Читать книгу "Прерванный полет - Егор Седов"

— Говоришь, опять старшие мальчишки тебя обижают? Недолго им осталось — вон ты за лето насколько вымахал. Скоро сдачи научишься давать. Не боишься их?

— Не-а…

— Вот. Ответ настоящего мужчины. Слышишь, Сайфулла, вот как надо отвечать! Кто не оседлает страхи, тот не достигнет мечты! — Он оборачивается к своему старшему сыну. Тот даже слегка краснеет от смущения.

— А тебя, Юсуф, как я слышал, учителя хвалят? Особенно математик?

— Да…

Юсуф сам готов покраснеть. Он никому не признался бы, что такая похвала для него дороже, чем добрые слова отца.

— Это всегда полезно. Но математика — еще не все.

Вождь неспешно проходит от столика к столику, неторопливо двигает фигуры. Сегодня он не похож на собственные изображения на плакатах — ни генеральской формы, ни халата-галабии. Обычные синие брюки, белая рубашка, неизменная черная шапочка. Раз он принимает воспитанников своего особого класса дома, то и оделся по-домашнему.

Все бы ничего, вот только завтрашний поход пугает всех. И не то чтобы пугает — но сознание, что впереди маячит нечто неприятное, отравляет жизнь, даже этот безмятежный вечер. Это чувствуют все, и даже сам брат-лидер. Может быть, именно поэтому он и старался быть как можно более добрым к ребятам. Ведь они — не только будущее народа, как он сказал. Все они должны стать особым отрядом охраны, щитом, какого нет, да и не может быть ни у одного правителя мира, погрязшего в материальном.

Вот поэтому им и требовалась совершенно необыкновенная закалка. Легко переносить то, от чего обычные дети их возраста станут заиками: таково было одно из условий. Еще одно — послушание, абсолютное повиновение вождю. Еще одно — отличная учеба, и даже не столько по тем предметам, которые изучают в школе. У каждого из ребят — особые способности, их следует постоянно развивать…

…Юсуф выбрал на ощупь более-менее чистое место и уселся, скрестив ноги. Сейчас он мог немного ориентироваться в темноте, рассмотреть контуры предметов. Плохо было то, что рассматривать в камере было совершенно нечего.

Наверное, те, кто взял его в плен, сажают сюда узников, чтобы сломить их волю. Ну-ну, не с тем столкнулись! Такой ерундой Юсуфа аль-Андалуси не пронять, за свою жизнь он повидал много куда более неприятных вещей. Или они намерены выбить из него какие-то признания? Тоже ерунда: ничего хорошего им точно не светит.

А вот если они не такие болваны и хотят сотрудничать всерьез — тогда иное дело. Может, это даст возможность вспомнить собственное задание? Как знать…

Но шансов мало. А его силы не беспредельны. И если эти патрульные решат, что лучше его уничтожить — значит, судьба решила так, и никакие его способности решения не отменят.

А значит, и бояться нечего. Надо просто терпеливо ждать…

…Ему было немного не по себе, но той ночью он спал как убитый. Наверное, и все остальные ребята из его нового класса («отряда» — так его приказано было называть) чувствовали то же самое.

С одной стороны, посещение допроса — это неприятно. Он уже читал о том, что творила инквизиция в Европе (а отец рассказал, что и его рода это коснулось). И что такое допрос, вполне представлял.

Но, с другой стороны, понятно — в допросной будут те, кто хотел убить брата-лидера и уничтожить его страну. Это и в самом деле не люди! Да как они могли даже подумать о таком?! Это — преступники, в них нет ничего человеческого!

И потом — сказал же вождь: «Не надо бояться!» И вообще, ну кто из школьников мог бы похвалиться, что с ним разговаривал сам брат-лидер? Ну хоть полслова сказал… А вот они… Как это вождь называет? Под персональным контролем, вот!

Юсуф представил, как отреагировали бы его прежние одноклассники, если бы выяснилось, что он вчера играл в шахматы с самим вождем и умудрился свести партию вничью?! Да не поверили бы, точно, что не поверили бы! Назвали бы лгунишкой.

Поэтому подросток довольно быстро успокоился.

Помещение, куда ввели воспитанников брата-лидера, было полутемным, пол, стены и даже потолок окрашены в желто-бежевый. Оказаться здесь было неприятно, но не настолько, насколько предполагал Юсуф. В своем воображении он рисовал гораздо более страшную картину: жаровню, крючья, дыбу, разложенные на столе инструменты палача — все, что использовали инквизиторы в старину.

Но ничего этого тут не было. По крайней мере, в этом помещении, где одну из стен закрывала черная штора. Вот за шторой-то, наверное, и было все то, о чем смутно догадывались ребята из особого отряда.

Поход решил проконтролировать сам брат-лидер — сегодня он был одет так, как обычно изображалось на плакатах: халат, неяркая повязка на голове, завязанная так, как обычно носят бедуины в племени, где он когда-то родился.

— Не страшно? — спросил вождь. И снова на его лице появилась доброжелательная улыбка.

— Нет, — несколько растерянно протянули подростки.

— Нет? А я вот вижу кое-что другое. — Он усмехнулся. — Не нужно врать, зачем? Сказано же — «ложь — болезнь, правда — лечение». Мне бы тоже в первый раз участвовать в допросе, даже так, было бы страшно. И напрасно.

Почему-то Юсуф в этот момент вспомнил совсем иную пословицу: «Кто говорит правду, тому отрывают голову».

— Рассаживайтесь, начинаем, — приказал брат-лидер, кивнув на ряд стульев, стоящих около шторы. — Привыкать всегда тяжело. Между прочим, в Америке, где все кичатся правами человека, точно так же собирают родственников жертв убийцы, а в соседней комнате казнят самого убийцу на электрическом стуле. А это — гораздо страшнее, чем то, что сегодня будет. Во всяком случае, предателя, которого станут допрашивать сегодня, не убьют.

Он дернул за рычаг, штора сдвинулась, за ней обнаружилось стекло. В соседней комнате все выглядело немного не так там ярко горели неоновые лампы, заливая ее мертвенным светом, словно больничную палату.

— Да-да, правда — лечение, — повторил вождь.

Никаких кошмаров вроде дыбы или жаровни в «палате» не было. Юсуф внимательно всмотрелся — нет, все же это не палата. Он скосил глаза на дверь, ведущую в допросную, — оказалось, что она — железная, со сложным запирающим устройством. Он слышал, что такие бывают на кораблях.

— Ну, глядим. И помним: если церемониться с предателями, то это — само по себе предательство.

Голос брата-лидера нисколько не изменился, но Юсуфу показалось, что в нем сейчас звучит металл.

— А они, оттуда, нас увидят?

Подросток сам удивился, услышав звуки своего голоса, — как будто не он, а кто-то чужой говорил сейчас.

— Хороший вопрос, Юсуф. Нет. Допрашивающий знает, что кто-то здесь может находиться, но он никого не видит. Нам же видно и слышно все.

Дальнейшее отчего-то размылось в памяти Юсуфа. Как именно звали провинившегося перед страной и народом, в чем заключалась его вина — этого потом он так и не сумел вспомнить. Понятно, что вина была велика.