Читать книгу "Врата скорби. Последняя страна - Александр Афанасьев"

Стало немного полегче, как только он сунул под язык коричневый катышек опиума. Звон прошел, в голове осталась какая-то приятная пустота и спокойствие. Этому — он научился на Востоке на действительной — и хоть знал, что будет, если начать злоупотреблять — иногда это было на самом деле необходимо.

Вышли двое казаков, затем — один из горцев. Они несли мешки… довольно тяжелые, уже подготовленные к транспортировке. Следом за ними — вышел Джасим. Как ни в чем не бывало — подошел к Григорию.

— Не получилось… шайтан его забери. Ушел.

— Кто? Ушел?

— Этот мерзавец, Хурайша. Его не было в доме. Уехал утром со своей стражей. Нам надо поторапливаться уйти в горы, пока гонец не нагнал и не сообщил. А гонца — уже отправили.

Григорий поднялся — на удивление твердо.

— Между нами кровь, Джасим… — сказал он — мы на одной стороне, но между нами кровь.

— Кровь этих женщин? Разве они твои?

— Не мои. И все равно — между нами кровь.

Джасим опустил глаза, подбирая ответ. Казак был неверным — но явно не из тех, кого следовало делать своим кровником. К тому же — Джасим был почти вдвое младше казака и искренне не понимал, что он такого сделал.

— Война будет долгой, Руси — подобрал он, наконец, ответ — и не все из нас обмакнут пальцы в кровь поверженного врага. Аллах рассудит, кто из нас прав…

— Аллах рассудит… — согласился Григорий — но если ты так сделаешь еще раз, я не буду ждать Его решения…

* * *

Минут через пять — они вышли на улицу, с оружием, своим и трофейным, погоняя нагруженных ослов. Никто не посмел их остановить…

* * *

Сомлел Григорий — уже в дороге и в ущелье — прибыл уже в бессознательном состоянии. Горцы не знали лекарств — но знахари у них были и неплохие. Сотника казаков Григория Велехова отдали знахарям и те взялись за его лечение…

Горы, регион Хадрамаут. 10 августа 1949 года

Наилучшие слова — слова произнесенные мечом, и будет так, пока не отомстим за всю несправедливость! И призренные ведь посмели ругать посланника правоверных.

Святыни бы не осквернили наши, если б были под защитой львов они. На нас напали самые никчемные из бандитов. Так где же наши сабли? Они забыли нашу непокорность, что мы защищаемся как львы. Мы те, чьи кони растоптали троны персов!

Нашид. "Наилучшие слова — слова произнесенные мечом"

Григорий — встал на ноги довольно быстро — мастерство местных знахарей дало о себе знать. Все-таки местная медицина, хоть и совсем не использующая достижения медицины цивилизованных стран — имела немалый опыт в лечении самых разных ранений и контузий, а Григорий — был крепким, просоленным потом и пропыленным ветром казачиной, повидавшим немало. По истечении нескольких дней — он уже не падал в обмороки, твердо стоял на ногах и попадал в цель из винтовки и из автомата. Головная боль — иногда возвращалась, но это можно было терпеть, тем более что приступы были все слабее и слабее. Григорий — отметил, что надо с этим завязывать… это была его третья или четвертая контузия, а обновлять раз за разом — дело совсем скверное. Хотя… не мы выбираем войну, а война выбирает нас…

Джасим несколько раз показывался в селении, мрачный как туча — но ничего не сказал и тем более ничего не сделал. Григорий — был под покровительством его деда, его нельзя было убить — тем более что он бы гость. Бежать… да, он мог взять и уехать, он знал, куда надо идти, чтобы наняться на прииски. Но тогда он потеряет намус — уважение людей и главное — самоуважение, потому что намус объединяет эти два понятия. Он искренне не понимал, что он сделал такого, зарезав этих женщин, в горах всегда так поступали, чтобы не плодились враги. И он понимал, что русский, как мужчина и воин — не сможет отступиться от сказанных им слов — пусть они и были сказаны в болезненном состоянии…

Оставалось ждать, как рассудит Аллах Всевышний…

В один из дней после налета на город — Джасим спешил домой. Это был вечер, и отец послал его в дом, дабы принести необходимый сельскохозяйственный инструмент на поля: иначе бы он остался в полях и так и спал бы под звездами. Уже стемнело… был тот самый момент, когда солнце — уже закатилось за горные кручи, ушло в сторону Адена — но луна еще не заняла его место, и Аллах — не рассыпал по черному бархату неба бриллианты звезд. Спеша — он не смотрел особо по сторонам, и, преодолевая подъем — не понял, что на нем кто-то есть, пока не столкнулся почти лицом к лицу…

Это был русский. И у него была палка — что-то вроде длинного шеста, который используют в горах пастухи, чтобы перепрыгивать небольшие трещины и провалы…

— Я хочу напомнить тебе о твоем обещании — сказал русский. За то время, пока он был в горах — он сильно оброс бородой и стал похожий на одного из местных, из тех, кто не стрижет бороды[19].

— О каком обещании, русский? — сказал Джасим, чтобы немного потянуть время.

— Ты не помнишь своих обещаний? Ты должен свести меня с теми, кто ищет справедливость в этих горах…

Джасим покачал головой

— Ты болен и не можешь идти туда, русский

— Болен я или здоров, о том знает лишь Аллах Всевышний… К тому же — разве ты не знаешь о том, что шахидом на пути Аллаха становится и том, кто пал в сражении, и тот, кто упал с коня на пути к нему и сломал шею или умер от болезни.

Джасим испытал раздражение — от того, как русский свободно оперирует понятиями из ислама и побеждает его на его же поле…

— Ты не правоверный, русский. И ты не идешь по пути Аллаха. Поэтому — и шахидом тебе никогда не стать…

И с этими словами — Джасим обогнул стоящего на тропе русского и исчез в сгущающейся темноте…

* * *

Но забыть свои слова и свое обещание — Джасим не мог. И потому — через три дня, он постучался в дверь дома знахаря, где приходил в себя Григорий…

У Григория были люди. Несколько казаков из наиболее опытных, в том числе и Петро Кательников. Обсуждали, что делать дальше — казаки, если действуют сами по себе, никогда не принимают решение кем-то единолично. В любой казачьей роте или полуроте — есть небольшой коллективный орган принятия решений — Круг. В казачьих войсках есть хорошо известный Войсковой круг, но это орган скорее официальный, а те круги, которые собирают казаки в таких ситуациях как эта — имеют мало общего с официальным. Они обычно даже не выбираются — казаки знают, кто из них опытней и решительней остальных. И душой никто не кривит — неверное решение ведет на смерть…