Читать книгу "Белые искры снега - Анна Джейн"

– Ты чего? – вдруг присел рядом со мной Ярослав. Обычных его ехидства, наглости и бесцеремонности в голосе и поведении сейчас не было. Он заглянул мне в лицо, явно боясь, что я плачу. А я не плакала – я же сильная! – а сидела и смотрела на снег. На какую-то секунду мне показалось, что все вокруг подернулось рябью. Но, наверное, это была игра воображения. Зато вдруг кончилась метель, и стало тихо-тихо.

– Ничего.

– Все в порядке? Тетка – ненормальная какая-то. Кто она тебе? Родственница?

– Мачеха.

Если это и удивило парня, виду он не подал.

– Ей бы в «Золушке» играть или в «Спящей красавице». Имела б успех, – хмыкнул он. – Да ладно, она просто не в ладах с домиком, – постучал он себя по виску двумя пальцами, показывая жестом, какой именно домик он имеет в виду.

– У тебя ведь есть семья? – спросила вдруг я глухо.

– Есть, – неуверенно отвечал парень.

– Хорошая?

– Хорошая, – еще более неуверенно отозвался он.

– Большая?

– Ну так…

– Это здорово. Береги ее, – зачем-то сказала я. – Это правда здорово.

Хорошо, что ночь была лунная, а все пространство вокруг – завалено снегом, потому этот поздний вечер казался светлым. Белый цвет отражает свет.

– Луч падающий, луч отраженный и перпендикуляр, восстановленный в точке падения отражающей поверхности, лежат в одной плоскости, – зачем-то сказала я, вспомнив уроки физики.

– Чего? – не сразу врубился Ярослав.

– А угол падения равен углу отражения, – закончила я.

Зарецкий вдруг взял меня за плечи и поднял. А я не сопротивлялась.

– Приди в себя, – не отпуская меня, сказал он, глядя в лицо. – Где безумная бойкая высокомерная девица, которую я знаю? Очнись, Настя, – потряс он меня, впервые, кажется, называя по имени. Просто по имени, без обзывательств, глупых отчеств, и тоном – обеспокоенным и одновременно обескураженным.

– Я в себе, – грустно улыбнулась я Ярославу. Это не понравилось ему еще больше. Он нахмурился.

Мы стояли так близко (преступно близко), его ладони все еще были на моих плечах, и хотя он был в перчатках, а я в пуховике, мне казалось, я чувствую тепло его рук. Может быть, была виновата луна и ее мягкий свет, обволакивающий самое сердце, может быть внезапно унявшаяся метель, а, быть может, пьянящий холод, заморозивший логику, но мне вдруг безумно захотелось обнять парня, стоящего напротив.

Я не знаю, что было у меня в глазах, возможно Зарецкий принял их лихорадочный блеск за слезы, но он сам меня обнял, робко, боясь, что я оттолкну его. Но я этого не сделала, сопротивляться мне казалось преступлением, и я сама несмело положила ему руки на пояс.

– Когда я училась в школе, я подумала однажды на уроке физики. Все мы – отражения своих родителей. У меня был только отец. Я бы хотела быть этим отраженным отцовским лучом, Ярослав, – зачем-то сказала я тихо. – Чтобы быть такой же, как они. Если он – луч падающий, то я – луч отраженный. Только мой угол отражения не равен его углу падения. Если его угол – 45 градусов, то у меня и пяти не доберется.

В секунду душевной слабости я положила голову ему на грудь, и щека коснулась холодной плотной ткани пуховика. А он, сам того не понимая, сильнее прижал меня к себе. И что мы делаем? Но как же здорово…

– А что было бы, если бы твой угол был равен сорока пяти градусам? – каким-то образом поняв меня, спросил Ярослав.

– Я бы сейчас не стояла тут, как дурочка. И я бы достойно ответила ей.

– Поверь, ты и так ей неплохо ответила, – почему-то хмыкнул он. – Ты себя просто не так оцениваешь. Ты, наверное, думаешь, что добрая и милая, а на самом деле наглая и высокомерная, в будущем вылитая твоя мачеха, – вдруг выдал он, разрушив хрупкую атмосферу. – Если это – только пять градусов от луча твоего отца, я боюсь представить, какой он у тебя. Такой же, как твой любезный дядя? – вспомнил он Тимофея, с которым столкнулся.

Я моментально отстранилась от Зарецкого, который широко ухмылялся и едва ли не ухал от переполняющей его радости. По какому поводу он радовался, уж не знаю. Наверное, понял, что задел меня за живое. А вообще, грустить надо – мы оказались в такой глупой ситуации!

– Заткнись, – недобро велела я ему.

– Я же говорил! – весело отозвался он. – Учись доброте и смирению, Анастасия Паукановна.

– Зарецкий, ты с огнем играешь, – недобро сказала я. Быть нормальным больше двух минут у него не получается, увы.

– Да ладно тебе, мисс училка, – отозвался Яр. – Давай думать, как отсюда выберемся. У меня вообще-то вечеринка, – вдруг вспомнил он и тут же полез в карман за мобильником.

– Надо такси вызвать, – вздохнула я, решив, что звонить Ранджи буду в крайнем случае, у нее сегодня тренировки.

– У меня связи нет, вызывай со своего, – заявил Енот, пиная носком высокого ботинка со шнуровкой и толстой подошвой снег. Он высоко разлетался.

Однако связи не было не только у него, но и у меня. Что еще за мертвая зона тут?

– Федеральная трасса, близко к городу, а связи нет, – ругалась я негромко, не понимая, что происходит. Становилось все холоднее – за городом температура всегда ниже, а чем ближе была ночь, тем крепче становился мороз.

Мы походили, пытаясь поймать связь, но тщетно. Кроме того, за это время мимо нас не проехала ни одна машина. Это, честно говоря, пока что не пугало, но настораживало. Я понимаю, что это не город, но ни единого автомобиля за двадцать минут? Когда мы ехали на вручение, машин на трассе было предостаточно.

Я в очередной раз достала холодными пальцами из кармана телефон. Связи как не было, так и нет. Зато мороз пробирался сквозь одежду. Хорошо хоть метель унялась.

– Чего руки голые? – недовольно, аки мамочка, увидевшая дитя без шапки осеннею порою, спросил Зарецкий, глядя на мои руки.

– Перчатки в машине остались, – ответила я с великим сожалением. Терять вещи я крайне не любила.

– Вот козел, уехал, – прошипел Яр, не забывая поминать водителя тети Иры недобрым словом каждые пять минут. – Ты номер помнишь? У меня дядька в ГАИ работает, пробьет, найду его тачку, слова благодарности гвоздем напишу на бочине.

Я, представив, как Ирина с ужасом смотрит на огромное корявое «спасибо» на дверях своей стильной машины, хмыкнула. Однако Яру связываться с ней не стоит. Она и так на него странно косилась.

– Стекла в цветочек сделаю. Хотя зачем мне номер, ты мне скажешь, – никак не мог успокоиться он, зато все же сложил дважды два. – Ты ж ту тетку знаешь. Откуда, кстати?

– Зарецкий, отстань, – отмахнулась я, стараясь не паниковать. Пешком, что ли, до города идти?

– Говори, кто она. Я такого не проща… Смотри, – вгляделся внезапно в стену деревьев Ярослав. – Там огоньки! Дом, наверное. Пойдем, попросим телефон? Или такси вызовем. Мне холодно.