Читать книгу "Иоганн Кабал, некромант - Джонатан Л. Говард"

– Это работает иначе. Ты уже забыл, что ни один ребенок не заразился? Процесс должен быть обоюдным. Должно произойти смешение крови – тогда инфекция распространится. Жаль, что я не подумал об этом прежде, чем попытался съесть Софию.

Кабал поглядывал в сторону ворот и явно намеревался бежать. Создание прекратило следить за некромантом и раскинуло руки.

– Да что тебя так смущает? Не иначе как гомосексуальный эротический аспект?

Кабал дал деру.

– Не льсти себе, – прокричало существо ему вслед.

Прежде чем произошел этот несчастный случай, он был вполне традиционной ориентации, а теперь сомневался, что у него вообще была ориентация.

– Бог ты мой, это же просто переливание крови.

Кабал уже был у ворот.

– Вечно от тебя одни неприятности, – пробормотало существо себе под нос и метнулось вперед, превратившись в размытое пятно.

Дорога обратно к поезду заняла больше времени, чем путь до Гримпеновского кладбища, поскольку передвигаться они могли исключительно ночью. В конце концов низкие холмы сменились болотами, и вскоре они вышли к железнодорожной ветке, которой никто не пользовался. Вдалеке они могли разглядеть длинную гряду, возвышающуюся над окружающими равнинами, и дежурные огни в поредевшей рощице. Когда они подошли поближе, Кабал указал на поезд, зловеще устроившийся на гребне насыпи.

Пока некромант рассказывал, он рефлекторно положил ладонь на две идентичные дырочки на шее

рядом с яремной веной. К своей великой радости, он обнаружил, что по-прежнему мог гулять в дневное время и ему было достаточно шляпы и солнечных очков, чтобы защититься от лучей, – ему вовсе не требовался гроб с комьями родной земли на дне, а ведь он так этого боялся. Как выяснилось, не требовалась даже дощечка от гроба: все оказалось бабьими сказками. Спутник Кабала в течение дня с большим удовольствием спал где придется – главное, чтобы на него не попадали солнечные лучи.

Чем ближе они подходили, тем больше деталей могли различить. Деревья, которые перекрывали доступ к основной ветке, срубили, а пни выкорчевали. В роще на склонах тоже повалили немало стволов. Гора поленьев на платформе поезда впечатляла. Они, конечно, были зеленые и сырые, но на первое время хватит, а потом они найдут топливо получше. В выбоины на железнодорожном полотне воткнули керосиновые факелы, и язычки пламени устремлялись к небу. То тут, то там усердно, без остановок трудились фигуры. Костлявый на собственное усмотрение создал еще рабочих. Кабал не знал, хорошо это или плохо, но, оценив масштаб проделанной работы, решил, что, имея в своем подчинении лишь сомнительные силы Дензила и Денниса, Костлявый едва ли успел бы провернуть столько всего за это время. Он все сделал правильно, решил некромант.

– Боже мой, – спутник Кабала ахнул, стоило ему увидеть локомотив вблизи, и некроманта это порадовало.

Костлявый со своими помощниками отлично потрудился. Демонический поезд почистили и покрасили. Черный цвет выглядел столь насыщенным, что нельзя было сказать, где заканчивался поезд и начиналось ночное небо. На боковой части котла, вдоль решетки и трубы, тянулась тонкая красная линия цвета венозной крови. Все остальное было иссиня-черным. Но внимание их привлек первый вагон, прицепленный сразу за платформой с дровами. На сине-черном фоне красными и желтыми буквами, изобилуя росчерками и завитушками (однако так, что его можно было прочесть), извивалось название цирка. Спутник Кабала остановился и рассмеялся.

– А ты был очень уверен, – сказало существо.

– Просто я знал, если ты не согласишься помочь, у меня нет шансов. Ну был еще второй вариант, что ты меня убьешь. В любом случае хуже от моих ожиданий не стало бы.

Их заметил Костлявый и спустился на рельсы.

– Привет, босс! Ну и как она тебе? – он указал на табличку. – «Всемирно известный цирк братьев Кабал». Как ты и просил.

– Прекрасная работа, Костлявый. Знал, что могу на тебя положиться. Пользуясь случаем, хочу представить тебе.

Спутник некроманта сделал шаг вперед и, улыбаясь, протянул руку Костлявому.

– Хорст Кабал. Безумно рад знакомству.

Глава четвертая

В которой Кабал усердно работает, но получает неоднозначные результаты

Иоганн Кабал сидел за письменным столом и смотрел, как покачивается его пресс-папье. Напротив некроманта, в углу, стоял огромный длинный сундук, в котором обычно хранят одежду. Про такую мебель особо участливые дядья (самые жуткие представители этого вида) любят, прихохотнув, сказать: «Хах! Ты что, там труп прячешь?»

Так оно, собственно, и было. Внутри поверх стопки одеял лежало тело его брата Хорста – холодное словно камень и при всем при этом по-прежнему привлекательное, да настолько, что ему трудно было не позавидовать. Кабала всегда раздражала непринужденная харизматичность Хорста, ну а уж тот факт, что он даже трупом выглядел обаятельно, казался и вовсе оскорбительным.

Кабал раскрыл глаза пошире, едва заметно моргнул и подавил зевок, только зарождающийся в горле. Солнце почти село, сообразил он. Некромант поднялся и подошел к окну. За стеклом, отливая красным, проплывали сельские пейзажи. Небо заволокло облаками. Болота остались позади, и теперь поезд карабкался по низким холмам на север. Еще с минуту Кабал смотрел на закат, пытаясь отыскать в нем то, что раньше заставляло его думать, будто это явление природы красиво. Затем он повернулся и зашагал обратно к столу. На полпути он замер, прислушиваясь к свистку локомотива.

Черный поезд мчался навстречу темнеющему горизонту. Временами раздавался паровой свисток – потерянный, одинокий, пронзительный вскрик с примесью ужаса и угрозы, будто Грендель звал свою мать. Впереди на площадке под навесом Деннис и Дензил по очереди тянули шнур свистка. На них красовались рабочие комбинезоны и кепи, как у Кейси Джонса [4]. Выглядели они лучше, чем когда-либо при жизни. Дензил начальническим взглядом смотрел, как Деннис берет поленья и швыряет их в топку. Все шло хорошо, размышлял Дензил. Мысли возникали из ниоткуда, едва связанные друг с другом, как это бывает у довольно мертвых людей. Примерно так же Дензил думал, пока еще был жив, поэтому переход дался ему легко. Втайне он радовался, что ему не требовалось поглощать человеческие мозги. Его от пудинга с говядиной и почками-то подташнивало. Правда, стоило признаться, что теперь ему куда больше нравился бифштекс с кровью, но он все списывал на те богемные круги, в которых ему приходилось вращаться. Он был почти уверен, что отныне будет питаться исключительно татарскими бифштексами – настоящие деликатесы, верняк. Дензил принюхался. Если не считать отдельных завитков дыма, идущих от зеленых поленьев, воздух был чист и свеж. И все-таки ему явно слышался запах приготовляемой пищи. Вероятно, все дело в том, что он слишком много думал о еде. Тут он заметил, что прислонился к стенке топки, и его рука теперь походила на хорошо прожаренный стейк, а не на обычную руку. Будь он в ресторане, то наверняка отправил бы его обратно на кухню, приправив парой нелестных словечек в адрес шеф-повара. В этот момент Дензил произнес свое первое слово с тех самых пор, как он сменил стиль жизни. И слово это было далеко не цензурное.