Читать книгу "Скажи миру – «нет!» - Олег Верещагин"

При знакомом табуне

Конь гулял по воле!

При знакомом табуне

Конь гулял по воле!..

– Хорошо поют, – заметил Басс, извлекая свои гусли. – Ну что? Пока мясо жарится? – и, не дожидаясь согласия:

Корабли постоят

И ложатся на курс.

Но они возвращаются

сквозь непогоду…

Не пройдет и полгода,

Как я появлюсь,

Чтобы снова уйти,

чтобы снова уйти

на полгода…

Я удивился, увидев, как начал подпевать Иван, причем по-русски, широко раскрыв глаза и довольно красиво:

Возвращаются все,

Кроме лучших друзей,

Кроме самых любимых

и преданных женщин…

Возвращаются все,

Кроме тех, кто нужней…

Я не верю судьбе,

я не верю судьбе, а себе —

еще меньше…

И мне хочется думать,

Что это не так,

Что сжигать корабли

скоро выйдет из моды…

Я, конечно, вернусь —

Весь в друзьях и в мечтах…

Я, конечно, спою —

не пройдет и полгода…

…– Ты откуда знаешь Высоцкого? – спросил я Ивана. Болгарин пожал плечами:

– Отец любит… любил… любит.

– Ясно, – кивнул я.

А Андрей уже снова подначивал Басса:

– Игорь, давай эту, – он напел: – «Не хватило чуть-чуть нам попутной погоды…»

– Понял, сейчас. – Басс положил перед собой котелок: – Рубли и валюту кидайте сюда…

Не хватило чуть-чуть нам попутной погоды…

Все пороги прошли, вроде все позади, —

Просто слишком везло нам все время в последние годы,

Но тревожное чувство невольно копилось в груди…

Он помолчал, глядя в огонь, особенно яркий в сгущающихся сумерках, и продолжал, перебирая струны:

Но когда меж озер запетляла красавица Хета,

Гальку разных пород в Ледовитый неся океан,

Ураганным порывом промчалось таймырское лето,

Первый снег опустился на плечи седых Путоран.

Норд завыл и закрыл горизонт облаками,

Бьет дождем по стеклу и гудит, как орган.

Среди топких болот затерялась фактория Камень.

Мы на ней пятый день. Пятый день – ураган.

Тяжело ожидать, если день тот не первый,

Если завтра опять не отправимся в путь.

Все устали. Уже начинают пошаливать нервы…

Не спешите, друзья, потерпите, ребята, чуть-чуть…[47]

…Стемнело совсем, звезды перемигивались почти во все небо, только на севере, где-то над хребтами Кавказа, похоже, шел дождь. Но ветер дул на запад, и я, пиная в ручей камешки, лениво подумал, что тучи снесет в Черное море.

Наш лагерь все шумел, хотя многие уже спали, но этот шум мне не мешал. Я отошел к концу гряды, на которой мы остановились, – тут тропинка вновь уходила в лес, заплетенный кустарником, через который нам придется продираться завтра. Далеко-далеко впереди, в неразличимой тьме, тоже горели костры – россыпью, штук шесть. Как это обычно бывает ночью, я не мог понять, сколько до них. Могло быть и двадцать, и пятьдесят, и больше километров по прямой. Интересно, кто это, подумал я, вглядываясь в огни… и вдруг меня охватило странное, захватывающее дух чувство – как в парке, когда кружишься на «Ветерке». Огни надвинулись с бешеной скоростью… или нет, это даже была не скорость, а… не объяснишь словами, просто я вдруг увидел эти костры так, словно оказался рядом с ними, чуть сверху. Точнее не скажешь. Я почему-то не испугался и не удивился, а просто рассматривал людей у костров. И высокого мальчишку с длинными светло-русыми волосами, нижняя часть лица которого была закрыта жесткой кожаной маской. Мальчишка стоял, уперев согнутую ногу в пенек и положив руки на рукоять длинной шпаги, поставленной у носка другой ноги. Руки почти до самых локтей были закрыты крагами, на которых поблескивал металл.

Он поднял глаза. Встретился со мной взглядом.

И мне показалось, что я упал с высоты не меньше трех метров…

– Олег, Оле-ег…

Голос был негромким, а вот хлопки по щекам – довольно ощутимыми. Я открыл глаза и различил над собой лицо Джека.

Я сел, придерживая рукой затылок. С трудом ворочая языком, спросил:

– Что со мной было?

– Это интересный вопрос, – заметил Джек, садясь рядом. – Подошел я спокойненько к краю тропинки по своим делам. Сделал их, поворачиваюсь – а там ты валяешься. Ты откуда упал?

– Упал? – Я посмотрел в сторону далеких костров, оперся ладонями о теплую землю. – А, да… упал… Джек, – я повернулся к нему, – «вилька, полька, тарэлька пишутся бэз мягкого знака. Сол, фасол, антрэсол пишутся с мягким знаком. Дэти, запомнитэ это, ибо понять это нэвозможно!»

– Чего? – Джек свел брови. – Ты, когда падал, головой не?.. – Он заглянул мне в глаза.

– Не знаю, – признался я. – Я вообще не знаю, падал ли… и откуда… Джек, ты случайно никогда не видел такого приметного парня…

– Приметного? – англичанин улыбнулся. – Ты что, решил поменять ориентацию?

– Нет, я ее потерял, – признался я. – Парень в маске. Вот тут, на нижней части лица… Ты что, Джек?!

Этот возглас вырвался у меня непроизвольно. Джек существо крайне флегматичное, именно по-английски. Но за какую-то секунду его лицо изменилось резко и жутко. На нем отпечатался такой ужас, словно Джек увидел что-то иррационально чудовищное. Непредставимо страшные по силе пальцы англичанина, словно стальные клещи, впились в отвороты моей куртки, защемив кожу.

– В полумаске?! – Джек перескочил на английский. Я рефлекторно попытался вырваться – просто от охватившего меня страха, – но ничего не вышло, Джек держал меня, как в тисках. – В полумаске?! – повторил Джек. – У него длинные русые волосы и глаза… глаза, как у Ангела Света?!

– У к-к-кого? – пробормотал я.

– У Люцифера!!! – рявкнул Джек, тряхнув меня. – Где, где ты видел его?! Он здесь?!

– Он у тех костров. – Я указал рукой и, когда Джек посмотрел в ту сторону, рывком сбил его захват. – Пусти!

– Извини… – Джек с трудом переводил дыхание. – Как ты смог его увидеть у тех костров?

– Я не знаю! – огрызнулся я. – В том-то и дело, что не знаю. Я стоял здесь. Смотрел на костры. И вдруг словно оказался рядом с ними. Там был этот парень. Мне кажется – он тоже видел меня, хотя все это глупость…

– Это не глупость… – процедил Джек. – Это совсем не глупость… Скажи, он выглядел так, как я сказал?

– Ну… да. – Я пожал плечами. – Правда, насчет глаз – не знаю, я не видел, какие глаза у Люцифера.