Читать книгу "Вы не хотите летать - Петр Ингвин"

— Задание выполнено! Что делать с кокосами?

— Перед сном возьмете с собой в комнаты, это ваш десерт, — раздался голос невидимого андрика.

Соня задумалась: а в чем же был смысл задания? Ведь не в добыче еды и не в проверке, кто лучше всех лазает по деревьям. Скорее всего, андрики создали ситуацию, чтобы посмотреть, как с ней справятся члены команды: переругаются, придут к компромиссу или отложат решение на потом.

Отложили. Зато не перессорились.

Андрик объявил:

— Пройдите к столу. Время ужина.

— Может быть, обеда? — удивилась Соня.

Она не так давно завтракала. Впрочем, это «не так давно» было в другой жизни, на другой планете. То есть, на другом небесном теле, все же Луна — не планета.

— Внутри Луны день начинается по часовому поясу земной линии перемены дат, — сообщил андрик.

Пока спорили о командире, не заметили, как стол оказался накрыт. На шести подносах дымились тарелки, стояли полные стаканы, и на отдельных блюдцах лежало по оранжевому яблоку — Соня знала этот сорт, по сравнению с ним остальные — как безвкусная вода вместо лимонада.

Андрик известил:

— Для информации: посуда несъедобна, она одноразовая, после еды ее выбрасывают.

Странно. Обычно посуда — самое вкусное. И пить сок не хрустя лакомым стаканом — разве так можно? Но, как говорится, о вкусах не спорят. И спасибо, что предупредили, а то можно было попасть в неловкую ситуацию.

Светлые сели по одну сторону стола, темные — по другую. Анисья, Матвей и Соня — против Сабрины, Ингвара и Савелия. Рассадка показала различие в подходе: Анисья пропустила Матвея в середину, а Соня обошла скамью с другой стороны. У темных же толстяк первым влез в центр, предоставив Сабрине с Савелием моститься с боков.

Анисья заглянула в тарелку со вторым блюдом:

— Я не ем мяса, у вас есть что-нибудь вегетарианское?

— У нас нет мяса. На Луне не водятся животные. Также мы не выращиваем мясо из клеток животных. Все подаваемые на стол продукты исключительно синтетические, но они имеют все полезные свойства мяса, необходимые человеческому организму.

— И все же оно выглядит мясом, — колебалась Анисья.

— Привереда, — бросил толстяк. — Не хочешь — отдай мне, я не обижусь.

Но Анисья уже попробовала кусочек, и сомнения отпали.

Соня заметила, что Сабрина и Савелий глядели на сомнения негритянки с недоумением — видимо, в их мире мясо ели все. Или еще по какой-нибудь причине.

На время каждый уткнулся в свою тарелку. Кроме Ингвара. Не трогая основных блюд, он с наслаждением надкусил свое яблоко, отложил, затем его рука спокойно потянулась к яблоку Матвея, и вновь раздалось невозмутимое хрумканье.

Все опешили. Матвей вскочил, кулаки сжались, лицо окаменело. Он даже не смог найти слов, просто навис над толстяком и сверлил взглядом.

Ингвар с гадкой ухмылкой продолжал жевать его яблоко:

— И что ты мне сделаешь? Ударишь? Нет, у вас так не принято, вы должны подставлять вторые щеки, у вас это в крови. Вот и подставляйте.

Положив второе надгрызенное яблоко к себе рядом с первым, он потянулся к подносу Анисьи за третьим.

Анисья оглянулась на Соню, взгляд был жалобный и молил о помощи. Матвей так и стоял, не в силах что-то предпринять. Просто не знал, что делать, оказался не готов к такому. Возмущенная Соня тоже застыла в ступоре. То, что происходило, было запредельно по беспардонности и цинизму. Ингвар провоцировал на непотребство, он намеренно поднимал волну низких эмоций, а их проявление — прямая дорога на темную Землю. Вспомнился папин рассказ, слова андрика: «Вы оба поступками и желаниями доказали нецелесообразность дальнейшего здесь пребывания».

— Это мое яблоко! — пролепетала Анисья. Казалось, она сейчас потеряет сознание.

— Ага, — сочно причмокивая, согласился толстяк.

— Ты… — едва заговорив, Матвей умолк. Слова так и не нашлись.

— Я, — нагло признал Ингвар.

Матвей медленно потянулся к нему через стол, словно хотел удушить. Анисья перехватила соседа за майку и с непредставимой в ней силой усадила обратно:

— Не надо, не связывайся. Не стоит губить жизнь из-за какого-то яблока.

Из-за яблока? Нет, подумала Соня, проблема не в яблоке. Яблока не жалко, и стоило Ингвару попросить, с ним поделились бы — хотя бы из сочувствия к жившему в лишениях обитателю темной Земли.

Соне показалось, что решение есть.

— Тебе понравится, если с тобой поступят так же? — обратилась она к Ингвару.

Анисья и Матвей облегченно выдохнули. Средство найдено.

Толстяк презрительно скривился:

— «Относись к другим, как хочешь, чтобы относились к тебе» — это формулировка не моего мира, а вашего. Сейчас я вам доказал, что она нежизнеспособна.

У Сони не нашлось, что ответить. Все знания о мире полетели кувырком, один дикий, нелогичный и, как раньше казалось, невозможный поступок перевернул сознание с ног на голову, а на макушке стоять нельзя, и сознание покатилось, рассыпаясь на части, где отныне каждая часть противоречила другим и не стыковалась с ними.

Ингвар весело продолжал:

— Правило в жизни одно: человек человеку волк. С командирами, которые даже свое защитить не могут, каши не сваришь. — Положив перед собой третий огрызок, он протянул руку к Сониному подносу. — Команде нужен руководитель, который не только хочет, но и может.

Соня подавила желание схватить яблоко первой. Допустим, схватит, и что? А если толстяк обойдет стол и попросту отберет? Ростом он ниже, но он мальчишка и физически сильнее. Жаловаться андрикам, просить у них помощи? Возможно, Ингвара отправят домой, но ему это и надо. А как быть с учебой, которую папа называл школой жизни? И у кого потом просить помощи в реальной жизни — опять у родителей?

А ведь еще утром, когда ощутила груз двенадцати прожитых лет, Соня чувствовала себя такой взрослой…

Она медленно поднялась.

— Сядь, — потянули ее назад Матвей и Анисья. — Не ломай себе судьбу. Подумай о родителях, они же тебя ждут, они надеются на тебя.

Да. Ждут. Верят, надеются, любят.

И что же на вызов ответит воспитанная ими Софья, что в переводе означает «мудрость»? Вспылит и отправится на темную Землю, или, как просят Матвей с Анисьей, утрется, чтобы вернуться на светлую, под крылышко любящих родителей?

В душе полыхал пожар. Что-то предпринять — испортить жизнь раз и навсегда. Получается, выход один: оставить все как есть. Сдаться. А как жить после этого — морально правым, но словно в унитаз опущенным? Запах пройдет нескоро. Если пройдет.

Развалившийся на скамейке Ингвар не отводил от нее насмешливого взгляда: