Читать книгу "Знак Гильдии - Ольга Голотвина"

Шенги открыл дверь. Лунный свет хлынул в зал. Черная тень хозяина легла на тростниковые циновки.

Напротив входа белело пятно занавески – Нитха в первый же день отгородила себе угол, объявив его «женской половиной». Занавеска была сдвинута, виднелась свесившаяся с подушки толстая черная коса.

Взгляд учителя метнулся в сторону очага. Постели мальчиков были пусты – Нургидан и Дайру исчезли.

6

– Ну, если б не наше доброе знакомство!.. Если б мы по лесу не мотались, Тварей не отлавливали!.. Я б твоих гаденышей наизнанку вывернул и в узел завязал!

– Не надо в узел, Киджар, не надо! Я их сам... я с них шкуру полосками... Это же просто дети! Побаловались...

– Дети?! Разбойники, а не дети! Если б соседскую грушу обтрясли, тогда да, побаловались. А сад Хранителя к дворцовому имуществу относится. За это – порка и на болото, канавы рыть... Да ты мне не подливай! Все равно этим кувшинчиком не отделаешься. Раз я для тебя такую историю замял, должен ты меня упоить по всем статьям Устава Наемников, от макушки до пяток.

– Где посидим, в «Алмазном дожде»?

– Нет, хочу в «Путь по радуге». Заодно сыграем по мелочишке. Завтра, идет?

– Командуй, десятник! Мы с моим кошельком за тобой в огонь и в воду!

Киджар довольно ухмыльнулся:

– Ну, если так... Эй, Косматый!

В дверь караулки просунулась голова стражника.

– Выпусти из холодной сопляков, – распорядился десятник. – Дай по шее, только не усердствуй. Скажи, пусть летят домой и ждут учителя – он, как придет, им головы поотрывает. Совиная Лапа будет... – Киджар оценивающе встряхнул над ухом кувшин, – малость попозже.

– Заодно скажи, – добавил Шенги, – чтоб дрова перекололи и воды в бочку натаскали!

Кивнув, стражник исчез.

– Вот стервецы, а? – Киджар плеснул себе вина. – Мало им садов по соседству!

– Да у нас своя яблоня есть.

– Во-во, а им айву подавай, отродью Серой Старухи! Всего-то два дерева на весь Издагмир! Специально из Наррабана три саженца привезли, два прижились...

– Из Наррабана? Тогда все очень, очень ясно! Небось Нитха похлопала своими заморскими ресницами: «Ах, у нас в Нарра-до... Ах, я сто лет не вдыхала запаха айвы!..» Этой поганке-интриганке и лепешки с медом не нужно, лишь бы втравить кого-нибудь в передрягу, а потом хихикать. Над этими героями так насмешничать начнет, что сами запросятся болото осушать! С виду смирная, тихая девочка, а на деле – хитрая злыдня!

– Не зря, выходит, Нитхой назвали! – глубокомысленно изрек Киджар. – Верно сказал какой-то, не помню, мудрец, что имя определяет характер и судьбу человека!

– А что это значит? – заинтересовался Шенги. – Я по-наррабански не очень...

– Нитха – это змея. Большая, коварная и жутко ядовитая. В Грайане такая тоже водится – на юге, у моря. Там ее называют коброй.

– Кобра? Знаю кобру, видел. Надо же, имечко девочке папа дал! А эти два птенца перед ней друг друга перещеголять норовят.

– Но наглецы-то какие! К Хранителю, в дворцовый сад...

– Это еще ничего! – заулыбался захмелевший Охотник. – Я в Аргосмире жил, в учениках у Лауруша, так мы с Ульнитой в королевский парк забрались, на спор! – Шенги умиленно глядел куда-то за плечо собеседника. – Было очень, очень весело! Стражники бегут со всех сторон, шум, гам, собаки лают! Я к ограде встал, Ульнита по плечам наверх вскарабкалась, подала мне руку... – Он стряхнул сладкие воспоминания и удрученно спросил: – Эти мальки-неудачники как попались?

– Пришлось повозиться. Этот... ну, Сын Рода... как звереныш, носился по кустам. А когда поймали – уй-юй-юй! Дерется, как взрослый! Мои парни его вчетвером вязали... ну, вру, втроем, но все равно крепкий щенок. Если выгонишь, к себе возьму, хороший наемник выйдет.

– А второй?

– Второй?.. Помнишь, в саду фонтан «Мудрость – кормилица добродетелей»?

– Не было как-то случая в дворцовом саду побывать.

– Да, верно... Там фигуры в человеческий рост. Мудрость держит чашу, к которой спешат припасть Скромность, Усердие, Благочестие и еще с полдесятка таких же скучных уродов. Трубки давно засорились, чаша пересохла... Так твой парень тоже в очередь пристроился, в аккурат за Целомудрием. Ночь, луну тучами закрыло, свет факелов по кустам да по статуям мечется, а он, добродетель хренова, стоит, не шевельнется. Так бы его и не заметили, да не выдержал, чихнул.

Совиная Лапа не улыбнулся рассказу. Он налил себе вина, поднес чашу к губам и опустил, не отпив ни глотка.

– Вот! – сказал Охотник горько. – Отвага Нургидана, ум Дайру, и все впустую. А мы с моей подружкой-силуранкой были дети как дети, ничего особенного. Но все нам удавалось. Потому что вместе действовали! Понимаешь, вместе!

– Ты пей, пей! – успокоительно сказал десятник.

– Хотел, понимаешь, вырастить команду, – тоскливо изливал душу Охотник. – Какая там команда! Не поубивают друг друга до конца ученичества, и на том спасибо. Учить их работать вместе – все равно что воздух штопать или составлять карту Подгорного Мира. Нургидан смел, карраджу знает почти как я. Но высокомерен до наглости! На каждом шагу свой замок поминает, предков перечисляет. Чуть отвернусь – он Дайру поколотить норовит. А когда я, как водится, задаю ученикам работу по дому, ух, тут уж начинается представление бродячего балагана!

– Что, Сын Рода не хочет ручки пачкать?

– Напрямую не отказывается, обычай есть обычай. Но у него талант изящно и непринужденно спихивать свою работу на других. Главным образом на Дайру.

– А белобрысый, стало быть, за него трудится?

– Этого жалеть не стоит! Он только с виду несчастный сиротинушка: слова поперек никому не скажет, ударят – сдачи не даст, работать велят – не откажется. Но если Нургидан кувырком летит с намыленной ступеньки, или находит в миске что-нибудь незабываемое, или обнаруживает у себя на штанах прореху на заднем месте... ну, ни за что не поймаешь хитрюгу на месте преступления! Дайру – человек с неиссякаемыми запасами коварства!

– Да-а, повезло тебе с учениками.

– Все бы ничего, если бы подружнее жили! Так-то они молодцы, старательные, понятливые. Очень, очень славные ребятишки.

– Но выдрать ты их все-таки выдери.

– Еще как выдеру! Им айва эта самая в черных кошмарах мерещиться будет! На рынке запах айвы учуют – бегом с рынка бросятся, вот как я над ними поработаю... Эй, да у тебя чаша пустая! Ну-ка, подставь!

7

Осенний ветерок овевал разгоряченное лицо, Охотник трезвел с каждым шагом. Настроение было паршивое. Сгоряча чего не посулишь, но на самом деле кого-то впервые в жизни выпороть...

Бродячие сказители любили рассказывать о вспыльчивом нраве Совиной Лапы, о коротких, но бешеных приступах гнева, зажигавших душу Охотника. А сейчас Шенги нарочно пытался вызвать в себе ярость, но чувствовал лишь омерзение при мысли, что придется взяться за плеть. А ведь надо же, надо! Раз отвечаешь за ребятишек... чтоб им впредь неповадно было проказить...