Читать книгу "Тайный смысл весны - Наталья Татарин"

Мы поболтали еще немного. Я еще раз попыталась уговорить подругу не спешить с близостью. Все-таки это очень ответственный шаг. А Рита, донельзя влюбленная, явно шла на это под давлением Дениса. Но разве мог по-настоящему любящий мужчина принуждать к этому? Спросить, а уверена ли Ритка в чувствах Дениса, я боялась. Боялась обидеть подругу и испортить отношения перед самым праздником. В конце концов, это ее личное дело. Меня не должно касаться вообще. Но почему-то в глубине души мне не нравились их отношения. Было в них что-то однобокое.

Уже засыпая, я тихо пожелала спокойной ночи Коту и хранителю. И всю ночь мне снился желтоглазый демон, от которого я пряталась в объятиях Дивена. Это был самый чудесный сон за последние несколько месяцев.

11.Выпускной

Следующее утро выдалось суматошным.

Мама с утра находилась в предобморочном состоянии, так как наш парикмахер Олег слег с ангиной, а больше никому моя родительница не доверяла свою голову.

– Ну как, как он мог? – стонала мама, набирая очередной номер парикмахерской, которые ей в изобилии скидывали ее подруги. И везде мама слышала один ответ – мест нет.

– Сударыня, – гнусавый голос был снисходительно ироничен, – завтра выпускные по всему городу. Вы долго спали, уважаемая.

– Идите к черту! – рявкнула мама, бросая трубку, – спала я долго! О, Боже. Что, ну что нам делать?

– Ой, Аллочка, завей кудри. Женька может хвостик сделать…, – папа резко замолчал. Мама, обычно очень спокойная, смотрела на папу так, что мой отец захлопнул рот на полуслове и принялся с удвоенным усердием размешивать сахар в чае.

– Миша, ты совсем ку-ку? Какие кудри? Какой хвостик, едрит твою налево! – казалось еще чуть-чуть и мама взорвется.

Нервозность мамы передалась и мне. Что толку прийти в красивом платье, если на голове серое уныние. А с волосами, как и с фигурой, мне не повезло по крупному. Мышиного цвета субстанция, не поддающаяся укладке, которая лежала как ей вздумается, и норовила принять вид вороньего гнезда при малейшем дуновении ветра, украшала мою голову и в народе именовалась волосами. Неоднократно я пыталась покраситься в нежного блондина, подражая Ритке, которую сама природа наградила роскошными, пшеничного цвета локонами. Но всякий раз моя шевелюра принимала или ядовито розовый оттенок, или нежно болотный. И каждый раз я опрометью бежала к Олегу, чтобы он за немаленькие деньги исправил мои творческие порывы. Олег только хихикал на мои просьбы сделать мне красиво на голове. Он с милой улыбкой начинал перечислять все недостатки моих волос, которые мешали осчастливить меня модным окрасом. Это и тонкость волос, и какая-то там их забитость, и структура не та, и ослабленность. После его речей я вообще удивлялась, каким чудом что-то растет на моей макушке. Он красил меня исключительно без аммиачными красками, делал это долго, и только тогда, когда закрашивал розовый карнавал. Потом, обычно в самом конце сия мероприятия, Олег вставал передо мной с ножницами и долго разглядывал мою челку. Да, челка это мое больное место. Стригла ее я всегда сама. На глаз. И глаз у меня, по словам Олега, был не только косой, но и кривой и явно под углом в девяносто градусов. Он аккуратно ровнял, как он называл «штору» над моим лбом, попутно сетуя на мое нежелание от нее избавиться. Но в моей голове где-то прочно засела мысль – без челки я буду еще смешнее, чем есть. Всякий раз, когда меня одолевала шальная мыслишка, а не срастить ли к чертям собачьим челку, я подходила к зеркалу, поднимала ее наверх и придирчиво рассматривала себя. Результат такой манипуляции мне категорически не нравился. Да и что греха таить, я вообще не находила в себе хоть каких-то привлекательных черт. Но после посещения Олега моя внешность все-таки менялась в лучшую сторону.

И вот, когда наш любимый Олег был так нужен, он решил поваляться с температурой и полностью забить на нас. Мама была на грани нервного срыва, когда я, взяв телефон, тихо вышла из кухни и убежала в сад. Сев на качели, я набрала номер Олега.

– Алло, – сиплый голос нашего цирюльника подтвердил мои самые худшие опасения. Он болен всерьез.

– Олежка, милый, как твое здоровье? – я старалась говорить спокойно, но волнение так и проскакивало в моем голосе.

– О, Евгения, привет, – он громко закашлял, – у меня ангина. И кашель еще. Я так понимаю, маман не нашла парикмахера?

– Нет, – я нервно закусила губу, – может тебе завтра станет получше? Олеженька, я не могу идти без прически, – мой голос предательски дрогнул.

– Женька, не вздумай реветь, – он громко высморкался, – приходи с утра. Утром температура небольшая, так что наверно смогу что-нибудь изобразить. И маман тащи, куда без нее, – он снова закашлял.

– Олееееежкаааа, я тебя люблю, вот прямо расцелую, – я буквально запищала от счастья. Наш стригун снова громко высморкался.

– Имей в виду, я это запомню, – хмыкнул он в трубку, – целоваться будем по-взрослому.

Я расхохоталась, клятвенно пообещав расцеловать его именно так.

– Да-да, по-взрослому, – серьезным голосом сказал Олег, – в обе щеки.

Мы оба прыснули со смеху, и он повторил, чтобы я приходила именно утром и брала маму.

– Как без нее, она же меня потом со свету сживет, если оставлю ее ниву колоситься без жатвы, – прогнусавил Олег.

Я попрощалась с парикмахером и побежала сообщить маме радостную новость. Мама буквально затискала меня в объятиях, засыпая меня комплиментами.

– Моя девочка, я тебя обожаю. Тогда быстренько собирайся, нам надо успеть на маникюр, педикюр и еще кучу дел переделать, – мама торопливо допила чай и велела мне собираться.

– О Боже, – я закатила глаза, самый сумасшедший день начался.

Поздним вечером я болтала с Риткой по телефону, попутно рассматривая новый маникюр и красивые ухоженные пальцы на ногах. Мы весь день провели с мамой в салонах, плавно перетекая с одной процедуры на другую. Мне сделали шугаринг. И это было страшно больно.

– Я сделала глубокое бикини, – хихикнула Ритка, – хочу быть гладенькой везде.

– Хренова ты редиска! – хмыкнула я, – и это все ради какого-то Дениса.

– Женька, ты не понимаешь. Вот влюбишься и поймешь. Как сердце сначала замирает при виде него, потом резко начинает стучать тук-тук тук-тук….И кажется красивее и лучше в мире нет. Он самый самый….Когда он рядом….Счастливее меня нет на свете…

– Ух ты, – пробормотала я, слушая пылкую речь подруги, – тебе только романы любовные писать. И начинать словами «мое сердце стучит тук тук тук», а врач прочитает твою писанину и скажет, милочка, да у вас тахикардия.

Ритка заливисто рассмеялась. Мы еще немного поговорили, и я положила трубку. Часы показывали далеко за полночь. В комнате было тихо, но редкие проезжающие автомобили каждый раз заставляли меня вздрагивать. Еще были свежи воспоминания о ночном незнакомце, но последние дни было очень тихо. Дивен не появлялся уже несколько дней, и я всерьез начала переживать, а не запретили ли ему быть хранителем нашего дома. Неужели я не увижу его больше? Я выбралась из кровати и протиснулась в проем между окном и шифоньером.