Читать книгу "Жена самурая - Марина Крамер"

Озадаченная Паршинцева кивнула и потянулась за своей сумкой, в которой лежала тетрадь.

Визиты в дом Сайгачевых напоминали Ольге погружение в какой-то иной мир, в мир, где все совершенно не так, как принято. Там живут по старинным традициям, когда жена не смеет в присутствии мужа повысить голос, вообще как-то обозначить свое присутствие в доме. Насколько успела заметить Ольга, Александру такое положение вещей не удручало и не тяготило. Она выполняла свои обязанности с легкой улыбкой, и в глазах сурового на вид Александра Михайловича тоже мелькало что-то похожее на радость от того, что эта миниатюрная женщина разделяет его привычки. Шестилетняя кудрявая Сонечка прониклась к Ольге дружескими чувствами и радостно встречала ее у дверей, когда Ольга приходила на занятия. Соня довольно бегло говорила по-японски, и иногда отец позволял ей присоединиться и послушать, о чем они говорят с Ольгой. Девочка садилась на тахту, аккуратно расправляла на коленях домашнее платьице и замирала, становясь похожей на маленькую куколку. Ольга удивлялась, насколько терпеливой может быть непоседливая и живая Сонечка и какими влюбленными глазами она смотрит на мощную фигуру отца, на его обожженное лицо. «Интересно, он был таким до ее рождения или что-то случилось уже после? – думала Паршинцева. – Как только ребенок не боится? Я когда впервые вошла, так едва крик удержала…»

Как учитель Александр Михайлович оказался требовательным, и Ольге приходилось готовиться к каждому визиту с особым прилежанием, чтобы не опозориться перед достаточно занятым человеком, который уделяет ей время. Дело двигалось на удивление легко: то ли Сайгачев оказался таким хорошим учителем, то ли Паршинцева способной к изучению языка, – и уже через неделю Ольга самостоятельно смогла прочитать первые иероглифы. Для начала он дал ей книгу, в которой были собраны старинные танка, и велел читать каждый вечер одно-два, чтобы не только практиковаться в разборе непонятных слов, но и заодно приобщиться к культуре.

– Вы заигрались, Паршинцева, – сказал ей однажды Нарбус, когда после очередного вскрытия Ольга, моя руки, вдруг забубнила что-то на непонятном языке. – Так и не избавились от мысли, что убийца непременно связан со школами единоборств и владеет мечом не хуже самурая?

Ольга только плечами пожала – ей не хотелось обсуждать эту тему ни с кем, в ней вдруг проснулся азарт самой докопаться до истины.

Отношения с Сашей Сайгачевой тоже изменились. Девушки прониклись друг к другу симпатией и доверием. Теперь они часто вместе выходили после занятий, вдвоем шли к автобусной остановке, разговаривали, практикуясь в японском. Ольга никак не решалась заговорить с Сашей о том, что очень ее интересовало, – о странном укладе жизни в их доме. Но однажды случай все-таки представился.

Занятия закончились на час раньше, преподавательница торопилась куда-то, а потому, извинившись, отпустила курсантов. Одеваясь в гардеробе, Александра довольно улыбнулась и сказала:

– Вот и хорошо, что так получилось, а то я не успела в магазин, и на ужин нет рыбы, как раз сейчас заскочу и успею приготовить.

– Рыбы? – удивилась Ольга, застегивая свою неизменную «аляску». – Сегодня не четверг вроде.

– При чем тут четверг? – не сразу поняла Саша, а потом рассмеялась: – А-а, вон ты о чем – о ресторанах? Нет, просто Сашка любит рыбу, а мяса практически не ест. Вот я и стараюсь готовить ее каждый день.

– Слушай, Саш… – решилась Паршинцева. – А скажи… у вас что – всегда так в доме заведено? Ну, в смысле, если кто пришел – ты чай подала и вон из комнаты?

– Да, – спокойно отозвалась Саша, отсчитывая мелочь на билет и убирая кошелек в сумку. – А что?

– Ну как – что? Не обидно? Дискриминация какая-то. И Соню к этому приучили – я же вижу, как ей хочется вместе со всеми посидеть.

Александра удивленно смотрела на нее, и было видно, что она искренне не понимает того, о чем спрашивает Ольга. Для нее образ жизни мужа уже давно стал привычным и обыденным, а соблюдение ритуалов таким же рядовым делом, как утреннее умывание.

– Я бы так не смогла, – продолжала Паршинцева, выходя вслед за приятельницей из здания университета. – Как-то не по-людски…

– А по-людски жить с алкоголиком? Или с человеком, который тебя бьет? – тихо поинтересовалась Саша, глядя под ноги, и Ольга приостановилась:

– В смысле?

– А вот в прямом смысле – если женщина живет с алкоголиком, то это нормально. Если он ее бьет, деньги пропивает, унижает всячески – нормально. Если женщина не чувствует в муже опоры, все на себе тащит – тоже нормально. А если из комнаты выходит, когда к мужу кто-то пришел, – то это как-то не так?

– Нет, ты не путай… – попробовала объяснить Ольга, но Александра неожиданно перестала быть тихой и словно сбросила какую-то маску, которую носила все это время:

– Это ты не путай! Что ты все вынюхиваешь у нас в доме? Все высматриваешь, приглядываешься, оцениваешь? Не устраивает тебя что-то! Так это не мы тебя позвали – ты сама пришла! Не нравится – не держим! – С этими словами Александра развернулась и побежала в сторону остановки, а Паршинцева так и осталась стоять посреди запорошенной снегом аллейки, ведущей от крыльца университета к центральной улице.

В чем причина такой вспышки у обычно ровной, спокойной и уравновешенной Саши, Ольга так и не смогла понять, однако сделала отметку о том, что разговаривать с ней на темы, касающиеся ее семьи и уклада жизни, больше не станет. В конце концов, ей-то какое дело до того, как в этом доме быт устроен?

Огорченная ссорой, Ольга уныло побрела в большой книжный магазин. Это место оказалось притягательным, книжные полки успокаивали, и девушка, чуть расслабившись, бродила между стеллажей, изучая названия и авторов. Незаметно для себя Ольга оказалась в небольшом закутке, где стояли книги на японском языке и переводные издания. Тут она слегка оживилась, забросила ремень сумки на плечо и принялась с увлечением перелистывать страницы вынутого наугад альбома с красочными изображениями самурайских баталий.

– Вы это купить хотите или картинки смотрите? – раздалось у нее за спиной в тот момент, когда Ольга восхищенно застыла над фотографией, изображавшей пару старинных мечей в черных ножнах – именно такие мечи она видела в доме Сайгачевых.

От неожиданности Ольга вздрогнула и едва не выронила тяжелую книгу, но стоявший рядом мужчина поддержал ее руки:

– Осторожно. Я вас, кажется, испугал.

– Нет.

– Так как – картинки нравятся?

Ольга вдруг почувствовала враждебность – ну, что мужчины за люди, почему они считают женщин не способными всерьез чем-то интересоваться, если это не косметика, не тряпки и не глянцевые журналы? Она смерила мужчину взглядом и снисходительно проговорила:

– А еще я умею буквы в слова складывать. Правда, я способная?

Незнакомец сперва опешил, а потом рассмеялся, чуть откинув назад светловолосую голову:

– Простите, я вас не испугал, а, кажется, обидел. Ей-богу, не хотел! Но согласитесь – это редкое зрелище, чтобы девушка с таким выражением лица рассматривала не модный журнал, а фотографию старинных дайсё.