Читать книгу "Миланская Роза - Звева Казати Модиньяни"

Сын попытался оправдаться:

— Прошло десять лет. Нам надо заново привыкнуть друг к другу.

— Да, лет пронеслось немало, — спокойно ответила Роза.

— А время многое меняет, — продолжал Риккардо.

— По-моему, ты своей жизнью доволен.

— Грех жаловаться.

В ответе сына прозвучал вызов, и мать заметила это.

— Как дела?

— Прекрасно, — солгал Риккардо.

— А Роберта? — Роза спрашивала о дочери Риккардо, своей внучке. — Она как?

Риккардо вспомнилась дочь. Роберта уехала в Америку вслед за компанией кришнаитов, заморочивших ей голову своими религиозными ритуалами.

— Она в Лос-Анджелесе, — сообщил он.

— Красивый город, — равнодушно заметила Роза.

Еще не успев задать вопрос, она прекрасно знала, какой ответ услышит.

— А Рауль?

Риккардо ответил уклончиво:

— Он придет сегодня, сама его увидишь.

О Глории Роза не упоминала. Она не стала спрашивать и о Джованне, жене Риккардо, но совсем по другой причине. Говорить о Глории было слишком больно, Джованна же считалась слишком незначительной персоной, чтобы ею вообще интересоваться.

Риккардо перекинул ногу на ногу и зажег сигарету.

— Мама, тебе дым не мешает? — заботливо спросил он.

— Ты же знаешь, мне нравится, когда курят.

Тонкий аромат табака пробудил в душе старой женщины столько воспоминаний!

— До чего же я рад тебя снова видеть! Через десять лет! — с искренней радостью произнес Риккардо. — И рад убедиться, что ты совершенно не изменилась.

Добродушие сына насторожило Розу; она почувствовала приближение опасности. Роберта сбежала с кришнаитами; у Рауля странная связь с прославленным модельером; Глория пыталась покончить с собой; дела концерна идут неважно… С какой стати Риккардо улыбается во весь рот? Черт бы его побрал! Что-то он скрывает. Роза взглянула на часы и предложила:

— Хочешь, вместе выйдем к гостям?

Риккардо погасил сигарету и встал. У него были особые, присущие только ему, манеры, вызывавшие расположение и восхищение.

«До чего же похож на отца, негодяй!» — любуясь сыном, подумала Роза.

Как и мать, Риккардо обладал даром актерской игры, и в эту минуту оба знали: наступает столь затянувшаяся развязка в разыгрываемом ими спектакле.

В глазах Риккардо мелькнуло торжество.

— Я для того и пришел, чтобы полюбоваться, как ты будешь смотреться на капитанском мостике, — произнес он и уверенно добавил: — А еще я пришел сказать тебе — твоя игра раскрыта.

— Ты действительно мой сын, — спокойно заметила Роза, и не думая возражать против выдвинутого обвинения.

— Хочешь знать еще что-нибудь?

— Нет, больше ничего.

Роза взглянула на сына и бесстрастно улыбнулась.

— Ты разве не знаешь, что объединение «Заводы Руасси» перехватывает у меня одну сделку за другой?

— Раз ты это знаешь, стало быть, и я знаю.

Роза играла с ним, как кошка с мышкой.

Риккардо уже выяснил — «Заводы Руасси» принадлежат матери.

— Мама, почему ты ведешь войну против меня?

— Сам догадайся, — твердо ответила Роза.

— Не могу понять, как у тебя хватило сил вновь подняться и начать атаку.

— Я и сама этого понять не могу, — парировала Роза.

— Ты не женщина, ты — дьявол, — восхищенно произнес Риккардо.

— Я только защищалась.

Роза закрыла лицо ладонями. Она и не знала, то ли ей плакать, то ли смеяться. С одной стороны, забавно было обвести Риккардо вокруг пальца. Но, с другой стороны, он слишком быстро раскусил ее игру. Теперь следовало торопиться.

— Как бы там ни было, поздравляю, — с вельможной вежливостью заявил Риккардо.

— Ты мне преподнес эти разоблачения в качестве рождественского подарка? — ехидно спросила мать. — Настоящему врагу ты никогда бы не открыл такое. Твои слова можно использовать против тебя.

— Пожалуй… — поморщился Риккардо. — Жаль, упустил прекрасный случай выбить у тебя из рук козыри.

— Но ты слишком любишь мамочку…

Роза усмехнулась, притянула сына к себе и поцеловала. Риккардо вдохнул знакомый запах материнских духов, коснулся губами щеки Розы и сказал:

— Ты всегда все угадываешь.

— У нас одна кровь течет в жилах…

— И яд в сердце одинаковый, — уточнил он.

— Пошли! — распорядилась Роза. — Иначе я разволнуюсь, а это вредно старухе.

Она, казалось, шутила, но в глубине души действительно разволновалась.

Риккардо выкатил инвалидное кресло из гардеробной к лифту, чтобы спуститься на второй этаж. Перемирие между сыном и матерью продлится недолго, и после рождественских праздников они снова поведут беспощадную войну.

Риккардо с Розой появились в высоком дверном проеме гостиной. Их появление напоминало кульминационную сцену в кино. Условия были идеальные: они смотрели на гостей, а гости на них. Приглушенное, искусное освещение подчеркивало достоинства и скрывало изъяны. Получилась великолепная мизансцена, которая привела бы в восторг самого Лукино Висконти. На мгновение наступила полная тишина. И Роза в этой нереальной тишине обвела чуть прищуренным усталым взглядом из-под седых бровей всех представителей семьи, одного за одним. Торжественного вечера не пропустил никто.

Была здесь Изабелла, жена старшего сына, Джулио. В шестьдесят лет она выглядела на двести. Постоянные стычки с тремя сыновьями ее совершенно измучили и раньше времени состарили. Явились и непокорные сыновья, в сопровождении жен и детей, правнуков Розы.

Пришла Мелани Монро, американка с индейской кровью, вдова младшего сына Альберто, мать Глории и Итало. Мелани выглядела много моложе своих пятидесяти пяти лет благодаря стройной фигуре и великолепному цвету лица. Она всегда отличалась горячим нравом, но теперь, на закате страстей, была особенно неудержима, чем очень огорчала Итало, своего старшего сына, принявшего священный сан. Он молился о спасении души Мелани и предпринимал все, дабы скрыть греховные увлечения матери.

Итало, носивший в кругу семьи обычный костюм, на этот раз надел священническую ризу: он собирался в полночь отслужить мессу в домовой часовне в глубине сада. Рядом с братом стояла Глория, любимая внучка Розы. Она была бледна, ее лицо цвета слоновой кости напоминало о пережитых страданиях. Роза улыбнулась ей и почувствовала, как защемило сердце.

Справа от Глории Роза увидела князя Консалво Брандолини дель Рио, худосочного отпрыска аристократического рода. Роза взглянула на его надменное лицо, на котором читалась досада — благородный князь вынужден присутствовать на сборище простолюдинов.