Читать книгу "Мотылек атакующий - Екатерина Островская"

Следователь хмыкнул.

– Что вам не нравится? – спросила Маша.

– В то, что бывают некурящие мужчины, я могу поверить, – ответил Мышкин, – но чтобы мужик не принял водочки, когда душа просит…

Машу начала охватывать тихая ярость, но она сдержала себя.

– Может, у следователей душа и просит водки, но у моего мужа душа была не столь примитивная…

– Па-азвольте! – возмутился Мышкин.

– Не позволю, чтобы вы говорили гадости про моего мужа. Его застрелили, меня избили…

– Охранник показал, что вы там ссорились. Кто знает, что между вами произошло!

– Ага, мы поссорились, а потом совершили акт коллективного суицида?

– Чего? – не понял следователь.

– Коллективного самосожжения, – спокойно пояснила Маша.

Следователь задумался, а потом записал незнакомое слово на отдельном листочке. Маша продолжила:

– Мы не курящие и не пьющие, у нас убивают единственного ребенка, суд оправдывает убийцу, а мы едем с мужем в гараж, чтобы слушать громкую музыку, пить водку и курить, так, что ли? Только зачем нам гараж? От кого нам там прятаться? У нас же пятикомнатная квартира.

Маша говорила уже спокойно. И следователь тоже начал кое-что понимать.

– Но охранник показал… – произнес он.

– Как раз тот охранник на посту пьет да спит сутками. Спросите у любого члена гаражного кооператива. Его бы выгнали давно, только нормального человека на эту должность найти не могут. Вы лучше ищите того, кто хотел убить нас, а теперь меня, искалеченную, намерен упрятать за решетку.

– Может, страховая компания старается? – предположил Мышкин. – Автомобиль у вас был дорогой, гараж опять же, а им не хочется выплачивать страховую сумму.

Маша покачала головой.

– Я думаю, это все Кущенко организовал.

– Кущенко? – удивился следователь. – Вы с ним знакомы?

– Нет. Но именно его подонок-сын задавил нашего ребенка, а суд мерзавца оправдал. А потом они вдвоем угрожали мне и мужу.

– Свидетели были?

– Полно, – кивнула Маша. – Только все это их люди.

Мышкин почесал затылок.

– Кущенко известный, уважаемый человек, очень крупный предприниматель… Но чтобы вот так…

– А как он свои капиталы зарабатывал, вам разве не известно? Все бандиты теперь уважаемые люди. Многие сами в Думе сидят, другим и этим лень заниматься, своих шестерок туда послали…

– Про всех-то не надо, – шепнул следователь и оглянулся на дверь.

– Я не сомневаюсь, что тех троих негодяев с битами Кущенко на нас натравил.

– Вы их запомнили?

– Нет, – покачала головой Маша. – Но одного опознать смогу – того, кто меня бил. У него одна бровь словно разрублена, одна половинка выше другой. Еще небольшой шрам возле глаза, и веко повреждено.

– Я запомнил, – сказал Мышкин. – А теперь подпишите свои показания.

Маша взяла бланк протокола и прочитала написанное неровным почерком. «По существу дела сообщаю, что вечером, когда мы с мужем ставили машину в гараж, на нас напали трое неизвестных. Муж пытался оказать сопротивление и был застрелен. Меня избили, причинив мне многочисленные травмы (акт медицинского освидетельствования прилагается), потом гараж подожгли. Мне удалось выбраться…»

– К сожалению, эксперт в своем заключении указал, что смерть вашего мужа произошла в результате асфиксии, вызванной угарным газом, – сказал следователь. – Алкоголь в крови не искали, а пулевые ранения медик, видимо, не заметил.

– Ему за это хорошо заплатили, – усмехнулась Маша.

– Вы слишком негативно смотрите на жизнь, – обиделся Мышкин.

– А как мне смотреть на жизнь, если моего сына сбил спортивный «Мазерати», которым управлял наркоман, решивший, что он хозяин мира? Как мне смотреть на мир, если суд не принял во внимание реальных фактов? Как воспринимать то, что моего мужа убивали, а меня хотели сжечь живьем?

Маша не стала дочитывать протокол. Просто подписала по указке следователя «С моих слов записано верно, мною прочитано» и поставила подпись. Мышкин ушел. Через день Машу перевели в отделение челюстно-лицевой хирургии. Больных там было немного, в основном женщины всех возрастов, решившиеся на пластическую операцию. Машиной соседкой по палате оказалась сорокапятилетняя Роза Зурабовна, которой не нравились ее нос и подбородок. А до того она уже успела убрать складки с живота и бедер и обзавестись новой грудью.

– Хотите, покажу, как роскошно получилось? – спросила Роза Зурабовна.

И не дожидаясь ответа, стала расстегивать халатик.

– Не надо, – попросила Маша, – пусть лучше ваш муж оценит.

– А зачем ему смотреть? – улыбнулась соседка по палате. – Я же не для него стараюсь.

– А для кого? – не поняла Маша.

– Для себя! – гордо заявила Роза Зурабовна.

Мужу Розы Зурабовны, владельцу небольшого мебельного магазинчика, было лет шестьдесят. Когда он пришел навещать супругу и увидел Машу, то уже через пять минут подошел к ней и, не представляясь, спросил:

– Вам хорошая мебель по дешевке не нужна?

– Спасибо, у меня все есть.

– Ну, какая у вас может быть мебель?

– Итальянская, – пояснила Маша.

– Из ДСП? – уточнил муж Розы Зурабовны.

– Из массива ореха.

– Значит, переплатили. А у меня купили бы то же самое, только в два раза дешевле.

После этого разговора супруг Розы Зурабовны потерял к Маше всякий интерес. Он потрогал новую грудь жены и остался доволен.

– Слушай, Роза, ты мне такой подарок сделала, даже не представляешь! – сказал он. – Я когда-то регби занимался. Помню, схватишь мячик и бежишь быстро… Сейчас точно такое же ощущение. Дай потрогать еще, а?

Маша лежала, думала о своем, а муж Розы Зурабовны делился новостями:

– В доме чисто, ты не переживай… Мой брат Акоп письмо из Геленджика прислал…

– Как там Лева? – перебив, спросила Роза Зурабовна.

– Пишет, что будет делать мини-гостиницу. А я вот думаю, что это такое? Юбки мини знаю…

– Послушай, я тебя спрашиваю, как наш сын Лева, а ты мне про юбки.

– Нормально у него все. Так вот…

– Посмотри мне в глаза, Ашот. Я же чувствую, что-то не так!

– Да все нормально, говорю, только совсем немножко хромает.

– Ах, – вскричала Роза Зурабовна, – наш Лева ногу сломал!

– Да нет, – начал успокаивать ее муж, – ты же знаешь, у него ничего не ломается, ведь он спортсмен.

Тут муж Розы Зурабовны вспомнил, что в палате находится еще и Маша, и повернулся к ней.