Читать книгу "Вирикониум - Майкл Джон Харрисон"

Мебель в гостиной мистера Амбрэйсеса — величественные неуклюжие столы-книжки и буфеты с отслаивающимся шпоном, покрытым пятнами, — была завалена всевозможными свидетельствами, которые он собирал. Здесь хранились покоробившиеся крупнозернистые фотографии — детали моментальных цветных снимков в черно-белом варианте, увеличенные настолько, что внешний край предметов казался изъеденным коррозией, а фрагмент выпадал из контекста. Получалось нечто то ли чудовищное, то ли забавное. Тут же лежали пожелтевшие газетные вырезки — похоже, эти газеты нашли в ящике давно опустевшего дома. Кассеты казались пушистыми от пыли. Мы попытались проиграть их, но услышали лишь стерильное электрическое молчание машины, пару раз прерванное диким треском статики. Еще имелись записные книжки, исписанные каллиграфическим почерком мистера Амбрэйсеса:

Каждый случай, идущий хоть немного вразрез с собственной значимостью, может привести к тому, что полетят искры. Вот та крупинка энергии, которая лежит в основе метафоры — и жизни.

Или:

Урок, который получен слишком поздно — это урок, который мы не смогли пройти по собственному желанию.

И на другой странице:

Ничто нам не препятствует, просто мы должны научиться действовать.

* * *

Он сохранял проспекты, счета, рождественские открытки, призывы сделать очередное пожертвование и прочие маленькие конверты, которые проникали в его почтовый ящик и были адресованы предыдущим квартиросъемщикам. Письма из Австралии, адресованные мистеру Амбрэйсесу, как бы случайно затесались в эту массу обращений, однако занимали в коллекции почетное место. Как я узнал, его дочь вышла замуж и эмигрировала туда несколько лет назад.

— Неблагодарная, — говорил он, отводя глаза и уставившись в телевизор: там из ворот фабрики медленно выезжал автомобиль, потом набирал скорость и, миновав жилой район, мчался по пустой дороге. — Неблагодарная девчонка.

В среду после того, как я побеседовал с доктором Петромаксом в «Эль Греко», к мистеру Амбрэйсесу пришли два трубочиста. Самого мистера Амбрэйсеса не было дома.

— Он вас вызывал? — спросил я их.

Судя по всему, они этого не знали. Они терпеливо ждали в саду, пока я их впущу — крупный неуклюжий мальчик в ботинках фирмы «Dr. Marten's»,[33]и мужчина, которого я принял за его отца, не такой рослый и куда более проворный. Я слышал, как он говорит:

— …в любом случае ты себе все четко представляешь. И видишь, как можно из этого выкрутиться…

Мальчик не отвечал. Он с потерянным видом стоял на бетонной дорожке. Дождь превратил ее в зеркало, в котором отражалась пара толстых желтых бутонов крокуса. Кучи красных кирпичей, ржавой хвои, парник с облупившейся краской, дверь навеса, припертая заступом, чтобы не открывалась — все в этот день выглядело темным, да и день казался скорее октябрьским, чем апрельским.

— Мы привыкли работать в городе, — мальчик смотрел сквозь дождь. Потом он стер несколько капель, которые упали на щетину, покрывающую его костлявый, беззащитный череп и, похоже, приободрился.

— На этих улочках точно будут аварии, — пробормотал он. — Трактор вот в кого-нибудь врежется…

Потом он принес щетки и, застенчиво пряча глаза, расстелил два старых покрывала, чтобы не запачкать линолеум — они выглядели так, словно их соткали из свечного фитиля. В том, как он опустился на колени перед облицованным плиткой камином была какая-то заторможенность и аккуратность. Он казался ребенком, очарованным всем, что связано с огнем. Развернув над топкой парусиновый мешок, парень закрепил его полосами скотча, которые все с той же аккуратностью отрезал от катушки, и принялся тыкать щеткой сквозь сумку. Наконец запах сажи, щедрый и резкий, наполнил комнату. Парень внезапно остановился.

— Еще три колена, — объявил его отец.

— Трех не будет, — отозвался юноша, изогнувшись и просунув щетку подальше в дымоход. — Пойду посмотрю.

— Я слышу, как ерш наверху гремит.

— Не знаю, что там гремит, но наружу ничего не выходит.

Отец и сын уставились друг на друга.

— Ну как, прошло?

— Ага.

— Тогда нам тут больше делать нечего.

Мальчик аккуратно принялся втаскивать щетку, снимая коленца-удлинители одно за другим, в то время как отец смотрел на него сверху вниз, тяжело дыша и подбоченясь, ожидая, что предмет, в который уперлась щетка, вывалится. Потом они сняли сумку и продемонстрировали, что камин на три четверти высоты завален сажей. Впрочем, кроме сажи, там ничего не оказалось. Мальчик торжественно скатал скотч в блестящий липкий шар. Он пригласил меня заглянуть в дымоход, но все, что я увидел — глубокое черное жерло, похожее на пещеру, покрытую соляными наростами. Я не ожидал, что его внутренняя поверхность такая грубая.

— Вот видите, — обратился он ко мне. — Я вообще не представляю, как ваш друг умудряется его растопить.

Когда я передал его слова мистеру Амбрэйсесу, тот встревожился.

— А Петромакса с ними не было?

Я рассмеялся.

— Конечно, не было. Он ведь не трубочист?

— Никогда никого сюда не пускайте! — закричал мистер Амбрэйсес. — Этот парень… Руки у него были крупные? Такие неуклюжие, со сломанными ногтями?

Он пропустил мою реплику мимо ушей. Казалось, куда больше его занимал ответ на первый вопрос. Он снова и снова шептал:

— Это были просто трубочисты.

Внезапно он лег на спину, среди очесов и обрывков бумаги, которыми был усеян пол, подтянулся к камину и попытался заглянуть в дымоход — точно так же, как это делал я. Что бы он там ни увидел — или не увидел, — он снова вскочил. Он носился по комнате, распахивал настежь дверцы буфета и снова захлопывал; схватил пару открыток, которые дочь прислала ему от Австралии, с облегчением посмотрел на яркие марки и фантастические картинки… и наконец разложил их на каминной доске.

— Все на месте, — сообщил он. — Вы не позволяли им ни к чему прикасаться?

Когда я сказал, что не позволял, он, похоже, успокоился.

— Взгляните сюда!

По его словам, он извел целую пачку карточек, фотографируя на «полароид» три пары женских туфель, которые кто-то бросил в канаву на Акрлейн — там, где он поворачивает направо и упирается в Манчестер-роуд.

— Я заметил их в воскресенье. Они были все еще там, когда я вернулся, а сегодня утром исчезли. Вы можете сказать, кто их там оставил? Или зачем?

Я понятия не имел.

— Кто приехал специально, чтобы вытащить их из сухой канавы на краю болота, куда местные фермеры сбрасывают мусор?