Читать книгу "Битна, под небом Сеула - Жан-Мари Гюстав Леклезио"

Меня она встретила принужденной улыбкой.

– Long time no see[37], – сказала она.

– Не так уж давно, – начала было я. Но она, не слушая, нетерпеливо махнула рукой.

– Не желаю слушать. Хочу, чтобы вы рассказали мне истории до конца.

Ее голос тоже изменился, словно на голосовые связки набросили вуаль. Она быстро дышала, приоткрыв рот, горячий воздух свистел между зубов, мне показалось, что я слышу пыхтенье паровой машины, но то работала кузница ее легких.

– Так что там с тем якобы убийцей?

– Он пропал… на время.

– Как это – пропал? Такие типы никогда не пропадают насовсем.

Она смотрела на меня с иронией. Я хотела было сказать какую-нибудь банальность про дождь, из-за которого может пропасть все что угодно, но мне помешал ее взгляд. Я подумала, что она знает или подозревает что-то, что мне непонятно.

– Но эта история мне не нужна, – сказала она.

Я начала обычный церемониал с того, что пошла к буфету за чашками, блюдцами, пакетиками с чаем и заварочным чайником, который привез ей из Англии отец. Я включила электрический чайник и стала ждать, стоя у окна. Сквозь тюлевую занавеску была видна пустая улица, блестящий от дождя асфальт проезжей части, зеленые насаждения. Этот прямоугольник в стене – вот и все, что Саломея могла видеть из окружающего мира. Даже небо, скрытое высокими домами, было ей недоступно.

– Быстрее!

Саломея впервые приказывала мне, однако ее голос противоречил сказанному: это был не приказ, а скорее жалоба, выдохнутая дрожащими тонкими губами.

Я уселась напротив нее, не в кресло, а на низкий стульчик, на каких обычно сидят портнихи: так я могла быть с ней лицом к лицу, сидя в то же время у ее ног. Думаю, это и есть поза сказочника, и мне очень нравилось так сидеть. Каждый раз вспоминалась старшая сестра моего отца (на самом деле она была его сводной сестрой), мы называли ее Гомо, думаю, это было настоящее имя. Когда она рассказывала свои истории, я усаживалась на пол у ее ног, а она ласково гладила меня по голове.

Конец истории про господина Чо, рассказанной Саломее

Конец августа 2016 года

Правда в том, сказала я (кажется, немного напыщенно), что всему приходит конец, даже самым невероятным историям. И это было известно даже господину Чо. Потому-то он и оттягивал так долго момент, чтобы отпустить наконец странников, своего любимца Черного Дракона и его супругу по имени Бриллиантик, на другой край земли.

Возможно, в глубине души он боялся этого последнего испытания. Он так давно ждал возвращения на родину. С тех самых пор, когда еще ребенком, на острове Канхвадо, слушал вечерами, как мать поет знаменитую народную песню «Ариран»[38], обратив взор к туманной полосе, скрывавшей другой берег великой реки Ханган. Он хорошо помнил это, вспоминал всю свою жизнь, каждый вечер, в час, когда дневной свет идет на убыль, словно молитва.

«Настанет день, и мы переплывем через реку, перейдем горы и снова окажемся дома». Так пела мама, когда он был ребенком, пела и баюкала его, а он засыпал, и ему снилось, что он летит на ту сторону. Может, теперь он один и помнит это. Когда он пытался заговорить об этом с той, которая собиралась стать его женой, с Сён Хе Хан (правда, она всегда предпочитала, чтобы ее называли по-английски – Нэнси), та посмеивалась над ним. Сначала по-доброму: «Все маленькие мальчики видят во сне, как летают с мамой по небу!» Потом, с годами, ее подтрунивания становились все ворчливее и злее: «Ну, так и катись туда, на ту сторону, посмотри, так уж ли там хорошо. Говорят, там покойников стараются закапывать поскорее, чтобы их не сожрали, – так они все изголодались!» Он понял, что она не разделяет больше его мечты, и никогда с ней об этом не заговаривал.

Господин Чо почувствовал, что время пришло. С тех пор как умерла жена, он только и жил что подготовкой к возвращению на родину. Теперь некому больше было противиться его фантазиям, дочка выросла, вышла замуж за служащего миграционного бюро (мигранты прибывали главным образом из Китая), она не имела ни времени, ни желания критиковать отца. Он мог делать со своими голубями все, что ему захочется, ей не было до этого дела.

С другой стороны, господин Чо чувствовал, что пора на что-то решаться, пока совсем не поздно. Для человека пенсионного возраста он был еще очень крепок, да и работа консьержем в жилом комплексе «Good Luck!» оставляла ему немало свободного времени, но он понимал, что оставшиеся годы будут убывать все быстрее и быстрее. Настанет день, когда у него не останется больше сил на подобное путешествие.

К концу 60-х годов война уже давно закончилась, но постоянно ходили слухи о том, что на границе неспокойно. В демилитаризованной зоне в уезде Косон[39], в Ы Джи, произошел конфликт между солдатами Севера и Юга. Убитых и раненых не было, но стреляли настоящими пулями, дали даже несколько орудийных залпов. Все это могло повториться в любую минуту.

Господин Чо не мог полагаться на случай. И он решил учинить своим птицам особую тренировку. Сначала он подумал использовать для этого петарды, из тех, что запускают на Новый год. Но пальба, которую производили эти фитюльки, показалась ему просто смехотворной. Он же не воробьев собирался пугать, его голубям предстоял самый трудный, самый опасный перелет, который они когда-либо проделывали.

Тогда-то он и решил отправиться на автобусе в южную часть города, в квартал, примыкающий к зоологическому саду, а оттуда по извилистой тропинке подняться в сосновый лес. Там, на поляне, находился учебный тир. Внимательно изучив эти места, господин Чо решил, что лучше всего будет расположиться чуть восточнее стенда для стрельбы, на небольшой возвышенности, – там его никто не увидит.

Было еще раннее утро, и тир только что открылся. К полудню господин Чо выпустил голубей: сначала Зяблика и его жену Лисичку, затем Президента и Путешественницу и наконец Муху и Стрекозу. Пистолетные и ружейные выстрелы грохотали в голубом небе, в воздухе стоял запах пороха. Когда стрельба усилилась, господин Чо осторожно вынул из клетки Черного Дракона и долго чесал ему грудку: этому герою предстояло выполнить опасную миссию. Затем он подбросил его вверх, к небу, в сторону тира, и тут же, очертив над соснами огромную дугу, за ним устремилась Бриллиантик.

До вечера ждал господин Чо возвращения птиц. Ружейная пальба заглушила все остальные звуки в сосновом лесу, не слышно было ни шума автомобилей на ближайшем шоссе, ни пения цикад. Господин Чо думал о том, что слышала его мать, когда бежала по полям со своим сыночком, висевшим в большом платке у нее за спиной, а вокруг трещали автоматы, рвались снаряды, и она спотыкалась в воде на рисовых плантациях где-то около Пхохана[40] и Масана[41], и было это на исходе лета, давным-давно, в 1950 году, когда господин Чо был совсем маленьким, грудным младенцем, но до сих пор свист каждой пули, разрыв каждого снаряда кажется ему знакомым.