Читать книгу "Оборона Опочки 1517 г. «Бесова деревня» против армии Константина Острожского - Алексей Лобин"

23 января 1517 г., в пятницу после празднования дня св. Винсента, ливонский магистр Вальтер фон Плеттенберг закончил составление отчета великому магистру Тевтонского Ордена Девы Марии Альбрехту Бранденбургскому. В послании он изложил все сведения о положении на русско-литовском фронте, полученные благодаря созданной им сети информаторов. «…Татары, — писал Плеттенберг, — как нам сообщают, нанесли русским значительный ущерб, в то же время между польским королем и русскими не ведутся никакие боевые действия…»[161] После таких масштабных событий 1514 г., как взятие Смоленска Василием III и поражение московских воевод под Оршей, от воюющих сторон нечего было ожидать каких-либо активных действий. Однако информаторы крестоносцев ошибались…

Письмо хаускомтура крепости Рагнит М. фон Петчена великому магистру. 13 июня 1517 г. GStAPK (Берлин-Далем)

10 февраля 1517 г. на Петроковском сейме были обговорены решения о продолжении боевых действий. На сеймах со стороны радных панов неоднократно звучали призывы искоренить «непослушенство». Если мобилизационные возможности Литвы в первой половине XVI в. доходили до 2425 тысяч чел., то в реальности из-за неявки литовской шляхты в поле могло выставить в разные периоды всего от четверти до трети указанного количества[162].

Литовскому войску был придан наемный контингент под командованием ветерана войны «с московитами» Януша Сверчовского. Наемники были самой боеспособной частью войск Великого княжества Литовского, однако их содержание обходилось казне недешево. 8 июня по стране был послан королевский указ собирать «серебщизну» — средства на наем солдат: «положили серебщижну на все панство Отчизну нашу Великое князьство Литовское для великойе потребы»[163]. Паны рада должны были сдать средства из «своих пенезей» от 30 до 100 злотых от каждого.

Был оглашен специальный указ, согласно которому «служебные» могли приобретать у населения продукты по фиксированным ценам[164]:

Фиксированные цены на продовольствие жолнерам (в грошах) в 1517 г.[165]

По словам польского историка Марека Плевчинского, в поход пошли литовская служба земская под командованием К. И. Острожского «и несколько польских наемников (по крайней мере около 400 конницы и 200 пехоты)»[166]. Но вывод историка основан на ограниченном количестве материалов — он обнаружил лишь часть документов о найме «служебных». Между тем данные королевской корреспонденции заставляют предположить, что за несколько месяцев были собраны немалые средства — правительству удалось устранить затруднения с приемом монеты и дать обязательства на сбор более чем 10 тысяч злотых (super summa X milium flor.)[167], из которых первый транш в 3200 злотых (tria milia ducentos flor) был выдан предводителю наемников Я. Сверчовскому. Исходя из расценок 1514 г. (кавалерист — 4 зл., драб — 2 зл. в квартал, цены за 1514–1517 гг. практически не менялись[168]), этой суммы должно было хватить на наем либо 2500 кавалеристов, либо 5000 драбов, либо 1250 кавалеристов и 2500 драбов. Так как войска собирались осаждать русские крепости, то, скорее всего, количество наемной пехоты должно было превышать количество кавалерии. В итоге королю удалось сформировать значительный наемный контингент под командованием ветерана войны «с московитами» Януша Сверчовского (не менее 45 тысяч).

Сбор литовского войска в Полоцке в 1517 г. Миниатюра Лицевого свода 2-й пол. XVI в.

Сборы королевских войск были пристальным объектом Тевтонского Ордена Девы Марии. 13 июня хаускомтур крепости Рагнит Мельхиор фон Петчен сообщал великому магистру о значительных военных приготовлениях «поляков против московитов»[169].

4 июля посол князя Станислава Мазовецкого А. Закжевский просил у великого магистра помощь «лошадьми и доспехами» в походе против «московитов»[170]. Но польский посол, очевидно, не был информирован о том, что на тот момент между Тевтонским Орденом и Россией устанавливались союзнические отношения, и делегации Кенигсберга и Москвы разрабатывали совместный наступательный и оборонительный план (Kriegsoperationsplan) против Польши и Литвы[171].

В начале лета ничто не предвещало беды с юга. В июне государь Василий III получил грамоту Мухаммед-Гирея, в которой предлагалось совершить совместный поход «со многою своею ратью и с пушками и с пищальми» на Астрахань[172]. Однако уже в это время татарская рать Бахадыра собиралась для опустошения русской «украины». И когда в Полоцке собиралось польско-литовское войско, «на путивльские места» крымчаки совершили набег.