Читать книгу "Какое будущее мы выбираем. Климатический кризис: промедление недопустимо - Кристиана Фигерес"

В основу принятой в 1992 году Рамочной конвенции ООН об изменении климата легло признание того факта, что историческую ответственность за изменение климата несут развитые страны – из-за выбросов в атмосферу в результате индустриализации, осуществленной благодаря ископаемому топливу. В отличие от них развивающиеся страны такой ответственности не несут, притом что из-за относительно небольших масштабов экономики страдают от климатических изменений гораздо серьезнее. Это не лозунг, а печальная реальность. В то же время по прошествии трех десятилетий стало очевидно, что, по мере того как экономика развивающихся стран растет, а население вырывается из бедности, некоторые страны резко увеличивают выбросы, поскольку их экономический рост все еще связан с ископаемым топливом. Сегодня развитые страны убеждают их проявлять в этом вопросе бо́льшую ответственность. Многие годы развивающиеся страны решительно отвергали подобные требования как препятствие их экономическому росту, хотя испытывали все больше негативных последствий от изменения климата.

Выдвигались самые разные предложения о справедливом распределении остатков углеродного бюджета. Некоторые предлагали ограничить выбросы развитых стран, оставив такую возможность развивающимся, но развитые страны посчитали это неприемлемым. Другие выступали за постепенное сокращение выбросов в развитых странах и управляемый рост в развивающихся. Неудивительно, что компромисса найти не удалось. Еще одно предложение заключалось во введении лимита выбросов в количестве двух тонн CO2 на человека в год. Но поскольку у разных стран этот показатель варьировался в широких пределах, от 0,04 до более 37 тонн, те участники переговоров, в чьих странах выбросы существенно превышали предложенный норматив, даже не рассматривали его всерьез.

Договориться о справедливом распределении углеродного бюджета оказалось невозможно, независимо от предлагаемой формулы. Решение задачи недостижимо до тех пор, пока мы подходим к ней с точки зрения дефицита и конкуренции.

Состояние планеты такого подхода больше не допускает, поскольку мы достигли самого главного дефицита, он угрожает самому нашему существованию: на грань выживания поставлены многие экосистемы из тех, что нас кормят и помогают обеспечивать безопасный уровень парниковых газов в атмосфере. Если леса в бассейне Амазонки будут уничтожены, выбросы углекислоты увеличатся настолько, что это отразится на всей планете, а не только на Бразилии. Точно так же таяние вечной мерзлоты в Арктике негативно повлияет не только на страны, окружающие Северный полюс Земли. Мы все в одной лодке. Пробоина в одном месте приведет к тому, что утонут все, а не только сидящие рядом с ней. Победа или поражение будут общими.

Новая модель с нулевой суммой предполагает в качестве инструмента для восстановления биосферы и достижения изобилия сотрудничество, а не конкуренцию.

Время близилось к полуночи, когда мы достигли критической точки.

Переговоры 2014 года в Лиме, столице Перу, несколько дней продвигались успешно, пока не уперлись в предсказуемый тупик: ответственность за снижение выбросов. Мы знали, что эту проблему не обойти и что на сей раз последствия будут серьезными – они определят успех или неудачу парижских переговоров в следующем году.

На каждом из важных раундов международных переговоров, едва намечался очередной тупик, обязательно раздавался тихий стук в дверь – часто уже за полночь – и в зал входил Се Чжэньхуа, на протяжении многих лет возглавлявший китайскую делегацию. Как и ожидалось, он и теперь принес разумное предложение. В проекте соглашения должным образом не учитывалась огромная разница в ответственности, а также будущие возможности реагировать на изменение климата. Развивающиеся страны не подпишут соглашение ни в Лиме, ни в следующем году в Париже, если сочтут его несправедливым. Се Чжэньхуа напомнил о недавнем соглашении между Соединенными Штатами и Китаем, в котором страны отказались от подхода, основанного на конкуренции и дефиците, в пользу сотрудничества и изобилия. В данном случае не следовало сосредоточиваться ни на исторической ответственности развитых стран, ни на обязательствах развивающихся стран снизить свои выбросы. То соглашение исходило из иной установки – поощрения общего стремления к конечному результату от снизившихся выбросов, благоприятному как для каждой страны, так и для мирового сообщества в целом: это была новая модель, выходящая за рамки нулевой суммы.

Теперь нам предстояло адаптировать эту концептуальную модель к контексту глобального соглашения между 195 странами и увязать с остальными вопросами, по которым мы искали общее решение. Первым делом мы тщательно проанализировали каждое слово и каждую запятую адаптированного текста соглашения между делегацией США, которую возглавляли Тодд Стерн и Сью Биниаз, и китайской делегацией под руководством министра Се. Нам приходилось быстро, но осторожно перемещаться между офисами, чтобы не нервировать тысячи других делегатов, уставших и расстроенных патовой ситуацией и опасающихся, что весь раунд переговоров закончится ничем. Тем не менее добрая воля каждой из сторон позволила выработать согласованный вариант, и каждая сторона привела с собой группу стран, которые поддерживали ее позицию.

Все согласились, что сокращение выбросов – это обязанность каждой страны, причем как в собственных интересах, так и в интересах всей планеты. Установка изменилась, и новый текст соглашения – в котором язык конкуренции сменился языком общей пользы, поскольку выгоду от нового изобилия получат все, не ущемляя друг друга, – открыл дорогу к глобальному договору, который окажется подписан в следующем году в Париже.

Сегодня все большее число стран полностью осознают, что в двадцать первом веке их развитие должно быть экологически ориентированным; отказываясь от углеродной экономики, они получают такие преимущества, как рост занятости, очищение воздуха, эффективный транспорт, более удобные для жизни города, более плодородная почва. Эта смена установки на создание изобилия не отменяет ограничений для углеродной экономики, а наоборот, дает каждой стране множество индивидуальных и общих оснований соблюдать эти ограничения. Когда одна страна устремится вперед, демонстрируя пользу от чистых технологий и экологической политики, остальные последуют за ней, и возникнет импульс, ускоряющий декарбонизацию в глобальном масштабе и защищающий планету.

Когда мы настроены на сотрудничество, мы вы-свобождаемся из тесных рамок приобретательства – стремления завладеть тем, что хочется или кажется необходимым, – и открываемся для иного владения, более широкого: когда доступное для нас доступно и всем остальным. Осознание изобилия – это не иллюзия увеличения материальных ресурсов, а понимание того, сколь широк окажется диапазон возможностей удовлетворять наши потребности и желания при всеобщем согласии. При этом удастся не только сохранить и восполнить ресурсы, но и дополнительно обогатить отношения между людьми.

Неисчерпаемое изобилие.

На индивидуальном уровне нам следует укреплять сотрудничество и подпитывать ментальную установку на изобилие. Это не так трудно, как вам кажется. Представьте, например, бесконечное изобилие энергии, получаемой от солнца, ветра, воды, морских волн и подземного тепла, которую мы уже сегодня используем для производства электричества и которая никогда не будет исчерпана. Восстановленные почвы, леса и океаны можно разумно использовать, а не бездумно растрачивать вплоть до полного истощения. В сущности, экосистемы строятся на том же самом принципе изобилия – они зависят от собственных компонентов, а их устойчивость обеспечивается естественным образом, в частности, за счет отмерших останков, дающих питательные вещества для дальнейшего роста.