Читать книгу "Русь Домосковская. История Российская во всей ее полноте - Василий Татищев"

Карачев . Верховые земли . Беловод . Жалость Святослава . Не храбрость, но мудрость побеждает . В то время Святослав Всеволодич пошел в Карачев и, собрав войска верховьих земель (538), хотел идти снова на половцев. И когда пришел к Новгородку, услышав, что Игорь с братиею, не объявив ему, пошел, не похвалил им того, что от него помощи не просили. И оттуда пошел на низ по Десне в ладьях к Чернигову, тогда прибежал Беловод, возвестил ему несчастие Игорево и всех полков русских. Святослав, слыша, горько плакал о сей погибели, говоря: «О, любимые братия и воины русские! Бог мне дал половцев довольно победить и в страх привести, но вы невоздержною младостью своею посрамили все победы русские, ободрили боящихся нас нечестивых и отворили им врата в Русскую землю. О, младость нерассудная! Ибо думают и надеются на одну свою храбрость, что они под предводительством старейших и искуснейших видели, не думая, что к тому много разума и искусства в военных делах потребно, ибо не столько сила, сколько разум искусных неприятеля побеждает. Но ныне так уже учинилось, в том будет воля Божия». Весьма же сожалел более всех об Игоре, племяннике своем, которого более родного брата любил.

Половцев гордость . Размена пленных . Половцы, возгордясь сею небывалою победою, прислали к Святославу купцов русских с объявлением, чтоб князи русские шли к ним выручать братьев своих или они сами за остальными придут. При том прислали роспись, сколько за кого откупа прислать, положив цену несносную. И хотя Святослав Игоря хотел выкупить, но половцы его не отдавали прежде, чем все младшие князи и воеводы выкуплены будут. Только Ярослав, имея много приятелей в половцах, собирая половецких пленников, оными своих черниговских, а также и княгиня Всеволодовой, многих выменяли.

Посемье . Князи русские, получив известие о таком великом несчастий, все сожалели, а кроме того в Северской земле по всем градам был плач неутешимый. Князь великий Святослав послал за всеми князьями и сыновьями своими, чтоб собрались с войсками к Киеву, и немедля сына своего Олега отправил в Северскую землю, велел ему стать с войсками в Посемье (возле реки Семи), ибо там от страха люди пришли в смятение, боясь половцев, чтоб, придя на них, как безглавных, вконец не разорили и городов не обобрали, где хотя людей еще довольно могло быть, но распоряжаться кому не было. Потом послал к Давиду в Смоленск, объявив ему о сем и что они прежде согласились было идти на половцев и все лето быть около Донца, но ныне нужно свои земли охранять, чтоб для того с войсками прийти не умедлил. Потому Давид немедленно пришел по Днепру в ладьях. И другие войска, собравшись, стали у Триполя, а Ярослав, совокупив черниговские войска, стал по Десне, поставив стражи к степи.

Половцев распря . Кзя кн . Владимир Глебович в страхе . Половцы побеждены . Половцы, победив Игоря с братиею, совокупили всех своих родов войска на Русскую землю, но Божиим милосердием учинилась в них распря. Кончак говорил идти на Киевскую область отмстить кровь побитых так многих князей половецких, а кроме того князя Бонака, а Кзя князь советовал идти в Северскую землю, представляя, что «там ни войск, ни воевод нет, а остались только жены и дети, где нам пленников довольно готово». И так разделились, пошел Кончак к Переяславлю. И придя, обступив град, бились весь день. Владимир, выехав из града, напал на них и, многих порубив, загнался в середину полков их, но с ним людей было мало, ибо, не осмотрясь, разделились в бою натрое. Половцы, видя Владимира при малом числе людей, объехали кругом. Из града же, видя, что князь их обступлен и бьется крепко, выбежав, напали на половцев, как звери лютые, бились за князя своего. Владимир же, погубив коня, бился пешком. И едва Бог помог, вышедшие из града смяли половцев и дошли до князя, весьма уже истомленного и тяжко тремя копьями раненного, взяв его на коня, свезли во град. На сем бою половцев весьма много побили, и принуждены они были отступить от града за день езды, где ожидали к себе еще войск.

Смоленчан отказ . Римов разорен . Владимир, опасаясь снова от половцев нападения, второй раз послал ко Святославу просить о помощи, чтоб не отдать Переяславль в руки язычников. Святослав тотчас послал к Давиду, который со смоленчанами стоял у Триполя, чтоб пошел к Переяславлю. Но смоленчане стали советы народные делать и сказали: «Мы пошли только до Киева. И если бы пришел сюда неприятель, то бы мы бились, а далее неприятеля искать не можем, поскольку мы, и так далеко идучи, устали и всем издержались». Святослав же с Рюриком и другими полками перешли за Днепр и пошли против половцев, а Давид возвратился в Смоленск. Половцы, услышав, что Святослав и Рюрик идут, отступили прочь и пошли к Римову. Римовцы же, укрепясь, мужественно оборонялись, но два городничие, собрав людей, вышли из града и, бьясь, перешли за болото и так спаслись. Половцы, видя, что часть немала войска из града ушли, жестоко стали приступать. И хотя много своих потеряли, но множеством град взяли, людей пленили и потом оный, ограбив, сожгли и возвратились в свои жилища, не столько русских пленив, сколько своих потеряли. Также и князи, оставив Владимира в тяжких ранах, весьма о нем скорбя, возвратились.

Война половцев к Путимлю . Хитростию побеждены . По другую сторону Кзя, князь половецкий, с великим войском пошел к Путимлю, и многие волости пожег, и, к Путимлю жестоко приступая, острог сжег. И потеряв много людей, среди которых и знатных, не взяв града, отступил и послал в Посемье 5000 там жечь и разорять. Но Олег Святославич с воеводою Тудором, который во многих боях храбростию и разумом прославился, учинили с оными бой через реку. Тудор же, умыслив их обмануть, хотя войска гораздо меньше имел и могли чрез реку не пустить, стали отступать, а половцы смело на них наступали. Тудор же, войдя в лес меж болотами, разделился: Олега с половиною оставил против половцев, а сам, обойдя, сзади напал. И так их, смявши, порубил, что едва 100 их назад возвратилось, ибо их более 2000 побито, а с 500 знатных и простого люда пленено. Сын же и зять князя Кзи побиты. Кзя, о том уведав, с великою злобою и горестию возвратился. Так половцам с обоих сторон равная удача была и один пред другим не мог похвалиться, разве большею потерею своих.

Окуп тяжкий. Лавр доброжелательный . Совет Игорю об уходе. Игоря любочестие. Хитрость Игоря . Игорь ушел . Любовь подданных . Игорь возвратился . Игорь Святославич, будучи в плене, во всяком довольствии содержан, и никакой ему обиды и досады половцы не делали, только крепко стерегли, приставив к нему 15 человек и 5 знатных отцов сыновей, которые давали ему волю ездить куда хотел и, почитая, его слушали, куда кого посылал. Он же привел к себе попа и некоторое количество одежд для себя и служителей, также довольство от запасов и денег для нужд. Не ведая о себе Божия промысла, ожидал долго у них пробыть и, желая у оных большую ласку приобрести, многих богато дарил, хотя не мог откупа заплатить, поскольку за него просили 2000, за прочих князей по 1000, а за воевод по 200 и по сто гривен. Но Божиим милосердием сыскался один муж, родом половчин, именем Лавр, который, придя к Игорю, говорил, если он хочет в дом ехать, обещает его здравым проводить. Но Игорь, не смея ему поверить, сказал, что он охоты к тому не имеет и не хочет своим порукам неверным быть, говоря ему: «Я, не желая чести моей потерять, с бою имея возможность уйти, не бежал, и ныне бесчестным путем идти не хочу». С ним же был конюший его и сын тысяцкого. Те услышав о сем и рассмотрев довольно состояние человека того, что был муж твердый, но оскорблен от некоторых половцев, мать же его была русская из области Игоревой, те понуждали Игоря идти, но он, не приняв их совета, запретил более о том говорить. Тысяцкого сын, уведав от жены князя Туглия, с которою любовь имел, что половцы положили, если им в войне не удастся, Игоря убить, что он сказал конюшему. И тотчас оба, снова придя к Игорю, говорили ему: «Почто, князь, не соглашаешься с мужем сим, или ждешь, как половцы с войны возвратятся, которые, если им не удастся, положили тебя убить? Тогда чем твоя гордость и славолюбие поможет, что скорее погубишь жизнь со славою». Сим ужаснувшись, Игорь советовался с ними, как то учинять. Но тогда было ему учинить неудобно, однако ж велел им оного Лавра довольно уверить. После малого времени, рассудив Игорь за удобное и согласясь с Лавром и своими, учинил пир, на котором приставников потчевал довольно медом и одаривал. И так как оные довольно пьяны были, на заходе солнца послал конюшего за Лавром. И когда оный пришел, сказал ему, чтоб он после захода солнца за Донцом приготовил коней. Лавр же, рад сему быв, тотчас взяв коней с седлами, стал у реки. Конюший, придя, сказал Игорю, что кони готовы. Он же, встав с трепетом, боясь, чтоб его не поймали, и призвав других своих служителей, велел пред шатром своим играть и пить. И вышел вон, видя, что приставники все с его служителями играли и веселились, думая, что Игорь уже спит. Он же, не говоря им ничего, пошел к реке, оную перебрел. И сев на коней, поехали сквозь жилища половецкие сам пят. И в ту ночь миновав все их обиталища, поехали чрез степь и ехали 11 дней до русского города, оттуда пошел в свой Новгород и, не доехав (меньше половины дня пути) верст за 20, споткнулся конь под Игорем и ногу ему так повредил, что он не мог на коня сесть, принужден в селе святого Михаила остановиться ночевать. В тот час прибежал в Новгород крестьянин того села и сказал княгине, что Игорь приехал. И хотя долго тому не верили, но княгиня, не могши более терпеть, тотчас усевшись на коня, поехала к нему. Граждане, слыша то, все обрадовались и за княгинею поехали. Множество же, не имея близко коней, пеши пошли. Княгиня пришла, и так друг другу обрадовались, что обнявшись плакали, и говорить от радости и слез ничего не могли, и едва могли перестать слезы лить. Игорь, целовав всех вельмож своих, немедля поехал во град. Люди же с женами и детьми все вышли для встречи его и так многолюдно, что во граде разве кто из-за крайней немощи остался. И была в Новгороде и по всей Северской земле радость неописанная. Радовались же немало и во всей Русской земле, так как сей князь из-за своего постоянства и тихости любим у всех был.