Читать книгу "Зимнее обострение - Сергей Платов"

Соловейка удивлялась по-своему. Она сразу как-то засуетилась, заметалась по горнице, параллельно предпринимая отчаянные попытки накрыть на стол. Причем никак не могла решить, как именно ей это сделать — сотворить полноценную трапезу или обойтись банальным чаем. Сей простой, на первый взгляд, вопрос никак не давался младшему богатырю. Наконец выбор был сделан в пользу последнего, и в действиях хозяйки появилось значительно больше смысла.

Мотя удивился, приподняв левую бровь опять-таки левой головы. Именно она посчитала возможным ненадолго прервать сон и выразить свое отношение к происходящему. Выразила? Ну и хватит с него, можно досмотреть бесцеремонно прерванный сон.

А вот доморощенный Шерлок Холмс повел себя так, словно на его родную Бейкер-стрит приперся кто-то никак не меньше профессора Мориарти. Одно мгновение, и прямо на глазах окружающих черт стал живым воплощением сурового и неотвратимого правосудия.

Брень-нь-нь…

И без того несколько смущенный молодой князь от такого музыкального приветствия вовсе стушевался и покраснел. При этом Изя заработал два осуждающих взгляда от коллег, но показательно их проигнорировал, и выражение своего лица не поменял. Не сводя глаз с подозреваемого номер один, он старательно набил трубку и с удовольствием затянулся ароматным дымом.

— А это что? — хриплым голосом поинтересовался незваный гость. — То есть зачем?

Некоторое время Илюха ждал, когда его коллега ответит на вопрос, но потом, видя, что тот категорически не намерен раскрывать свой рот, был вынужден взять на себя функции переводчика с красноречивого молчания на разговорный русский.

— Это фишка такая — дым глотать. С моей точки зрения, вещь совершенно идиотская, но многим нравится.

— Понятно… — протянул Вилорий, хотя ничего понятного в происходящем для него не было.

Видя, что берендеевский зять никак не решается перейти к главному, Илюха решил немного ему помочь. В качестве разминки перед серьезным разговором вполне подошло обсуждение только что прошедшего соревнования по биатлону. С грехом пополам Солнцевскому на пару с Соловейкой удалось-таки немного растормошить князя. В конце концов, он даже смог дрожащим голосом отметить несомненные радужные перспективы сотника Алеши Поповича на следующем чемпионате.

Однако долгий разговор на околоспортивные темы никоим образом не устраивал убежденного последователя гения знаменитого английского сыщика.

Брень-нь-нь… — напомнил о жизненных реалиях Изя.

— Что? — переспросил Вилорий, уже с некоторой опаской переводя взгляд на Изю.

Брень-нь-нь… — повторился черт.

— Ты прав, пора переходить к главному, — согласился с чертом молодой князь. — Я чего пришел-то…

Чего пришел Вилорий, друзья узнали не сразу. Начинающий оратор долго собирался с мыслями, потом не менее плодотворно вздыхал, а уже только после этого решительно махнул рукой.

— Да чего там, все верно! — рубанул Вилорий. — Я что ни на есть главный подозреваемый.

— Подозреваемый в чем? — поинтересовался Солнцевский, старательно изображая растерянность на своем лице. Мол, даже не знаю, о чем это ты? И как вообще князь может быть подозреваемым?

— В жутком злодействе, — дрожащим голосом выдавил из себя молодой князь и уже совсем тихо добавил: — Но это не я, честное слово. Чем угодно поклянусь.

Брень-нь-нь…

— Клянусь здоровьем моей жены, княгини Сусанны! — на одном дыхании выдал Вилорий и с надеждой уставился на спецдружинников. После подобной клятвы он мог рассчитывать на определенное изменение в отношении богатырей к его персоне.

Одного взгляда на присутствующих было достаточно, чтобы понять: расчет оказался верен, во всяком случае, на две трети. Солнцевский с Соловейкой на глазах расслабились и заметно повеселели, а Изя… Изя был непреклонен. Услышанное никоим образом не отразилось ни во взгляде, ни на выражении лица среднего богатыря. С чувством видимого удовольствия он продолжал пыхтеть трубкой и буравить взглядом подозреваемого номер один.

— Изя, ну прекрати, в конце концов, — не выдержала Соловейка, — он же поклялся!

— Братан, действительно завязывай, — поддержал боевую подругу Солнцевский.

Брень-нь-нь… — отозвался черт.

— Ты нормальным, человеческим языком можешь сказать? — начал закипать Илюха, глядя на своего невозмутимого друга.

— Да нет, что вы, — остановил его князь. — Пусть играет. К тому же Изя совершенно прав, снимать с меня подозрение было бы неправильно.

Брень-нь-нь… — на этот раз рогатый был полностью согласен с подозреваемым и даже позволил себе еле заметно кивнуть головой. На этом его живое участие в допросе подозреваемого ограничилось.

Илюха, имеющий минимальный опыт в сыскном деле, не мог полноценно заменить загадочного коллегу. Нет, он мог конечно же взять того за грудки, тряхнуть хорошенько и напомнить о служебных обязанностях. Однако устраивать внутренние, практически семейные, разборки перед молодым князем не хотелось. Пришлось старшему богатырю на какое-то время брать бразды правления в свои руки.

— Рассказывай все, что знаешь, а там посмотрим, — выдал наконец Илюха и тут же ощутил на себе осуждающий взгляд Изи.

— А кому не нравится, пусть вынимает трубку изо рта и сам приступает к допросу! — тут же отреагировал на него Солнцевский.

Брень-нь-нь… — огрызнулся упрямый черт.

— Тогда сиди и не мешай! — отмахнулся Илюха и вновь обратился к Вилорию: — Излагай.

Получив моральную поддержку со стороны старшего и младшего богатыря (Мотя в допросе не участвовал, справедливо рассудив, что крепкий, здоровый сон лучше любой говорильни), Вилорий немного расслабился и принялся излагать.

Рассказ молодого князя был весьма эмоциональным и сбивчивым. Тем не менее, его суть оказалась вполне ясна.

Когда Вилорий узнал о попытке извести еще не родившегося сына Берендея, как любой нормальный человек был полон праведного гнева и возмущения. Но в буре этих эмоций вдруг осознал, что, если бы душегуб успешно закончил свое дело, лично для него было бы лучше. Эта мысль была настолько дикая и нелепая, что поначалу Вилорий просто растерялся. Когда закончил теряться, начал паниковать. И уже только после этого пришло время здравых мыслей.

Вначале их оказалось совсем немного, а если быть более точным, то всего две: наложить на себя руки или попросту сбежать в родной Галич. Но поступи он таким образом, всем окружающим стало бы совершенно очевидным его участие в этой скверно пахнущей истории. Чуть более оптимистическая третья мысль пришла в голову немного позже: нужно как можно скорее вывести душегуба на чистую воду и тем самым полностью оправдать себя в глазах как тестя с тещей, так и дражайшей супруги. Кстати, последнюю он звал с собой в «Чумные палаты», но получил категорический отказ в самой твердой форме.

— Я так и не понял, почему она так завелась, когда я упомянул о вашей компании, — подвел промежуточный итог Вилорий, — даже силой пыталась задержать, но я вырвался.