Читать книгу "Запросы плоти. Еда и секс в жизни людей - Кирилл Резников"

Надо сказать, что Вольтер не был атеистом, напротив, он подвергал атеистов яростным нападкам, считая их учение вредным для морали. Он никогда не сомневался в существовании Бога. Атеисты любят цитировать слова Вольтера: «Если бы Бога не было, Его следовало бы изобрести». В полном виде фраза имеет другой смысл: «Если бы Бога не было, Его следовало бы изобрести, но вся природа вопиет нам, что Он существует».[475]. Желая быть похороненным по-христиански, Вольтер подписал частичное отречение от своих работ. Но когда в возрасте 84 лет вольнодумец умер, его племянник аббат, предвидя запрет похорон, посадил мертвого дядю в халате и ночном колпаке в карету и не привлекая внимание доставил в аббатство Селье в Шампани, где и похоронил. Предписание епископа, запрещающее похороны, опоздало на несколько часов. В 1791 году, после французской революции, прах Вольтера был перевезен в Париж и помещен в Пантеон.

Французские атеисты, против которых выступал Вольтер, были активнейшими участниками Просвещения. Самым из них значительным был Дени Дидро (1713–1784), эссеист, романист и философ. Важный вклад в мировую культуру Дидро сделал как редактор двадцати восьми томов французской «Энциклопедии» (1747–1772). Сам он написал для «Энциклопедии» около 6000 статей. Нуждаясь в деньгах, Дидро продал Екатерине II свою библиотеку за 50 тыс. ливров. Императрица предоставила ему право пожизненного хранения книг в своем доме. Благодарный Дидро помогал Екатерине в пополнении коллекций Эрмитажа.

Жан-Жак Руссо (1712–1778) был просветитель, чьи представления o человекe оказали большое влияние на общество конца XVIII – начала XIX века. Деист Руссо признавал Верховное Существо, но отрицал Его вмешательство в жизнь человека. В отношении человека Руссо учил возвышенным вещам. Согласно Руссо, человек рождается с прекрасной душой и талантами. Общество и цивилизация портят его натуру. Поэтому благородный дикарь выше европейца. Руссо провозгласил природную одаренность людей и считал, что лучшим путем воспитания является его отсутствие. Руссо сам подал пример и пятерых детей, прижитых от экономки, отправил в детские приюты.[476] Руссо был отцом педагогики свободы (той самой, что загубила современную школу), идеи общественного договора, когда человек передает коллективу права и свободу, и романтизма – нового направления искусства. Можно удивляться, сколько людей лили тогда слезы над сентиментальной «Новой Элоизой» и призывами Руссо следовать голосу сердца, а не разума. Поклонником Руссо был организатор революционного террора Максимилиан Робеспьер, поместивший прах учителя в Пантеон в 1793 году.

20.2. Век галантных дворян

Восемнадцатому веку повезло на названия. Он не только Век Просвещения, но и Галантный век. Галантность тогда была во всем, в манерах, стиле речи, одежде, мебели, архитектуре, оформлении парков и даже в таком нелюбезном деле, как война. В историю вошел эпизод из сражения при Фонтенуа в 1745 г., где встретилась английская и французская гвардия. Когда ряды противников приблизились на мушкетный выстрел, английские офицеры сняли шляпы и поклонились. Французские офицеры ответили тем же. Затем лорд Гей, капитан английской гвардии, вышел вперед и крикнул: «Господа французские гвардейцы, стреляйте»! На что поручик граф д'Антрош, выступив вперед, прокричал: «Господа, мы никогда не стреляем первыми. Стреляйте вы, если вам угодно». Грянул залп: 39 офицеров и 860 солдат французской гвардии были убиты на месте или ранены. Тем не менее, французы выиграли битву.[477]

Если подобную галантность практиковали на войне, то можно представить каковы были отношения кавалеров и дам в салонах и на бальном паркете. Князь Шарль де Талейран-Перигор (1754–1838), остроумец, ловелас и дипломат, повидавший главные европейские дворы, не говоря о дворе Наполеона, у которого он был министром, говорил так: «Кто не жил до 1789 года, тот не знает всей сладости жизни».[478] Талейран знал, что говорил, он хорошо пожил и до, и после 1789 г. В словах его лежит объяснение утраты сладости жизни – 1789 г. был годом Французской революции, упразднившей монархию и привилегии дворян. Казнь короля и королевы и есть конец Галантного века, ведь сердце его билось в Версале.

Двор короля Франции задавал тон всей Европе, в первую очередь, дворам европейских монархов, в том числе, императорскому двору в Санкт Петербурге. Кроме придворных, версальские моды и образ жизни с большим или меньшим успехом воспроизводили провинциальные дворяне и богатые буржуа, стремившиеся подражать дворянству. Для Франции это было меньше 10 % населения, а для России и того меньше. Недворянам, желающим блистать, в Галантном веке делать было нечего или почти нечего. Надо было быть Мольером или Вольтером, чтобы быть принятым при дворе, и то оба они натерпелись от знатных особ оскорблений, вряд ли возможных, если бы они были дворяне.[479]

В галантном мире кавалеры и дамы занимались постоянной игрой в охоту. Был охотник – восхищенный мужчина и был драгоценный трофей, – снисходящая к мужчине женщина. Игра стала ритуалом, даже когда взаимный интерес отсутствовал. Мужчина все равно спрашивал: «Когда Вы меня осчастливите?», а дама, благосклонно улыбаясь, обещала взглядом все радости ее сада. «Я не теряю надежды», – говорил мужчина, целую ее руку, и устремлялся к другой даме либо под предлогом амурных дел спешил в домашнюю лабораторию (увлечение наукой в свете считалось чудачеством). Символом куртуазности Галантного Века может служить картина Жана-Оноре Фрагонара «Счастливые случайности качания на качелях» (1766), где прелестница в розовом платье, раскачиваясь на высоких качелях, кокетливым взмахом ноги сбрасывает туфлю, наблюдая за восхищенным юношей, взгляду которого открылись прелести, таящиеся под платьем. Следует заметить, что молодые женщины тогда панталон не носили. Юношей был заказчик картины, барон де Сен-Жюльен, а девушкой его возлюбленная.

Жан-Оноре Фрагонар. Фрагмент картины «Качели». 1767. Собрание Уоллес. Лондон. Wikimedia Commons.