Читать книгу "Советы молодому ученому - Питер Брайан Медавар"

Этот снобизм существует уже дольше трехсот лет: еще в 1667 году историк Королевского общества приводил характерное обоснование («изобретения», о которых он упоминает, суть различные ухищрения и приемы из области «творческой» науки). (Отмечу, кстати, что принятая в Королевском обществе здравица «За искусства и науки!», наряду с принятой в Королевском обществе искусств – которое не имеет ничего общего с лондонским Королевским обществом за улучшение знаний о природе, – под «искусствами» понимает ремесла, механизмы и приборы, то есть способы, какими мысль воплощается в действии или переводится в действие.)

Изобретение есть героическое деяние, стоящее вне понимания низкородного и вульгарного ума. Оно требует деятельного, отважного, дерзкого и беспокойного разума, ибо предстоит преодолеть множество затруднений, кои грозят прервать поиски людей слабодушных; предпринять множество попыток, не приносящих плодов; потратить впустую немалые средства; приложить значительные умственные усилия, дабы добиться желаемого; мириться с неизбежными промахами и излишествами, каковые вряд ли заслуживают снисхождения по строжайшим меркам благопристойности.

Однако Томас Спрат[61] не верил в то, что прикладная наука способна обойтись без экспериментальной философии: «Надлежит обеспечить надлежащее приращение рукотворных искусств, и оное будет достигнуто посредством экспериментальной философии… Могущество опирается на знание»[62]. Пожалуй, кого-то могут задеть другие слова Спрата из той же книги: «Прежде всего в Англии следует позаботиться об улучшении местного производства… Наилучший способ улучшения производства заключается в том следовании философии, кое выбрало для себя Королевское общество, – через дела и смелые предприятия, а не через словесные предписания или заповеди на бумаге».

Точка зрения Спрата вполне объяснима применительно к эпохе, когда механизированная индустрия начала покорять Англию, – это была пора первой промышленной революции. Намного удивительнее выглядит тот факт, что Сэмюэль Т. Кольридж во введении к «Encyclopedia Metropolitana» написал следующее: «Конечно, отнюдь не в стране Аркрайта философию коммерции могли бы счесть обособленной от механики, а там, где Дэви читает лекции по сельскому хозяйству, было бы безумием утверждать, будто философские взгляды на химию никоим образом не причастны к тому, что наши долины полнятся колосящимися стеблями»[63].

Наиболее трагическим последствием пренебрежительного отношения к прикладной науке является ответная реакция «практиков», которые уничижают «чистую» науку, лишенную практического применения; в Англии это привело к многочисленным попыткам получить средства на исследования через коммерцию (так называемый метод подрядчика и потребителя). Довольно широко распространилось этакое снисходительное употребление слов «академик» и «академический» (правда, только среди нижайших, если позволительно так выразиться, форм интеллектуальной жизни). Спрат наверняка счел бы такую перемену во мнениях крайне странной, поскольку он писал в своей «Истории»:

Поистине нелепо, что мы ныне не в состоянии внушить множеству достойных людей необходимость того различения, о коем говорил милорд Бэкон, то есть различения между экспериментами просветляющими и экспериментами плодотворными. Неизбывно мы слышим один и тот же вопрос: какую зримую пользу принесет то-то и то-то? Сей вопрос задают люди, коих с полным на то основанием можно назвать строжайшими ревнителями общественного блага. Но чрезвычайно жаль, что сие похвальное рвение они направляют на противостояние экспериментам, а не на собственные слова и дела; им бы следовало прежде всего спрашивать сами себя: а какую зримую пользу принесет вот это? Еще им надлежит знать, что в столь обширном и разнообразном искусстве, как эксперименты, имеется немало ступеней полезности; одни служат пущей выгоде и не вызывают бурления чувств, другие призваны обучать без обретения явной прибыли, третьи несут просвещение сейчас и обещают пользу впоследствии, а есть и такие, что лишь утоляют любопытство. Если знатоки и ревнители намерены впредь осуждать все эксперименты, кроме тех, какие приносят незамедлительную и сиюминутную пользу, они вполне могли бы подосадовать на Божий Промысел и попрекнуть Небеса тем, что жатва и обмолот зерна и сбор винограда ведутся отнюдь не круглый год[64].

Странно, не правда ли?

Критический взгляд

Ученый, желающий сохранять дружеские отношения с окружающими и не обзавестись многочисленными врагами, должен избегать чрезмерной критичности по отношению к другим, иначе он заслужит репутацию записного критикана; но сама специфика профессии требует от него избегать потакания всевозможным фантазиям и предрассудкам и не допускать необоснованных публичных заявлений. Кстати сказать, опровержение фантазий не поможет найти новых друзей, зато наверняка укрепит его положение в науке и в обществе.

За многие годы я успел собрать своего рода коллекцию порочных заблуждений, и рассказ о некоторых поможет показать, какую именно критику лично я считаю справедливой.

Кому из нас не доводилось слышать презрительных замечаний о том, что современная медицина, дескать, неспособна вылечить даже элементарную простуду? Здесь оскорбительна не ложность этого заявления (в какой-то степени оно правдиво), а сама постановка вопроса, из которой следует, что совершенно бессмысленно вливать миллиарды долларов в исследования рака, поскольку современная медицина – и так далее. Ошибка в данном случае заключается в том, что, по распространенному мнению, клинически простые заболевания вызываются элементарными причинами, тогда как «серьезные» болезни чрезвычайно сложны и для них крайне трудно отыскать причины и лечение. Тут нет ни слова правды: обычная простуда, которую провоцирует какая-либо из острых респираторных инфекций и на которую может накладываться аллергическая реакция, является предельно сложным заболеванием; то же самое можно сказать об экземе, большинство форм которой по сей день приводит врачей в замешательство. С другой стороны, ряд тяжелых заболеваний – например, фенилкетонурия[65] – диагностируются достаточно просто; некоторые, как ту же фенилкетонурию, можно предотвратить или вылечить, и мы научились справляться со многими бактериальными инфекциями. Для отдельных форм рака известны причины и способы борьбы – скажем, отказ от курения или смена работы / местожительства при контакте с вредными химическими веществами. Беспристрастная оценка гласит, что приблизительно в 80 процентах случаев рак вызывают именно внешние причины.