Читать книгу "Когда придет Волчок - Нина Стожкова"

Хмурое утро

Лина проснулась непривычно рано. Вышла на балкон и обомлела. Туман стоял такой, что в нескольких метрах нельзя было разглядеть даже деревья. Башмачков, видимо, еще спал, никакие звуки из соседнего номера не долетали. Это огорчило Лину.

«Эх, придется самой кофе варить», – подумала она с легким раздражением и отправилась в комнату заряжать кофе-машину.

Когда Лина вернулась на балкон с чашкой кофе, туман немного рассеялся, и деревья вновь начали радовать глаз яркими красками, словно школьницы в нарядных платьях на осеннем балу.

«Такая тишина бывает только за городом, – подумала Лина. – В Москве даже ночью стоит непрерывный гул, а от света витрин и автомобильных фар спасают только плотные шторы. Как мы выживаем и не сходим с ума в огромном мегаполисе? «Тайна сия велика есть!» ».

Внезапно в тишине раздался высокий, тягучий звук, словно плакал младенец.

«Странно, – подумала Лина, – нас тут заперли на две недели не для того, чтобы мамаш с детишками принимать. Друг писателя – полная тишина».

Звук не затихал. Пришлось перегнуться через перила. Лина с трудом разглядела на земле золотистый мех и какие-то яркие тряпочки. Присмотревшись, она поняла, что это Лео в попонке. Песик сидел под ее балконом и тихо поскуливал.

– Ступай домой, людей разбудишь, – крикнула Лина. Услышав ее голос. Лео требовательно залаял. Он смотрел на Лину, задрав мордочку, и тявкал не переставая. Пришлось оставить чашку с кофе остывать на столике, натянуть спортивный костюм и спуститься вниз. Обогнув угол дома, Лина подошла к собачке. Лео, завидев новую знакомую, прекратил скулить, вильнул хвостом и побежал к входу в отель. По дороге он несколько раз оглядывался, словно звал Лину за собой. Ничего не понимая, она последовала за Лео в холл, затем поднялась по лестнице на второй этаж, стараясь не отставать. Песик подбежал к открытой двери в конце коридора и тявкнул, приглашая ее войти.

Картина, которую Лина застала в комнате, потрясла ее. Стелла, молочно-белая, как недавний утренний туман, лежала в роскошном пеньюаре на широкой кровати и не подавала признаков жизни. Присмотревшись, Лина поняла: женщина все еще дышит, правда, дыхание очень слабое. Грудь ее едва вздымалась, глаза были закрыты. Рядом с хозяйкой валялась на боку баночка из-под лекарства. Стараясь не коснуться ее рукой, Лина нагнулась и прочитала название: «нимбутал».

– Эх, Стелла… Зачем ты так? – сказала тихо Лина. – Вроде, вчера радовалась жизни, шутила, смеялась, коктейли с нами пила, песика в нос целовала… Хоть бы ты выжила! Да, а с тобой-то что теперь делать? – спросила Лина собачку. Лео взглянул на нее глазками-бусинками, прижался к ноге и громко заскулил. Лина вздохнула и набрала телефон охранника:

– Иван Кузьмич, у нас опять ЧП. Без вашей помощи не обойтись.

– Сейчас буду, – отозвался тот сонным голосом.

Кузьмич примчался через десять минут, а вскоре приехала «Скорая». Несмотря на все старания доктора, интенсивно промывшего желудок пациентке, та в сознание так и не пришла.

– Есть шанс. что она будет жить? – тихо спросила Лина врача. Они втроем уложили писательницу на носилки и смотрели на тело той, что еще недавно была энергичной и стильной дамой.

– Почти нулевой, – честно ответил тот. – Вы же видите, что с ней…

Врач «скорой», как положено по инструкции, позвонил в полицию. Вскоре примчались два местных «пинкертона». Один седой и грузный опер, на вид предпенсионного возраста, второй – щуплый и прыщавый, похоже, практикант.

– Это вы обнаружили тело? – спросил пожилой Лину. едва взглянув на Стеллу.

– Ну да, я, – растерянно призналась она. – полчаса назад.

– Покойная не оставила никакой записки? – спросил молодой.

– Вообще-то она еще дышит, – сказала Лина.

– Не имеет значения, – сказал пожилой. Он надел перчатки, положил баночку из-под нимбутала в целлофановый пакет и шепнул молодому:

– Слышь, Деник, погугли, как надо действовать при суициде. У нас в Дуделкино никто сроду не самоубивался.

– Михалыч, вы чего, это же служебная инструкция! – удивился молодой. – небось, под грифом «секретно».

– В интернете сейчас есть все, – сказал пожилой с уверенностью недавнего пользователя интернетом.

Молодой углубился в телефон и вскоре радостно закричал:

– Нашел! Вот: «собрать улики, опросить свидетелей и врача «скорой».

– Значит, мы все правильно сделали. Учись, практикант! Погнали! У нас еще два вызова – на драку и на семейные разборки. Горячий у нас в Дуделкино народ! Так и норовит друг другу чайник начистить. А все потому, что водочку сверх меры уважают. Одно слово – писатели.

И полицейские, едва простившись со свидетелями, покинули номер.

Следом за полицией уехала «скорая». Лина устало спросила охранника, указывая на Лео:

– А с этой сиротинушкой что теперь делать?

– Возьму собачку к себе, все веселее на дежурстве будет, – ответствовал «ночной дозор», – да и внучка Катя одобрит «живую игрушку». Ну, а дочка пускай сама заморачивается со всеми этими собачьими кормами и расческами для «прынца», не мужское это дело.

Иван Кузьмич вздохнул, подхватил пса подмышку, и тот неожиданно перестал скулить, даже приосанился, внезапно почувствовав себя «охраняемым лицом».

– Постойте, а как же ваш Кузя? – вспомнила Лина. – Они же с Лео сожрут друг друга. Теперь уже от ревности.

– Не сожрут, – уверенно заявил Кузьмич. – Несчастье сближает. Хоть Кузя и сущий тигр, привыкнет к новоселу. Подружатся, как миленькие.

Тяжело ступая по коридору, охранник удалился с песиком подмышкой в свою «каптерку».

Лина думала. что приезд и отъезд «скорой» и полиции прошел почти незаметно, поскольку тот час все гости пансионата еще спали. Как же она ошиблась!

Слухами отель полнится

Утренний семинар отменили за полчаса до начала. Станислава Сергеевна по громкой связи извинилась перед писателями и пояснила: ей необходимо срочно уладить кое-какие административные вопросы. Она попросила литераторов самостоятельно поработать в первой половине дня, чтобы вечером представить на суд коллег новые тексты.

Прослушав информацию, гости пансионата многозначительно переглянулись и, собравшись в небольшие группки, принялись что-то обсуждать вполголоса. По обрывкам фраз Лине стало ясно: в кои-то веки писатели говорят не о себе любимых, а обсуждают недавнее происшествие. Значит, слухи о суициде Стеллы все-таки расползлись по зданию. Самое паршивое, что в этом была и ее вина. Лина пообещала Кузьмичу «не распространять» – и все-таки проболталась. Ясное дело, без ее общительного приятеля Башмачкова здесь не обошлось.

Вернувшись в номер, Лина сварила новую порцию кофе вместо остывшего, накинула теплую шаль и уселась с чашечкой горячего напитка любоваться природой. Тут как тут явился Башмачков. Выплыл, как барин, на балкон в халате и с неизменным кофе в руке. Лина в ответ на его дежурные шутки-прибаутки буркнула что-то невнятное. Типа «проспался, сибарит несчастный?». Ну, Башмачков и вцепился в нее, как клещ: чего это она такая сердитая и где шаталась все утро. Мол, он уже не первую чашку кофе пьет и ее поджидает. Лина тут и выдала ему по полной программе: дескать, пока он спал-почивал, она бегала на рассвете вокруг корпуса за собакой, а потом Кузьмича и «Скорую» вызывала. Ну, а дальше все, как обычно. Сказала «а» – не будь «б». Пришлось рассказать и о Стелле, и об осиротевшем Лео, и о вызове Кузьмича, и о действиях «Скорой», и о том, как явилась полиция и ничего криминального не обнаружила.