Читать книгу "Золотые миражи - Александр Михайловский"

– Начните с не очень, – Николай перестал улыбаться и жестом пригласил гостя сесть на стул. – Пусть наш разговор закончится хорошими новостями.

– Как скажете, ваше величество, – кивнул Щукин. – Только, чтобы вас не томить, скажу сразу – хороших новостей больше.

Полковник открыл папку, которую он все это время держал в руках, разложил извлеченные из нее бумаги на столе, после чего приступил к докладу.

– Неприятности ожидают нас как на внешнем, так и на внутреннем фронте. Впрочем, они взаимосвязаны. Начну я с дел внутренних. Отстранив от дел господина Нессельроде, вы, государь, на какое-то время внесли сумятицу в ряды тех, кто видит в России лишь кормушку для себя и своих родных. За время управления делами внешними Нессельроде расставил на ключевых постах своих клевретов, и они, переждав какое-то время, снова активно начали интриговать против страны, на службе которой состоят.

– И вы можете назвать этих людей? – нахмурившись, спросил император.

– Вот в этой докладной, подготовленной нашими аналитиками, полный список «птенцов гнезда Нессельроде» и факты, которые подтверждают их враждебность России. Достаточно вспомнить князя Петра Долгорукова, которого еще в совсем юном возрасте выгнали из Пажеского корпуса за содомию. Потом этот, как у нас их называют, гей на палочке сожительствовал с князем Гагариным и голландским посланником Луи Геккереном. С помощью своих «приятелей» князь сумел найти место в нашем посольстве в Париже, где он стал писать дурно пахнущие пасквили под псевдонимом «граф Альмагро».

– Я не читал труды этого сиятельного содомита, – поморщился император. – Но догадываюсь, что он в них обливает грязью меня и всю императорскую фамилию.

– Грязи в его трудах более чем достаточно, – кивнул головой Щукин, – но пакостники, вроде князя Долгорукова, – не самая большая опасность для нас. В конце концов, их можно будет просто отправить в отставку и заменить другими людьми, которые будут честно и добросовестно работать на благо страны.

– А в чем вы видите главную опасность? – поинтересовался император. – Говорите, не стесняйтесь. Я уже понял, что не стоит прятать голову в песок, подобно страусу.

– Опасно то, что эти люди ищут поддержку за рубежом и там ее находят.

– Вы имеете в виду британцев? – спросил Николай.

– Не только британцев, – ответил Щукин. – У России всегда было много недругов. Взять тех же австрийцев. Хотя Россия и состоит в союзе с этим государством, но вы прекрасно знаете, что союзник из Австрии никакой. Вспомните, как во время войны с Турцией в 1829 году Меттерних повел себя совсем не по-союзнически.

– Во время Греческого восстания и нашей войны с турками Меттерниха яростно защищал Нессельроде, – задумчиво произнес император. – Тогда я поддержал вице-канцлера. Сейчас бы я этого делать не стал.

– Нессельроде всегда смотрел в рот Меттерниху, – усмехнулся Щукин. – Ведь во многом антифранцузские депеши Нессельроде из Парижа, которые диктовал ему Меттерних – тогда посол Австрии во французской столице, – способствовали ухудшению взаимоотношений между Россией и Францией. И в конечном итоге они привели к войне, которая вспыхнула в 1812 году.

– Что бы вы посоветовали сделать для противодействия внутренним и внешним нашим недругам? – спросил Николай.

– Наша внешняя политика после того, как избавится от балласта, оставленного господином Нессельроде, должна быть наступательной и более активно обязана отстаивать интересы России. Но, как я уже сказал, сначала необходимо вычистить авгиевы конюшни, оставленные в здании у Певческого моста.

– Хорошо, Олег Михайлович, – кивнул Николай, – надеюсь, что на этом ваши не очень приятные для меня новости закончились?

– Да, ваше величество. Что же касается хороших новостей, то я для начала хочу передать вам послание от вашей дочери.

Щукин достал из папки конверт, в котором лежало письмо от Адини и несколько цветных фотографий. Николай открыл конверт и первым делом стал рассматривать снимки. На них Адини, одетая в яркий лыжный костюм, стояла рядом с мужем. Похоже, что фото было сделано где-то в горах – на заднем плане был виден заснеженный склон и подъемник. У Адини было румяное от мороза, улыбающееся лицо. В руках она держала горные лыжи.

– Это в Приэльбрусье, на Северном Кавказе, – пояснил Щукин. – Хорошее там место для катания на лыжах. Помню, и я не раз бывал там со своей супругой…

Полковник тяжело вздохнул. Николай, знавший его печальную историю, участливо посмотрел на своего собеседника.

– А где они еще побывали? – спросил он у Щукина, стараясь отвлечь его от грустных воспоминаний. – И не вредно ли Адини пребывание среди снегов?

– Они погостили немного в Москве, походили по столичным музеям, а теперь снова вернулись в Петербург. Через два дня они собираются вернуться сюда вместе с моей дочерью Надеждой, – ответил Щукин. – Что же касается пребывания Адини в горах, то морозный воздух лыжных курортов, как считают наши врачи, наоборот, благотворно влияет на здоровье. Кроме того, Адини перед отъездом покажется врачу, который проверит состояние ее легких.

– Ну и слава богу, – улыбнулся Николай. – Я и так вижу, что Адини довольная и счастливая. А что еще надо отцу? Кстати, Олег Михайлович, как поживает ваша очаровательная дочь? Она, как я слышал, скоро вернется в наше время…

– У Надежды тоже все в порядке, – усмехнулся Щукин. – Похоже, что и она нашла себе пару. Майор Соколов собирается просить у меня ее руки. Надежда заявила, что она согласна выйти замуж за этого молодого человека, который мне и самому очень нравится.

– Ну вот и прекрасно, – Николай неожиданно подмигнул полковнику и лихо подкрутил усы. – Ваш товар – наш купец. Если что – я готов лично стать сватом майора. Надеюсь, что мне вы не откажете…

Щукин и император рассмеялись. Потом Николай предложил своему гостю отужинать с ним. Полковник и царь, продолжая дружескую беседу, направились по коридору в сторону половины императрицы Александры Федоровны. Там в так называемой Помпейской столовой император любил принимать пищу в узком кругу особо доверенных лиц.

* * *

Поход воинственных тлинкитов и примкнувших к ним бледнолицых браконьеров и искателей приключений закончился, даже фактически не начавшись. Чтобы пресечь его на корню, понадобился всего лишь один боевой вылет вертолета Ми-24.

Он был тайно переброшен через портал в 1841 год. Проведя разведку с помощью беспилотников, Шумилин и Лермонтов, посовещавшись, пришли к выводу, что внезапно нанесенный с воздуха штурмовой удар по лагерю индейцев полностью их деморализует.

– Александр Павлович, – сказал штабс-капитан, внимательно изучив сделанные с воздуха фотографии, – колоши – люди смелые и, сражаясь с ними, наши люди понесут потери. Конечно, мы их, без сомненья, уничтожим, но нам дорог каждый человек. Да и разбитые индейцы со временем придут в себя, соберутся с силами и снова нападут на нас. Надо их разгромить так, чтобы у тех, кто уцелеет, потом и мысли не должно появиться снова подняться против русских. Когда я обучался у вас, Александр Павлович, мне довелось побывать на полигоне, где боевые вертолеты отрабатывали задачу по нанесению удара по наземным целям. К тому времени я уже успел узнать многое о вашей технике. Но то, чему я стал свидетелем, скажу честно, потрясло меня. Думаю, что колошей и их союзников один вид извергающего огонь и смерть летательного аппарата вызовет ужас.