Читать книгу "Месть драконов. Закованный эльф - Бернхард Хеннен"

Чувственный дурман

Неужели Темный дал ей наркотик? Может быть, она околдована? Нандалее отдавалась ему с такой страстью, на которую не считала себя способной. Казалось, все ее чувства обострились от боли. Когда она пробовала фрукт, то он казался ей вкуснее всего, что когда-либо попадало ей в рот. Легкое красное вино опьяняло ее, словно проникало прямо в кровь. Цветистое, с послевкусием лесных ягод солнечной осени; второго такого вина не существовало, никогда она прежде подобного не пила. Светлый хлеб был поджаристым, хрустел на зубах, мясо и соусы были неповторимыми.

Она кутила часами, лежа на животе, в то время как ее новый наставник накалывал изображение ей на спине. Он был так же одержим, как и она. Почти не давал себе отдыха. Только когда они любили друг друга, он откладывал кисточки и иглы в сторону. Иногда он набрасывался на нее, как голодный зверь, брал так, как хотел он, не думая о ней. Затем снова становился идеальным любовником, нежным, предупредительным, думающим только о том, чтобы довести ее до неведомого прежде экстаза. При этом она была совершенно пассивной, позволяла ему все, полностью подчинялась ему. И чувствовала, что, несмотря на всю страсть, он очень четко следил за тем, чтобы не коснуться свежих ран и не нарушить картинку, возникающую у нее на спине. Она охотно отдавалась, наслаждаясь его страстью, пока, наконец, устав, не засыпала в его объятиях.

Каждый раз, когда она просыпалась, боль от игл была уже с ней. Она сопровождала каждую радость, пока Нандалее втайне не начала опасаться, что, возможно, с этого момента перестанет что-либо воспринимать без боли. Она не могла сказать, сколько длился этот дурман. Время утратило значение. Сон, боль, страсть — все преумножилось, казалось бесконечным. Он не давал ей смотреть на всю картинку. Она видела, что по ее левому плечу вился черно-синий драконий хвост.

Он начал накалывать изображение на ее правом бедре, когда лишил ее зрения. Это была внезапная новая боль. Такое ощущение, словно одна из игл вонзилась глубоко в голову, и вдруг она перестала видеть вообще что бы то ни было. Ее захлестнула паника. Она хотела бежать, но он безжалостно прижал ее к ковру, уже пропитавшемуся краской с его кистей. Она чувствовала только шелковые платки, которыми он промокал краску, и свою кровь, которая бежала по ноге. Он то и дело останавливался, чтобы оглядеть картинку критическим взглядом.

— Что… что с моими глазами? — после долгого молчания испуганно спросила она.

— Вы не должны видеть работу, пока она не будет завершена, госпожа Нандалее. Окажите мне полное доверие, отдайтесь мне слепо. Работа почти завершена, госпожа моя.

Она изменилась. Всего несколько дней назад она возмутилась бы. Как он может так поступать! Но сейчас все было иначе. Она принадлежала ему. И он тоже открылся ей за прошедшие дни. Она была почти уверена в том, что он хочет ее не только потому, что сейчас ему нужно удовлетворить страсть. Он уважал ее. Она почувствовала его одиночество и то, как сильно ему хочется разделить с ней все. Но она уйдет. Даже если ему кажется, что он любит ее, они никогда не встретятся на равных.

Нандалее принимала то, что есть, плыла на волнах лихорадки и экстаза. Он лишь временами работал над ее правой ногой, временами заполнял поверхности на спине краской. Она чувствовала его беспокойство. Его тревожило что-то, о чем он не хотел с ней говорить.

В какой-то момент она проснулась, и тихая музыка, сопровождавшая ее на протяжении всех этих дней, смолкла. Темного не было рядом, она почувствовала это так же, как поняла, что снова сможет видеть, если откроет глаза. Она оттягивала этот момент, лежала неподвижно и, вопреки всему, надеялась, что он придет еще раз. Что будет прощание, последний час вместе.

Она ждала долго. Но Темный не вернулся. Наконец она заморгала и огляделась по сторонам. Она лежала среди тонких шелковых платков, которыми он вытирал кровь и краску с ее кожи. Они были повсюду, на ровном камне, который был ее островком вдали от мира, в темной теплой воде, скрывавшей пол пещеры. Тайное убежище Темного выглядело как цветущая яблоневая роща, на которую налетела яростная весенняя буря и безупречную роскошь которой терзал ветер, забрасывая грязью.

Нандалее повернула голову, насколько это было возможно, и попыталась увидеть картинку на спине. Но все, что удавалось отчетливо разглядеть, это был черный драконий коготь на левом плече и кончик хвоста на левом предплечье. Затем взгляд ее упал на правую ногу. Вокруг ее бедра извивался длинный хвост второго змееподобного дракона. Он доставал ей до колена. У Нандалее вырвался крик. Неужели у нее на спине два дракона? Такого, насколько ей было известно, никогда прежде не было?

Эльфийка присела между почти пустыми цветными мисками краски, съела немного холодной куриной грудки, которая уже не была на вкус настолько незабываемой, как во время дурмана. Что изображено у нее на спине?

Она поднялась, в последний раз огляделась. В хрустальных мисочках по темной воде все еще плавали свечки, сплетая на своде пещеры сетки из золотого света. Без газал и, в первую очередь, без Темного подземное убежище казалось угрюмым. Куда он мог уйти? Склонившись над кувшином с прекрасным вином, Нандалее увидела какой-то золотой блеск между шелковыми простынями. Она отодвинула платки в сторону и ее взору открылось белое платье, скроенное, как те длинные одежды, которые носили наставники Белого чертога. Нандалее долго держала его в руках, проводя рукой по тонкой льняной ткани и золотой вышивке на подоле. Внезапно почувствовала комок в горле. Она драконница!

Она пожалела, что сейчас здесь нет Гонвалона или Айлин, мастера борьбы без оружия из Белого чертога. Или Куллайна, молчаливого охотника с изуродованным лицом, который вместе со своим товарищем, красавчиком Тилвитом, бродил по просторам Снайвамарка. Были ли они оба в Голубом чертоге, когда его атаковали девантары?

Нужно думать обо всех, кто сопровождал ее на пути сюда, к этому таинственному убежищу. О кобольдах Белого чертога, которые страдали от перемен ее настроения, о Сате, кобольдше с «Голубой звезды», поднебесного корабля, принадлежавшего альву, которого все называли Певцом. Сата заботилась о ней по-своему, грубо, но сердечно, когда она, наполовину окоченевшая, появилась на борту летающего корабля.

Думала она и об Элеборне, который после ее возвращения из Нангога покинул сад Ядэ, чтобы навестить свою семью в Аркадии и погоревать там о погибшем наставнике, Небесном. Наверняка он одарил бы ее одной из своих чудесных скульптур из воды и света, если бы был здесь. Погруженная в меланхоличные размышления, Нандалее надела платье.

Оно было сшито точно на нее. Интересно, кто это сделал? Газалы? Она застегнула крючок на груди и твердом стоячем воротничке, достававшем ей почти до самого подбородка. Затем внезапно крепко обхватила себя руками, хотела чувствовать себя и, несмотря на это, прекрасно осознавала, что теперь что-то потеряно навеки. Оно растворилось, как та завеса головокружительного сизого дыма, который еще несколько часов назад висел в пещере. Она уже не послушница, а часть ордена убийц, основанного небесными змеями. Она приняла решение и навеки покинула тропу невинности. Теперь она принадлежит Темному!