Читать книгу "Львиная западня - Евгения Захарова"

И где тогда отснятые фотографии? Лера же говорила, что так их и не забрала.

А Петька? Он знал, что искал убийца? Или вошел к себе, увидел, как кто-то роется в его вещах?..

Игорь распахнул глаза и вздохнул. Час от часу легче не становился.

Эту мысль разбил раздавшийся звонок телефона, визжащего где-то в прихожей. Игорь нехотя прошлепал туда, извлек из куртки мобильник и удивленно вскинул брови.

- Ген? Что-то случилось?

- Случилось, Игорь, – вздохнули в трубке. – Боюсь, теперь от тебя уже точно не отвяжутся – мне только что Зельницкий звонил, даже на время не посмотрел.

- Да все и так знают, что ты работаешь круглыми сутками... Зачем звонил-то? Почему не отвяжутся, из-за Петьки?

- Да причем тут твой Петька... Плохо, конечно, что его именно ты нашел, но дядя Миша подсуетился с твоим алиби, вроде пока Зельницкий сделал вид, что поверил. Хотя, по-моему, это ненадолго, если только на том льве твои пальчики не найдут. Нет, дело в Насте. Пришли результаты экспертизы, сказали, ее задушили чем-то похожим на кожаный ремень, но есть еще следы тигриной шерсти.

Игорь нахмурился.

- Ты хочешь сказать, поводком?

- Вот, раз ты догадался, то и Егор Ильич догадается. Так что жди, завтра к вам едет ревизор...

- Господи, да мне это зачем? Только ты хоть, Ген, не заводи волынку про месть, я тебя умоляю!

- Слушай, весь цирк знает, что ты за своих тигров любого на куски порвешь. А тут, на минуточку, не любой, а твоя бывшая жена.

- И что?

- Что «и что»? – передразнил его Гена. – Вы с ней в день убийства ссорились? Ссорились. В браке были? Были. Зельницкий наверняка уже знает, что на развод подала она, значит, была причина. Мне в голову приходят две – твоя любовница или ее ухажер. Зная тебя, нелюдимого, вероятнее всего второе, а, значит, у тебя уже появляется мотив. И уж прости, но да, это месть.

- Объясни мне только, как во всю твою замечательную схему укладывается Кира? – язвительно спросил Игорь. – Ее зачем надо было травить? Ведь по логике Зельницкого, я убил Настю из мести именно за Киру.

- А если Настя ее отравила назло тебе, а ты разозлился и ее убил? Все по той же логике у вас с ней и так отношения были напряженные.

Игорь с ответом не нашелся. Ситуация и впрямь складывалась хуже некуда.

- В общем, у Егора Ильича есть все основания для твоего ареста. А если он тебя арестует за ее убийство, то добавить к этому Петю труда ему не составит. Скажет, не знаю... что он тебя шантажировал, что все видел, и ты его убил. И доказать ему обратное ты никак не сможешь.

- Это, вообще-то, твоя работа – доказывать, – буркнул в трубку Игорь.

- Моя, – согласился Гена. – Поэтому думай, кто это мог быть, и не сорвется ли твое алиби на момент убийства Пети. Завтра, как только Зельницкий приедет, звони мне, наверняка ведь найдут этот поводок злосчастный.

- А почему мое алиби должно сорваться?

- А я не знаю, почему! Но лично меня напрягает, что оба раза рядом с тобой была эта журналистка. И заметь – в первый раз показания были не в твою пользу. Приспичит ей свое мнение поменять, и все, пиши пропало. Все, давай, звони.

Он бросил трубку.

Игорь чувствовал, что друг злится. Он и сам злился по тем же причинам – потому что не понимал. Если завтра Зельницкий найдет то, что ищет – а он найдет – ему, по словам Гены, конец.

Кто-то явно вознамерился от него избавиться и замел абсолютно все следы. Почти все – оставалась Петина карта памяти. Понять бы еще, куда он ее дел.

Еще и Лера... О ней он хотел думать в последнюю очередь, но не мог. Она была слишком ценным свидетелем, и убийца должен был об этом знать. Рано или поздно, он наверняка придет за ней – решит, что она все же что-то помнит или вспомнит. Хотя, будь это так, Зельницкий не стал бы так яростно цепляться за него, Игоря.

Острая, как лезвие мысль вдруг пронзила его, пригвоздив к месту.

А что, если теперь убийца решит, что фотографии у Леры?

Он снова схватился было за телефон, когда загоревшийся экран сообщил ему, что уже начало второго ночи. Звонить уже поздно, но хотя бы сообщение он ей оставить может! Быстро поклацав по сенсорным клавишам, он скинул ей смску с просьбой перезвонить и сунул телефон обратно в куртку.

Сколько раз он уже пожалел, что напал на Настю со своими обвинениями!

Разошлись они хоть и мирно, но довольно тяжело – по крайней мере, для него. Когда Настя предложила развестись, он, вопреки ее ожиданиям, принял это без скандалов. Злость пришла несколько позже, когда до него дошло, что последние несколько месяцев она жила с ним скорее по привычке, нежели по любви.

А он сам ее любил.

Они познакомились, когда он только устраивался на работу в цирк. Поженились спустя полгода, в начале апреля. Он так и не смог ни разу сказать, за что именно ее полюбил. Каким-то образом Насте удавалось сдерживать его буйный нрав, то и дело проявляющийся в его работе. Она постоянно шутила, что собой настоящим он бывает только рядом с тиграми – таким же непредсказуемым, упрямым и опасным, словно хищник на охоте. Дома под ее влиянием он старался стать другим, но получалось плохо: они ссорились из-за его упрямства, он кричал о ее желании его изменить, а она плакала.

После развода они старались держаться друг с другом подчеркнуто вежливо. Их связывала только работа – это он понял, увы, тоже лишь после развода. И своего внутреннего зверя тоже перестал сдерживать после этого. Окружающие вскоре привыкли к мысли, что за два года так и не узнали Игоря Громова по-настоящему, и приспосабливались к нему новому – несговорчивому и вспыльчивому.

Он снова подумал о Лере.

Чувствовал, что она боялась его, почувствовал сразу, как только увидел. В их первую встречу его трудно было не опасаться, да и потом он доверия не внушал – вспомнить только его поведение на допросе. Но все же отчего-то хотелось, чтобы она ему доверяла, безо всякой опаски и домыслов. В том, что она еще не раз появится в цирке, Игорь даже не сомневался. Причиной он считал обыкновенное любопытство – своим характером Лера напоминала ему Киру, когда та только попала к нему пять лет назад. Такая же ершистая, порой неуверенная и чересчур любопытная.

Тревожным сном он забылся лишь на пару часов и ушел на улицу, едва рассвело. Свою «тойоту» оставил под окнами и поехал на метро, где в шесть утра было не так уж много народу. На Площади восстания многие из пассажиров вышли, и, подумав, он последовал за ними, прошел на улицу и свернул на Невский.

Он любил эти улочки, любил старинный дух домов и извечную городскую сырость. Все это наводило на этот город свой лоск, отчего он казался еще более старым и невероятно красивым.

Остановившись на мосту, Игорь долго смотрел на беспокойную воду и бронзовых коней на фоне светлеющего серого неба. Холод понемногу забирался за воротник водолазки, темные тучи на горизонте грозили вскоре пролиться дождем, а он стоял и никак не мог поверить, что все происходящее в его жизни творится на самом деле.