Читать книгу "Властители Рун - Дэвид Фарланд"

Дальше они поскакали вместе, строя планы предстоящей войны.

Когда они добрались до замка Сильварреста, состоялся грандиозный праздник. Вперед были высланы гонцы, чтобы возвестить о прибытии короля и королевы. Поэтому к их приезду все уже было готово, и после того, как короля Сильварреста положили в склеп рядом с его женой, праздник начался.

Позже, этой же ночью, из Орвинна прискакали тысяч десять рыцарей, во главе со своим старым, толстым королем Орвинном.

При виде Габорна Орвинн разразился слезами и преклонил перед ним колени.

— Спасибо, спасибо, — произнес он сквозь рыдания. — Вчера вечером мой замок осадили две тысячи головорезов Радж Ахтена, и я уже решил было, что все, дело худо. Но вы прислали нам помощь. Спасибо!

Габорну не хотелось выслушивать остальное — как из леса появились духи Даннвуда и что они сделали. Но он должен был знать.

— Погибли все люди Радж Ахтена?

— Все, вес, до единого!

Услышав эти новости, многие из сидящих в Пиршественном Зале разразились радостными криками, но Габорн призвал всех к молчанию:

— Гибель этих людей — не повод для веселья, — проворчал он. — Лучше бы они остались живы и служили нам в темные времена, которые грядут.

Габорн никак не мог уснуть этой ночью и вышел в сад Биннесмана. Деревья и трава — все было покрыто пеплом. Однако и под ним ощущалась жизнь. Семена и корни уже начали шевелиться, вытягивать из земли соки. Хотя все тут было сожжено дотла, с приходом весны жизнь, без сомнения, возьмет свое.

Солдаты Радж Ахтена уже целый день двигались на юг и находились на равнинах Флидса, далеко за пределами Даннвуда, когда наткнулись на остатки армии Виштимну. Те устроили бивуак около одной из редких скал.

Боясь, что армия нападет на крепость в Тор Виллиусе, клан лордов Флидса окружил армию и устроил бойню, прикончив около восьми тысяч человек.

Радж Ахтен внес раскол между лордами Флидса. Он явился к ним и убедил многих служить ему. В результате в его армию влилось еще тридцать тысяч человек, хотя остальные продолжали сражаться с ним.

Во главе последних встал великий король Коннел со своими доблестными воинами. Снова и снова он нападал на Лорда Волка — до тех пор, пока все копья у его рыцарей оказались сломаны, а щиты разбиты.

Но Коннел все равно продолжал сражаться, даже когда у него остались лишь топор и кинжал.

В конце концов, Радж Ахтен живьем скормил короля Коннела своим великанам Фрот.

Сделав это, Лорд Волк долго стоял, глядя на остатки своей армии, размышляя и время от времени бросая взгляды на север, как будто никак не мог принять решение.

Одни рассказывали, что при этом он бормотал под нос проклятия и дрожал, то от злости, то от страха. Другие уверяли, что он просто стоял с задумчивым видом. Людей у него осталось не так уж мало, и он наверняка испытывал большое искушение, не откладывая, вернуться в Гередон, нанести удар Королю Земли и покончить с этим.

В конце концов, он повернулся спиной к Гередону и поскакал в сторону гор.

Спустя три дня после падения Лонгмота, Иом и Габорн поженились в замке Сильварреста.

Это была пышная свадьба, на нее съехались тысячи лордов со всех ближайших королевств. Иом не стала надевать вуаль, но если Габорн и радовался ее вернувшейся красоте, он этого не показывал. Его преданность не поколебалась, когда Иом стала безобразной; а теперь она не стала больше.

В первую брачную ночь Габорн сдержал данное ей обещание. В постели он вел себя отнюдь не как джентльмен; по крайней мере, он был джентльменом не больше, чем ей того хотелось.

В эту ночь, после того, как они занимались любовью, Иом долго лежала в постели, положив руку на живот. Она чувствовала внутри себя новую жизнь и хотела знать, кто это будет. Силы Земли в Габорне стали настолько могущественны, что посеянное им семя тут же пустило корни.

В тот же самый день состоялась скромная свадьба Боринсона и Мирримы.

На следующую ночь, когда в небе взошла нарождающаяся луна, в ее слабом свете на холмах к востоку от замка Сильварреста собрались Габорн, Боринсон и пятьдесят Рыцарей Справедливости. Они сели на коней и поскакали в Даннвуд, держа копья наизготовку.

Так началась охота на опустошителей.

Люди были в ярости, жаждали сразиться с врагом и клялись, что эту охоту запомнят надолго.

Боринсон отправился с ними. Он рассказал, что в глубине Даннвуда были места, где когда-то вели горные разработки даскинов. Там, по его словам, под землей все было настолько пропитано магией, что это открывало перед Габорном огромные возможности выковать за зиму непобедимое оружие для своих воинов.

О том, что произошло во время этой охоты, впоследствии говорили мало. Однако Король Земли со своим чародеем и несколькими рыцарями вернулись, спустя три дня незадолго до рассвета, в последний и самый главный день Хостенфеста, день великого праздника.

К большому сожалению, все, что они нашли в шахтах даскинов, было двадцать семь юных опустошителей со своим наставником, магом-опустошителем; справиться с ними оказалось нелегко.

В этом сражении погиб сорок один доблестный рыцарь.

Боринсон убил мага-опустошителя прямо в его берлоге и вернулся с трофеем, — его огромной головой, которая волочилась привязанная к седлу по земле.

Он положил серую голову па траву у входа в замок Сильварреста для всеобщего обозрения. Голова была похожа на яйцо почти шести футов в длину, четырех в высоту и формой сильно смахивала на голову муравья или какого-то другого насекомого, потому что у нее не было ни глаз, ни ушей, ни носа. Только сенсорные отростки, похожие на серых червей и отдаленно напоминающие волосы, свисали с затылка, опускаясь до уровня рта.

На крестьян и детей особенно сильное впечатление производили острые иглы дубов, торчавшие из огромной пасти. Многие даже боялись прикоснуться к жестким губам. Зубов было несколько тысяч, они сидели в семь рядов и были остры, как осколки кварца.

Десятки тысяч крестьян пришли взглянуть на голову монстра. Дети прикасались к ней, взвизгивая от восторга, а некоторые даже решались дотронуться до головы и хихикали, тут же отдергивая руку. Старики же лишь смотрели, долго, молча и задумчиво.

Это был первый маг-опустошитель, найденный в Даннвуде почти за семнадцать веков. Многие крестьяне верили, что он окажется и последним в их жизни.

Однако они ошиблись. Он оказался отнюдь не последним.

Но первым.