Читать книгу "Красный вереск - Олег Верещагин"

Однако, Олег остался сидеть на темных от времени досках. На чего косились. Кое-кто издавал завистливые звуки, похожие на посвистывание змеи, Но желающих купить не находилось — а все разговоры между конвоирами и потенциальными покупателями, похоже, сводились к взаимным оскорблениям и явному нежеланию покупать рослого мальчишку с полудесятком шрамов на худощавом мускулистом теле, жутковатой татуировкой на груди и вовсе не рабским взглядом.

Солнце пекло беспощадно. Хотелось пить, а еще больше — сломать колодку и проломить головы всем, до кого успеешь дотянуться. Этот вариант пока что был недоступен, но его Олег обдумывал с особым наслаждением. Время текло мимо равнодушной рекой. Временами Олег обводил толпу взглядом, надеясь увидеть хоть одно человеческое лицо — не хангара и не раба. Пусто. Никого. Подкатывали тоскливые мысли о том, что он был в одном шаге от дома. В одном шаге! И что будет с ним дальше? Неужели все-таки смерть, будь она неладна?!

Он сморгнул пот и еще подумал — если суждено вырваться, он не перестанет воевать. Со всем этим воевать НУЖНО. Это так же необходимо, как подметать полы в доме. Если горцы ушли — это еще не значит, что борьба окончена. Горы стоят и леса зеленеют — и тут, и на Земле. И он ЗНАЕТ людей, на которых можно положиться. И ЗНАЕТ, как обращаться с оружием. И ЗНАЕТ пути. А больше ничего и не надо.

Хангары вокруг неожиданно засуетились, залопотали громче, хотя и так гам от них стоял невыносимый. Впечатление создалось такое, что они стараются отхлынуть с середины проезжей части. Олег насторожился — и через миг понял, что слышит песню. Четыре или пять мальчишеских голосов слаженно выводили:

Амис ана прияс —

Вит айта, на фари,

Сам Вайу йати,

Басийа Вайу!

— а мужские голоса гортанно подхватывали:

— Аой! Аой!

— Уйаны, — подался назад, к своим, стоявший с краю помоста хангар, все тут же положили руки на рукояти сабель и стиснули их. А Олег увидел едущих анласов.

Три или четыре десятка их шагом ехали через толпу, которая раздавалась перед всадниками быстро и легко. Под анласами были могучие рыжие кони-гиганты, двигавшиеся тем не менее мягко и стремительно. Всадники сидели на конях без доспехов, в одной поддоспешной коже, штанах, жилетах-вестах и сапогах с завязками, подбитых сталью. Непривычно прямые ноги — вставлены в низко опущенные стремена, рыжие волосы — заплетены в косы, спускающиеся на грудь. Доспехи они, как видно, везли в сумах, но слева у седел висели треугольные щиты, на поясах — длинные мечи и большие ножи, за спинами — большие луки с натянутой тетивой и тулы со стрелами. В правой руке каждый держал пику с граненым наконечником, длинным и узким, как игла, уперев конец древка в носок ноги. Анласы блистали браслетами, ожерельями, обручами на волосах, посматривали вокруг презрительно, но добродушно, с усмешкой, и пели. Запевали едущие впереди несколько парней-ровесников Олега, а припев дружным хором подхватывали остальные.

Отряд поравнялся с помостом. Олег смотрел на всадников с тоской и неясной ему самому надеждой, понимая, что он им не нужен и не важен. Если бы он мог окликнуть их на анласском!..

Среди мальчишек крайним к помосту ехал анлас — не рыжий, как большинство остальных, а с волосами светлее, чем у Олега — практически белобрысый. Конь под ним так и ходил, вскидывая голову и задом напирая на оказывавшихся слишком близко хангаров. Успокаивая его одними коленями, анлас оказался рядом с помостом; его лицо, верхового — вровень с лицом сидящего на досках Олега.

Глаза анласа удивленно расширились. Но Олег опередил его, изумленно выдохнув:

— Ва… дим?!.

ИНТЕРЛЮДИЯ:

МАЛЬЧИК

Мы сыты водой из трюмов

И байками о погоде.

Всё те же движенья в танце,

И пары одни и те ж…

Лишь мальчик глядит угрюмо,

Как в душную ночь уходят

Триста его спартанцев.

Триста его надежд.

Тряпочки для обтирки

И всяческие излишки

Смешались в свином корыте

В объедочный парадиз…

Держи же меня за шкирку,

Живущий во мне мальчишка!

Держи же меня за шкирку —

Не дай мне скатиться вниз…

Дай мне руку, мальчик.

Дай мне руку, мальчик.

Дай мне руку, мальчик —

Быть может, я ещё жив…

Мальчик уже не плачет

О прошлогоднем снеге.

Мальчик глядит в окошко,

И — там, где к плечу плечо! —

Себя различает мальчик —

Могучего, как Шварцнеггер!

И львиное сердце бьётся

Под алым его плащом…

Книжка — в отбой. Сказка — в отбой.

Война стоит у дверей.

"Здравствуй, мальчик! Я за тобой —

Вставай, и двинем скорей…"

Под коврик ключ и — шаг за край,

И — счастье тем, кто не спал.

В седьмое небо идёт трамвай,

Сдувая листву со шпал…

Дай мне руку, мальчик.

Дай мне руку, мальчик.

Дай мне руку, мальчик —

Быть может, я ещё жив…

Джинсы мои потёрты.

Чернила мои разлиты.

Прости мою слабость, малый —

Но день мой не наступил…

Шагай же — легко и твёрдо! —

Туда, где твои гоплиты

Точат мечи о скалы

Непроданных Фермопил…

Дай мне руку, мальчик.

Дай мне руку, мальчик.

Дай мне руку, мальчик —

Быть может, я ещё жив…

(Стихи О.Медведева.)

КОНЕЦ ИСТОРИИ ВТОРОЙ

В тексте романа использованы как примеры народного творчества славян и анласов, а так же в качестве стихов О.С.Марычева и Звенислава Гордятича стихи и песни следующих авторов:

— В. Сорокин

— Ю.Кузнецов

— М. Гаврюшин

— А. Драт

— И. Давиденко

— Дж. Селби

— А. Васильев

— Ю.Михайлов

— А.Розенбаум

— Д.Ревякин

— В.Верещагина

— В. Сидоров

— В.Коркия

— В.Высоцкий

— Н.Фоменко