Читать книгу "Покоренная дважды - Ли Уилкинсон"

– Благодарю, вы очень любезны. – Рейн сейчас хотелось только одного: лечь и как следует выспаться.

Пока она окидывала взглядом комнату, весьма элегантно меблированную и выдержанную в кремово-золотистых тонах, молодой светловолосый юноша – видимо, сын миссис Эсплинг – внес ее чемодан и поместил его на резную подставку у изножья кровати.

– Мистер Марлоу просил передать вам это, – он вручил ей ключ от чемодана.

– Благодарю. – Рейн натужно улыбнулась.

Юноша учтиво поклонился и вышел. Наконец-то Рейн осталась одна. Она задумчиво разглядывала гигантских размеров кровать, которую ей вскоре придется делить с Ником.

Неужели это та самая кровать, где проходили ночи любви Ника и Тины?..

Рейн поежилась, затем открыла чемодан. Не обращая внимания на кремовую сатиновую сорочку и пеньюар, предусмотрительно положенные Мартой сверху, она продолжала ворошить белье, пока не наткнулась на хлопчатобумажную рубашку и старенький байковый халатик.

Слева находилась отделанная кремовой плиткой ванная комната. Приняв душ и почистив зубы, Рейн вернулась в спальню, погасила свет, забралась в постель и закрыла глаза. Озноб по-прежнему не проходил, думать о будущем не хотелось.

Но, какой бы уставшей она ни была, сон никак не шел к ней. В напряжении Рейн прислушивалась, не идет ли Ник.

Он появился бесшумно – лишь легонько щелкнул дверной замок. Шаги приблизились к кровати. И хотя у Рейн были плотно закрыты глаза и дышать она старалась ровно, изображая безмятежный сон, она знала, что Ник, включив прикрытый плафоном светильник, смотрит на нее. Потом, наклонившись, он коснулся губами мочки ее уха и прошептал:

– Я знаю, что ты не спишь, поэтому нет смысла притворяться… Или ты ждешь, что я отнесусь к тебе как к Спящей Красавице? – Она мгновенно открыла глаза, а он добродушно хихикнул: – Ага, значит, не спишь…

Ник стоял без пиджака и галстука, рукава рубашки закатаны. Густые светлые волосы всклокочены, подбородок покрыт золотистой щетиной, но в целом он выглядел неотразимо. Видимо, неестественно бледное лицо Рейн напугало Ника, и он участливо спросил:

– Болит голова?

– Да, – кивнула она и замерла в ожидании какой-нибудь пошлой шутки. Однако вместо этого услышала:

– Тогда живо садись!

Когда, едва оторвавшись от подушек, она повиновалась, он сел рядом на край кровати и поднес ей неизвестно откуда взявшуюся кружку горячего молока, изрядно приправленного бренди.

– Я ненавижу горячее молоко! – запротестовала Рейн.

Игнорируя ее капризы, он протянул ей также пару круглых белых таблеток:

– Прими вот это. Они снимут головную боль, и ты быстро уснешь. – Его настойчивость даже немного обескураживала! – Но может, ты намерена ознаменовать сегодняшнюю ночь более запоминающимися действиями? – сардонически завершил он.

Она отрицательно мотнула головой.

Теперь Ник наблюдал, как Рейн поспешно проглотила таблетки и начала большими глотками отпивать горячее молоко. После продолжительной паузы он не удержался и заметил:

– А я рассчитывал услышать твое «да». Но поскольку после снотворного ты будешь не в состоянии оказывать сопротивление, то…

– Надеюсь, у тебя хватит такта и приличия, чтобы не воспользоваться этим… Ведь в таком положении я скорее похожа на жертву, нежели на любимую жену.

– Я ничего не могу поделать с тем, что ты чувствуешь себя жертвой, – колко ответил он. – Мне бы по-прежнему хотелось видеть между нами только согласие, причем во всех делах. Мы – равные партнеры, Рейн, и должны действовать заодно.

Сколько ему придется ждать, чтобы это сбылось?

Нику будет нелегко набраться терпения, слишком часто он терял самоконтроль в стремлении достигнуть своего во что бы то ни стало, обуздать непокорных, строптивых…

Взяв из рук Рейн пустую кружку и поставив ее на прикроватную тумбочку, он сказал:

– Вероятно, мне следует сегодня ночью настоять на своем и заняться-таки с тобой любовью.

Рейн вспыхнула и зло выпалила:

– Я вообще не желаю, чтобы ты занимался со мной любовью1 Тем более на этой кровати! – возмущенно добавила она.

– А что, разве она недостаточно удобна? – Ник явно подтрунивал.

– Удобство здесь ни при чем. Я просто не могу отделаться от мысли, что… – Рейн пресеклась, не в силах произнести имя его покойной жены.

– …что я спал на этой кровати с Тиной9 Успокойся: кровать девственно-чиста.

Облегчение было настолько глубоким, что у нее на глаза навернулись слезы. Рейн сидела как изваяние, боясь моргнуть, но две слезинки уже медленно катились по ее щекам.

Ник наклонился к ней и легонько смахнул их прочь. Она даже затаила дыхание от проявления такой нежности и такого участия. Но потом ей захотелось выплакаться по-настоящему.

– Ну что ты! Разве есть повод для слез? – Он обнял ее, прижал к себе, убаюкивая, словно нянюшка.

Она ощутила биение его сердца, но неуемная гордыня опять напомнила о себе, и, высвободившись из объятий Ника, Рейн откинулась на подушку.

Ник поправил ее с двух сторон (он будто ухаживал за ребенком!) и убрал с ее мокрой щеки прядь черных шелковистых волос, вкрадчиво при этом проговорив:

– Если ты не уснешь, пока я принимаю душ, то мне все-таки придется заняться с тобой любовью.

Рейн пробудилась и обеспокоенно посмотрела по сторонам. Она была одна на этой огромной кровати, хотя примятая наволочка лежавшей рядом подушки свидетельствовала: Ник спал с нею.

Синие шторы из велюра были раздвинуты, лучи утреннего солнца пробивались в спальню сквозь густые кроны деревьев за окном.

Рейн посмотрела на золотые наручные часики и вычла разницу во времени: надо же, она проспала никак не меньше двенадцати часов!

Долгий сон ее освежил, головная боль прошла, теперь она чувствовала себя бодрой и – что естественно – ужасно голодной.

И тут, будто по первому ее мысленному зову, дверь открылась, и в спальню вошел Ник, держа поднос с завтраком. Свежевыбритый и надушенный, в брюках свободного покроя и черном пуловере, он выглядел подтянутым, очень мужественным и необычайно привлекательным.

Ставя поднос к ней на колени, он поинтересовался:

– Ну как ты, получше?

С его появлением сердце Рейн безудержно пустилось вскачь, однако она ответила с прохладной вежливостью:

– Все прекрасно, спасибо.

– Наверное, проголодалась?

– Да. – Она избегала смотреть ему в глаза.

– Вот и хорошо, а то мне пришлось бы кормить тебя насильно.

Поднос был сервирован на одну персону – за исключением двух чашечек для кофе.

Рейн подняла крышку глубокой скороварки. Внутри были омлет с ветчиной и стопка блинчиков.