Читать книгу "Супербоги - Грант Моррисон"

И в самом деле, по уровню счастья и безопасности женский рай Марстона превосходил весь остальной супермир. Глядя на прочие супергеройские комиксы, Марстон отмечал: «Если смотреть под психологическим углом, похоже, самый серьезный недостаток комиксов – их душераздирающая маскулинность. Лучшему герою-мужчине не хватает способности к материнской любви и нежности, которые ребенку нужны как дыхание самой жизни».

Так что если осиротевший Бэтмен куксился, а гибель Криптона лишила Супермена родителей, гениальных ученых Джор-Эла и Лары, то Чудо-Женщина в любой момент могла взлететь с радужной ВПП на невидимом самолете, смотаться на Райский остров и навестить маму. У царицы Ипполиты было даже волшебное зеркало, в котором она видела дочь, где бы та ни находилась. Зеркало Ипполиты было прототипом системы видеонаблюдения, пусть и называлось иначе, но в конце 1941 года могло быть разве что порождением воображаемой феминистской супернауки.

Кое-что роднило Чудо-Женщину и с мужчинами-предшественниками. Подобно Супермену, Чудо-Женщина бесстрашно защищала альтернативную культуру и великую мечту о могуществе аутсайдера. И подобно Бэтмену, она была аристократкой голубых кровей и прогрессивного толка. Во время войны она проповедовала мир, хотя не меньше других супергероев рвалась в бой с нацистами. В отличие от одиноких Бэтмена и Супермена, у Чудо-Женщины было полным-полно друзей. Ее союзницы, студентки колледжа Холлидей из «Бета-Лямбда», – буйное сестринство, возглавляемое громадной веснушчатой и рыжей Эттой Кенди. Этта, игравшая неизбежную роль толстой подруги роскошной Чудо-Женщины, своей позитивной энергетикой и обликом добавляла в историю житейской мудрости и юмора, которые удачно дополняли холодную грацию и идеальную выдержку Дианы.

В 1947 году, когда Марстон умер от рака, эротический заряд комикса потух, а продажи упали и больше не выросли. Чудо-Женщина была экзотическим цветком, которому не хватало редких питательных веществ – самобытности и страсти авторских маний. Последователи повычеркивали смачные и извращенные подтексты, стреножили персонажей. Остров Фемискира очистили от любых намеков на неприличное, ритуальные девичьи догонялки сошли на нет, а с ними и читательская преданность персонажу. Вскоре Чудо-Женщина уже воспринималась как безмужняя тетушка-чудачка – подозрительный гибрид Девы Марии и Мэри Тайлер Мур[50]; а вот ее прообразы, Элизабет и Олив, продолжали жить вместе и после смерти Марстона. Своеобычная, чуждая условностям Элизабет прожила сто лет и умерла в 1993 году; в этой истории она-то и была подлинной Чудо-Женщиной.

Глава 4

Взрыв и вымирание

Мир стоял на пороге войны, публика читала про супергероев и требовала еще, особенно в комиксах. Герои в плащах и масках проникали во все свободные и доступные концептуальные ниши – а издатели с готовностью запускали в массовое производство цветные фантазии поколения детей, солдат и поклонников фантастики. Если одному недолговечному издательству выпадал краткий успех с птицекрылым героем, другое непременно опробовало хвостатого. Появились супергеройские ковбои (Виджиланте), супергеройские рыцари (Сияющий Рыцарь), супергеройские полицейские (Страж), а еще был Веселый Призрак, галантный аристократ восемнадцатого века[51]. Сначала один супергерой осторожно прощупал почву на рынке, затем их стало двое, а за ними пришли бесчисленные орды. Эта великая конденсация гроз и радуг из ничего породила колоссальное разноцветие невероятных, архетипических и решительно полоумных мужчин и женщин в масках.

Гонка супергероев с оригинальными фишками особо эффектно на всех парах влетела в тупик, когда появился Красная Пчела, антипреступное альтер эго некоего Рика Рэли[52]. Рик отправлялся геройствовать в костюме, который в 1978 году привел бы к немедленному аресту, выйди ты в нем за пределы «Студии 54»[53]. Но если Зеленый Фонарь защищался с помощью многоцелевого волшебного кольца, Красная Пчела выбрал более специфическое оружие.

Рэли хватило ума изобрести собственный «жалящий пистолет», который успешно вырубал противника дротиками. Можно было попросту зарядить пистолет и на том остановиться – уже получился бы вполне пристойный таинственный персонаж золотого века Красная Пчела. Но лишь одно гарантировало Рику Рэли безусловное превосходство над грязной изнанкой общества: рой дрессированных антипреступных пчел, которых он, пока преступность не вздымала голову, держал в пряжке ремня размером с пачку на десять сигарет. Основное наступательное оружие в пчелином арсенале Рэли, его главную пчелу, неизменно рвавшуюся в бой за справедливость, довольно трогательно звали Майклом. Однако, как отмечает жестокий автор статьи о Красной Пчеле в «Википедии», самцы пчел не кусаются, что ставит под сомнение полезность Майкла в любом столкновении с вооруженными бандитами или громилами Триад.

Что, нелепо? Ну да, нелепо. Но происходило кое-что еще: радикально заколдовывалась повседневность. В поисках свежих и оригинальных приемов создатели супергероев разбрасывали сети все шире, и волшебная пыльца фей из детских сказок касалась все новых и новых будничных деталей. Пчелы становились особенными, как в средневековых мистериях и иллюминированных рукописях. Скучное оборудование спортзала превращалось в смертоносный арсенал преступника по имени Спортсмастер[54]. Выброшенный железнодорожный фонарь оказывался таинственным артефактом, даровавшим великое могущество. В мире супергероев во всем крылась ценность, потенциал, тайна. Любого человека, любую вещь, любой объект можно было призвать на борьбу с тьмой и злом – преобразить в оружие, или воина, или супергероя. Даже пчелка по имени Майкл – в честь божественного ангела мщения Михаила – могла внести свой вклад в сражение с пороком.