Читать книгу "Один день в Древнем Риме. 24 часа из жизни людей, живших там - Филипп Матисзак"

Наконец, Офелла видит перед собой владения Цейония. Едва он дойдет до огромных дубовых дверей, слуга бросится открывать их. Спутники Офеллы расходятся в разные стороны, готовясь незаметно вернуться в строй, как только хозяин освободится после встречи со своим покровителем. Приводить всю свою свиту в дом патрона считается дурным тоном.

В вестибюле раб помогает Офелле снять уличную обувь и плащ. Тем временем Офелла потихоньку расспрашивает раба, вовремя ли он прибыл и кто в очереди перед ним. Среди посетителей – как минимум один высокопоставленный магистрат; Офелла знает это наверняка, поскольку он видел у дверей отдыхающих ликторов. Эти служители сопровождают магистрата с фасциями – атрибутами власти высокопоставленного чиновника.

Разумеется, Цейоний не станет называть магистрата оскорбительным словом «cliens» («клиент»). Даже к Офелле не относятся так грубо. Каждого из них Цейоний назовет «amicus» (по-латински – «друг») и сделает вид, что его очень обрадовал их дружеский визит. Возможно, отношения между Цейонием и тем, кого он в настоящий момент принимает, начались как настоящая дружба. Потом магистрату потребовалась услуга, которую мог оказать только кто-то близкий к императору, и Цейоний помог ему. А затем, возможно, возникла небольшая проблема политического характера, но Цейоний и это дело уладил.

Если бы магистрат мог отплатить Цейонию, оказав ему услуги столь же ценные, их отношения могли бы называться дружбой. В этом суть «дружеских» отношений всех римских политиков: как говорится, «manus manum lavat» – рука руку моет. Но если отплатить за услугу нечем, ничего не поделаешь: из друга человек понемногу превращается в клиента влиятельного покровителя – и все это прекрасно видят. Не просто так появилась у римлян довольно злая шутка: «Ненавижу тебя за то, что ты так много для меня сделал!»

Офелла знает, как пройдет эта беседа. Ему предложат самые изысканные угощения. Цейоний вежливо осведомится о здоровье жены, о том, как растет ребенок. Затем под видом сенатских сплетен Офелла расскажет Цейонию все о своих делах и о коллегах-сенаторах. Он ненароком похвастается тем, как успешно справляется с порученным ему делом – подкупом двух военачальников, и пообещает продолжить поиски компромата на одного из противников Цейония. Его усилия пока не принесли плодов, и он принимает вежливый упрек в свой адрес.

Затем, не менее вежливо, без намека на принуждение, Цейоний предложит Офелле выполнить на неделе несколько поручений. «Не могли бы вы сделать это для меня, мой дорогой друг…», «Меня бы очень порадовало, если бы можно было как-нибудь убедить этого Марка». «…Мне никогда не нравился этот Квинт. Но нас бы опечалило, если бы кто-нибудь купил его дело и вышвырнул его на улицу, не правда ли?» И так далее… Офелла улыбается и кивает, стараясь запомнить все, что говорит ему патрон.

…Разве стоит обед униженьяСтолького, разве так голод свиреп? Ты на улице можешьБолее честно дрожать, жуя корку собачьего хлеба.Помни всегда: раз тебя пригласили обедать к патрону,Стало быть, ты получаешь расчет за былые услуги;Пища есть плод этой дружбы, ее засчитает «владыка»,Как бы редка ни была, – засчитает. Ему захотелосьМесяца так через два позабытого видеть клиента,Чтобы подушка на третьем сиденье пустой не лежала.Он говорит: «Пообедаем вместе!»                                      Вот верх вожделений!Больше чего ж? Ради этого Требий прервет сновиденье,Бросит ремни башмаков, беспокоясь,                                      что толпы клиентовВсех-то патронов уже обегут с пожеланьем здоровьяВ час, когда звезды еще не потухли, когда описуетКруг свой холодный повозка медлительного Волопаса.

Ювенал. Сатира пятая[32]

Офелла вспоминает простолюдинов, которых он встретил на улице этим утром, как все они удивлялись и радовались, увидев вдруг рядом с собой римского сенатора – одного из самых влиятельных людей Рима, величайшей державы Земли. Что бы подумали все эти люди, если бы узнали, что на самом деле он – ничтожество, всего лишь марионетка?

Второй час дня

(08:00–09:00)
Весталка идет за водой

Пилент (pilentum) – величественная четырехколесная карета, открытая с боков, так что пассажир, растянувшись на мягких подушках внутри, может видеть почти все, что происходит на улице. Из своего пилента Марции хорошо видно, как сенатор Офелла покидает дом своего покровителя.

– Отвратительное ничтожество, – говорит она, ни к кому не обращаясь. – Может, ты и под каретой моей пролезешь? Давай, попробуй!

Несмотря на язвительный тон, на самом деле Марция – добрая девушка, и она была бы очень огорчена, если бы Офелла действительно попал ей под колеса. Как, на свою беду, понял случайный уличный хулиган, в спешке перебегавший улицу перед этой самой колесницей, такая беспечность смертельно опасна. Экипаж, перевозящий столь важную особу, священен – любое неуважение к ее персоне может оказаться фатальным.

Все потому, что Марция – жрица-весталка. Дни ее жизни наполнены таинственными обрядами, а любые нарушения ритуала или приличий, совершенные по ее собственной или по чужой вине, грозят суровыми наказаниями. На самом деле Марция и сейчас совершает религиозный ритуал. Это одно из ее любимых дел, она даже поменялась заданиями с другой весталкой, чтобы заняться именно им.

Сзади кареты размещены два серебряных сосуда. Марции предстоит наполнить эти сосуды водой, которая будет использоваться в ходе утренней церемонии очищения алтаря Весты. Есть, конечно, множество источников воды и поближе, но воду для Весты следует брать из особого священного источника, которым могут пользоваться лишь служительницы богини. Это источник Эгерии около Капенских ворот. Эти ворота находятся на юге Рима – именно к ним ведет знаменитая Аппиева дорога.

Марция специально выбрала маршрут подлиннее: поездки сквозь оживленную суету большого города доставляют ей удовольствие. Еще одна причина ехать дольше – возможность дать второй шанс осужденным заключенным, которые могут встретиться ей по дороге. Время от времени охранники, ведущие человека к месту казни, например к Тарпейской скале у Капитолийского холма, могут встретиться со служанками Вечной Девы, спешащими по своим делам. Естественно, охранники уступают дорогу – консулы, трибуны и даже император должны так поступать, – и тогда, если весталка пожелает, она может даровать осужденному свободу, и его сразу отпустят.

Поскольку у палачей тоже есть чувство долга, они стараются, чтобы их путь не пересекался с маршрутом, которым обычно пользуются весталки, когда отправляются за священной водой. Марция, однако, любит давать богине шанс проявить милосердие и старается не пользоваться этой традиционной дорогой охранников.

На этот раз она встретила сенатора Офеллу, который занимал незначительную должность жреца, полученную благодаря Цейонию. В Риме посвящения в жрецы – это политические назначения, и весталки не имеют ничего против. Все потому, что большинство весталок являются младшими дочерями представителей старых аристократических семей, поэтому они не меньше интересуются политикой, чем остальные родственники. Весталки посещают званые обеды, которые устраивают жреческие коллегии, а это – отличная возможность послушать все свежие политические сплетни.