Читать книгу "Сознание. Все тайны разума – от растений до искусственного интеллекта - Аннака Харрис"

Еще раз, важно различать сознание и сложную мысль при рассмотрении современных панпсихических взглядов. Постулирование того, что сознание является фундаментальным, не означает, что сложные идеи или мысли фундаментальны и магическим образом приводят к материальной реализации этих идей (обычное неверное истолкование панпсихизма). Утверждение как раз противоположно: если сознание существует как фундаментальное свойство, то сложные системы, построенные из-того-что-уже-обладает-сознанием, могут в конечном итоге привести к возникновению физических структур, таких как человеческий разум. Дэвид Скрбина рассматривает проблему антропных проекций, в которой мы «возлагаем требования человеческого сознания на неодушевленные частицы», и он объясняет необходимость различения сознания и памяти:

Конечно, все, что касается человеческого разума, требует человеческой памяти, но это относится только к сложным организмам. Неразумно требовать, чтобы атомные частицы обладали чем-то вроде памяти человека или даже каким-либо физическим воплощением чего-то наподобие памяти. Разумеется, атомы могут быть, например, потоком мгновенной памяти без опыта[72].

Хотя многие задаются вопросом: если у самых основных компонентов материи есть некоторый уровень сознательного опыта, как может быть так, что, когда они образуют более сложный физический объект или систему, эти меньшие точки сознания объединяются, чтобы создать новую, более сложную структуру сознания? Например, если все отдельные атомы и клетки в моем мозге находятся в сознании, как эти отдельные части сознания сливаются, образуя сознание, которое испытывает «я»? Более того, перестают ли все маленькие отдельные точки сознания существовать после рождения совершенно новой структуры сознания? Это называется «проблемой комбинации», которую Стэнфордская энциклопедия философии описывает как «самую сложную проблему, с которой сталкивается панпсихизм», отмечая:

Проблема в том, что очень трудно понять: «маленькие» сознательные субъекты опыта со своими микропереживаниями собираются вместе, чтобы сформировать «большой» сознательный субъект со своими собственными переживаниями… Мысль о том, что многие умы формируют какой-то другой ум, намного сложнее для осмысления (если так можно сказать)[73].

Для многих ученых и философов проблема комбинации представляет собой самое большое препятствие для принятия любого описания реальности, которое включает в себя сознание как широко распространенную черту. Однако препятствие, с которым мы сталкиваемся здесь снова, кажется, является случаем смешивания сознания с понятием «я», поскольку философы и ученые склонны говорить в терминах «субъекта» сознания. Определение «я» обычно используется для описания более сложного набора психологических характеристик, включая такие качества, как уверенность в себе или способность к эмпатии, но «субъект» все еще описывает переживание «я» в его самой основной форме. В статье, посвященной проблеме, которую ставит комбинация, Дэвид Чалмерс пишет: «Как могут существовать какие-либо феноменальные отношения между разными субъектами… достаточные для создания совершенно нового субъекта?»[74]. Но, возможно, неправильно говорить о субъекте сознания, и вместо этого более правильно говорить о содержании, доступном для сознательного опыта в любом заданном месте в пространстве-времени, определяемом существующей в нем материей, – умвельты, применяемые не только к организмам, но и ко всей материи, в каждой конфигурации и в любой точке пространства-времени.

С этой точки зрения проблема комбинации больше не является препятствием для всех версий панпсихизма. Скорее, это может быть дополнительной причиной, чтобы отдать предпочтение точке зрения, в которой сознание является фундаментальной чертой вселенной, а не ограниченным каким-либо уровнем обработки информации. Допуская фундаментальность сознания, материя может иметь определенный внутренний характер везде, во всех его различных формах. И с этой точки зрения сознание не взаимодействует с самим собой, как это было бы в акте «комбинации». Эта линия размышлений вызывает интересные вопросы: появляется ли определенное содержание в области сознания в зависимости от материи, присутствующей в данном месте в пространстве-времени? Есть ли пересекающиеся события, а также слияния опыта, содержания?

В моем недавнем разговоре с Кристофом Кохом мы обсудили, что может произойти в результате гипотетического эксперимента, в котором два мозга были бы соединены вместе так же успешно, как два полушария обычного мозга. Поскольку кажется, что разум и содержимое сознания могут быть разделены у пациента с расщепленным мозгом, могут ли два мозга, соединенные вместе, создать новый, интегрированный разум? Например, если бы мы с Кристофом соединили наши мозги вместе, это создало бы новое сознание Кристофа-Аннаки – новую единую точку зрения? Будет ли создан новый разум с доступом ко всему содержанию, которое ранее испытывалось отдельно нашими мозгами – ко всем нашим мыслям, воспоминаниям, страхам, способностям и т. д., – составляя нового «человека»?[75] Даже если ответ положительный, что с большой долей вероятности так и есть, я не думаю, что мы сталкиваемся с проблемой комбинации в этом мысленном эксперименте. Мы сталкиваемся с проблемами только в том случае, если воспринимаем сознательный опыт меня и Кристофа как отдельные «я» или субъекты – постоянные структуры сознания с фиксированными границами. В случае соединения двух мозгов у нас может выйти простой пример того, как сознание меняет свое содержание или характер – точно так же, как меняется содержимое вашего сознания, когда вы закрываете и открываете глаза: когда деревья и небо доступны вашему полю зрения, а когда нет. Когда вы спите, вы находитесь в окружении, совершенно отличном от вашей реальной обстановки, возможно, даже ощущаете себя совсем другим человеком. А в глубоком сне вы полностью теряете сознание, только чтобы снова обрести его. Во время обеих моих беременностей я обнаружила, что испытываю резкие изменения в содержании моего сознания – в меню опыта были ощущения в матке, которых я никогда прежде не знала, одержимость помидорами и томатными соусами в любом виде, чувство паники и другие, более аморфные эмоциональные аттракционы, физическая боль, бессонница… Я не чувствовала себя «собой», и я ожидаю, что я не чувствовала бы себя собой во время слияния с разумом шестидесятилетнего мужчины-нейроученого, но это не обязательно указывает на проблему комбинации для сознания. Даже в нашей повседневной жизни содержание приходит и уходит, и само сознание может казаться то вспыхивающим, то угасающим.