Читать книгу "Три тысячелетия секретных служб мира. Заказчики и исполнители тайных миссий и операций - Ричард Роуэн"

Число первых шести помощников Дюбуа увеличилось до двенадцати, затем до двадцати четырех, а затем до тридцати шести. Они предоставили в ее распоряжение свое умение и мужество, свои дома и все свое имущество. Военные сведения, тщательно проверенные и отобранные из массы слухов, сплетен и ложных донесений, потекли непрерывным и регулярным потоком. И пришло время, когда Алисе, всегда бравшей на себя выполнение самых рискованных заданий, пришлось раз в неделю пробираться в Голландию для передачи донесений своим начальникам в Лондон.

Германский контроль на границе становился все более придирчивым и бдительным. Даже самые хитрые уловки уже не гарантировали полной безопасности перехода через границу в дневное время; а по ночам Алисе и ее подруге приходилось преодолевать бесчисленные трудности. Несколько раз ей пришлось перебираться через пограничный канал вплавь. Для этой цели она изобрела специальный костюм, состоявший из дамского трико до колен, блузы и юбки, сшитых из очень легкой темной материи. Прекрасная пловчиха, она не боялась ледяной воды канала; но Шарлотте, не умевшей плавать, приходилось, скрючившись, втискиваться в одолженное у бельгийского пекаря большое корыто, которое Алиса толкала перед собой.

Смекалка и изобретательность Алисы казались неистощимыми, и в случае необходимости она могла использовать такие вещи, которые никогда ранее не связывались со шпионажем. Рассказывают, будто она подавала сигналы при помощи звона церковных колоколов; написанные мелким почерком донесения прятала в шоколадных кексах, в игрушках, в зонтиках и даже в деревянной ноге старого калеки. В клубках шерстяной пряжи для вязания передавался простой код; и однажды, когда ее внезапно остановил немецкий патруль, Алиса бросила моток в кусты, чтобы часом позже вернуться, отыскать выброшенное «донесение» и поспешить дальше. Она умудрилась переслать в Англию миниатюрную карту, спрятанную в дужке очков. На ней изображалось расположение четырнадцати германских тяжелых батарей и складов боеприпасов в окрестностях Лилля. Некоторые из ее помощников жаловались, что в то время, как они рискуют жизнью, собирая важные сведения, их донесения редко ценятся союзниками и не вызывают необходимых ответных действий. И когда вскоре после этого все четырнадцать батарей и склады были уничтожены союзными бомбежками и артиллерийским огнем, Алиса могла с удовлетворением указать друзьям на результаты их работы и тем самым поднять их дух.

Шпионский рисунок химическими чернилами, сделанный под почтовой маркой

Лично она никогда не теряла бодрости и даже чувства юмора. Однажды смело предложила кусок колбасы полицейскому, который отказался от угощения, убежденный, что разыскиваемые документы никак не могут находиться в колбасе, которую поедала бойкая девушка. Она спокойно смотрела, как мрачный прусский офицер припечатывал имперским орлом фотографию на ее новеньком удостоверении личности. Фотография была не только очень схожей, но и имела необычайно глянцевитую поверхность. Если бы немец догадался поскрести этот глянец ногтем, то обнаружил бы пленку, на которой Поль Бернар вывел невидимыми чернилами шпионский отчет в 3000 слов о передвижениях резервных соединений противника.

Лишь несколько месяцев спустя активность Алисы начала возбуждать в немцах подозрение. За ней установили слежку, задержали, обыскали и допросили. Но ей помогало знание языков и ее неисправимое озорство. Она часто прикидывалась немецкой девушкой, немецкой аристократкой. Из всех военных пруссаки были всего сильнее заражены кастовым духом; многих офицеров, расспросы которых принимали угрожающий характер, Алиса умела осадить своим надменным, холодным видом и мекленбургским акцентом.

Кордон из контрразведчиков

Германские контрразведчики в районах деятельности Алисы и ее сообщников с самого начала догадывались, что здесь орудует какой-то ловкий противник. Гораздо более жесткие ограничения на поездки, не связанные с боевыми действиями, были их первой попыткой обуздать опасного агента. Однажды поезд, в котором ехали Алиса с Шарлоттой, был остановлен в пути дозором германской полевой жандармерии. Начался обыск и допрос всех пассажиров.

Что было делать разведчицам? К счастью, они сидели в последнем вагоне, а сыщики в мундирах, держась все вместе, с непоколебимой немецкой твердолобостью начали обыск с первого вагона и постепенно продвигались в конец поезда.

Тогда Алиса и Шарлотта поспешили сойти с поезда и, забравшись под вагон, начали медленно продвигаться вперед под составом. В переднем вагоне проверка окончилась раньше, чем они добрались до него.

Разведчицы хладнокровно вошли в вагон и заняли свободные места. Через четверть часа поезд снова тронулся. Алиса и ее сообщница и на этот раз избежали ареста.

Обхитрить женщин-контрразведчиц оказалось труднее. Матроны из немецкой полиции, посланные в Бельгию для борьбы с ее непокорным населением, вели себя грубо и агрессивно. Одна из таких сыщиц, прозванная бельгийцами Жабой, при первой встрече с Алисой раздела ее догола и смазала всю кожу едким химическим препаратом, пытаясь проявить невидимые чернила. Алиса же все это время держала под языком смятый в шарик клочок рисовой бумаги, на котором мельчайшим почерком Бернара было написано очередное донесение. У конспираторов всегда оставался дубликат; чувствуя, что ее схватят, Алиса проглотила шарик.

— Стоп! Что ты глотаешь? — заорала матрона. — Давай сюда!

— Ровно ничего, — заныла Алиса. — Я озябла, вот и все. Понятное дело, я и устала, и нервничаю.

— Ну так одевайся. — Жаба неожиданно смягчилась. — Мы закончили.

Она на несколько минут оставила Алису одну и вернулась с чашкой молока.

— Выпей, — предложила она. — Не похоже, что ты хорошо питаешься.

Алиса не попалась на ее показное дружелюбие.

— Вы очень добры, — сказала она, — но я терпеть не могу молоко.

— Пей, говорят тебе! — грубо настаивала немка, вернувшись к своим прежним манерам.

Алиса была уверена, что в чашке налито рвотное. Ее стошнит, и наружу выскочит бумажный шарик. Взяв чашку, она скривилась, сделала вид, будто пьет. И вдруг начала задыхаться и кашлять. Чашка выскользнула из ее дрожащих пальцев, упала и разбилась.

Это выглядело настолько естественно, что Жаба ничего не заподозрила. Идти за второй чашкой «целебного» молока не стоило; пока она снова приготовила бы рвотное, естественный процесс пищеварения все равно испортил бы бумагу.

Так Алиса вырвалась еще из одной полицейской западни, но кольцо вокруг нее сжималось все плотнее. Друзья предостерегали, советовали отдохнуть или тайно перебраться в Лондон и воспользоваться заслуженным отпуском, но она смеялась над их тревогами. Оставалось лишь усиленно ее охранять от опасности.