный довод, против которого противник не может ничего возразить: он тогда говорит с иронией: «Простите, но я не могу спорить с вами больше. Такие доводы – выше моего понимания. Они слишком учены для меня» и т. д. и т. п.

После этого иного упрямца никак не заставишь продолжать спор: не схватить же за ногу, чтоб удержать его. Иного можно удержать «в споре», заявив, что, если он не понял довода, то вина в нашем неумении ясно высказать его, а не в его уме и т. п.

К сожалению, в более грубой или более утонченной форме «притушивание спора» и «срывание спора» встречаются не очень редко. Для иллюстрации этого приема – а также для иллюстрации другой «естественной уловки», именно «хора» полуслушателей и полуучастников спора, всячески восхваляющего доводы одной стороны и злостно порицающего доводы другой стороны, – приведу остроумный образец спора из мольеровской критики «Школы жен».

Лизида (противник «шевалье» Доранта). Наконец, само название: «драматическое произведение» происходит от одного греческого слова, которое означает: «действовать» и дано для того, чтобы показать, что сама сущность этого произведения состоит в действии. В разбираемой же комедии действия нет вовсе. Вся она состоит в рассказах Агнессы или Гораса.