Читать книгу "Большая грудь, широкий зад - Мо Янь"

Цзиньтун протянул ей охапку павлиньих перьев:

— Учительница Цзи, это просила вручить вам Гэн Ляньлянь. — «Будете вручать павлиньи перья, дядюшка, обязательно скажите: «Учительница, дарю вам на день рождения пятьдесят пять павлиньих перьев и желаю быть такой же красивой», — вспомнились её наставления.

— Снова бредятина, — заключила Цзи Цюнчжи. — У павлинов только самцы красивые, а самки уродливее старых куриц. Отнеси-ка ты ей эти пёрышки назад. А это говорящий попугай, что ли? — ткнула она в сторону покрытой красным шёлком клетки. — Сними-ка, погляжу.

Цзиньтун откинул покрывало и постучал по клетке. Сонный попугай забил крыльями и недовольно завопил: «Здравствуйте! Здравствуйте! Учительница Цзи, здравствуйте!» Цзи Цюнчжи хлопнула по клетке и так напугала попугая, что тот заметался, натыкаясь на проволоку и взмахивая крыльями.

— Ага, добра тебе,[211]как же! — вздохнула Цзи Цюнчжи. — Ничего доброго. — Она набила трубку и стала посасывать её, причмокивая, как беззубый старик. — Посеял Пичуга Хань драконово семя, а выросла блоха на верёвочке! Зачем тебя Гэн Ляньлянь прислала?

— Чтобы я пригласил вас посетить птицеводческий центр «Дунфан», — пробормотал Цзиньтун.

— Цель у неё не в этом. — Цзи Цюнчжи отхлебнула из кружки. И вдруг хряснула ею по столу. — Кредит выбить — вот что ей на самом деле нужно!

Глава 50

Благодаря Цзи Цюнчжи авторитет Цзиньтуна вырос. В один из весенних дней, когда цвели персики, она во главе наиболее влиятельных городских чиновников, а также специально приглашённых менеджеров Строительного банка, Банка промышленности и торговли, Народного банка и Агробанка приехала в птицеводческий центр с инспекцией. Всегда представительная Лу Шэнли была одета в тот день просто и без претензий, но те, кто разбирался, прекрасно видели, что эта простота лишь изощрённый макияж и вроде бы скромные с виду вещи — дорогие, импортные.

К главным воротам Центра подъехало более сорока автомобилей известных марок. На воротах, в двух трёхметровых красных дворцовых фонарях, заливались на все лады более сотни жаворонков. Попугай Хань обучил их начинать трели при рокоте автомобильных моторов. Он постарался: шары фонарей содрогались от пения, и эти непередаваемо чудесные звуки заставляли забыть обо всём на свете. На арке ворот ласточки-саланганы соорудили более семидесяти гнёзд. Как удалось Попугаю подвигнуть их на это — одному богу известно. Кроме названия этой ласточки по-английски на деревянной табличке можно было прочитать краткие сведения о ней на двух языках. Особо отмечалось, что белоснежное, почти прозрачное ласточкино гнездо славится исключительными питательными свойствами и стоимость одного гнезда составляет три тысячи юаней. Специально для этого дня Гэн Ляньлянь распорядилась спрятать в рощице посреди Центра множество громкоговорителей, и из них звучал записанный на плёнку чарующий птичий щебет. На четырёх больших щитах, установленных на насыпном холме сразу при входе, красовалось четыре больших иероглифа: «Няо юй хуа сян» — «Птицы говорят, цветы звучат». Поначалу все думали, что это ошибка, но тут же понимали, что этот «сян»[212]очень даже к месту. Воздух полнился птичьими трелями, и казалось, цветы тоже поют. Во дворе стайка блестяще выдрессированных фазанов исполняла танец встречи гостей. Они то приближались друг к другу, чуть ли не обнимаясь, то быстро кружились, двигаясь абсолютно в такт музыке. Какие же это фазаны! Это благородные шэньши,[213]джентльмены (для красоты Попугай отобрал только самцов), — стайка настоящих, изысканно одетых, летящих в танце шэньши.

Гэн Ляньлянь и Цзиньтун провели посетителей в большой зал птичьих представлений. Там в церемониальном наряде, расшитом красными цветами, поджидал гостей с дирижёрской палочкой наготове Попугай Хань. Как только они вошли, работница повернула рубильник, зажглись разноцветные светильники, и с жёрдочки прямо напротив входа двадцать волнистых попугайчиков закричали в унисон: «Добро пожаловать, добро пожаловать! Сердечно приветствуем! Добро пожаловать, добро пожаловать! Сердечно приветствуем!» Растроганные гости зааплодировали. Впорхнувшие следом чижи с розовыми бумажными свитками в клювах вложили их в руки каждому посетителю. Развернув свитки, те прочитали: «Приветствуем высоких гостей, прибывших дать руководящие указания! Просим высказывать ваши ценные критические замечания!» Гости аж языком защёлкали от восхищения. Программу продолжили две хохлатые майны в крошечных красных халатиках и зелёных шапочках. Они вразвалочку вышли на сцену перед микрофоном и нежными голосками заговорили: «Здравствуйте, дамы и господа! Добро пожаловать в птицеводческий центр, Дунфан». Просим высказывать ваши ценные критические замечания». Когда одна заканчивала фразу, другая тут же повторяла её на беглом английском.

— Чисто оксфордское произношение, — отметил прекрасно владеющий английским начальник отдела внешней торговли.

«А теперь вашему вниманию предлагается сольное исполнение «Песни освобождению женщины». Исполнитель — священная майна».

Одетая в сиреневое платьице майна подошла к микрофону и низко поклонилась, продемонстрировав два ярко-жёлтых пятна на голове: «Сегодня я исполняю историческую песню, которая посвящается уважаемому мэру Цзи. Надеюсь, вам понравится. Спасибо!» Ещё один глубокий поклон — ещё раз жёлтые пятна. На сцену выскочили десять канареек и в унисон взяли начальные ноты. Раскачиваясь, запела и майна:

Старый уклад с мрачным колодцем сравню, сухим и бездонным,

в нём мы — угнетённый народ, а женщин бесправней нет.

Новое общество с солнцем сравню, благодатным, дарящим,

Несёт для всего народа, для женщин свободы свет.

Зрители бурно зааплодировали. Гэн Ляньлянь и Цзиньтун украдкой наблюдали за Цзи Цюнчжи. Её лицо не дрогнуло, она не хлопала и не кричала «браво». Обеспокоенная Гэн Ляньлянь незаметно толкнула его локтем:

— Что это со старушкой?

Цзиньтун лишь помотал головой.

Гэн Ляньлянь кашлянула, привлекая внимание:

— А теперь приглашаем уважаемых гостей перекусить. Наш Центр образован недавно, средства ограничены, и угощение будет скромное. Просим на банкет из ста птиц.

К микрофону снова подбежали ведущие майны и в один голос заговорили: «Банкет из ста птиц, банкет из ста птиц, для изысканного вкуса нет границ. Для любителей поесть изрядно — страусы, для малоежек — колибри. Кряква, голубой ушастый фазан. Японский журавль, королевский фазан. Козодой серпокрылый, гриф бурый. Дрофа, крапивник красный, дубонос. Уточка-мандаринка, пеликан, китайский соловей. Иволга черноголовая, хуамея, дятел. Лебедь, баклан, фламинго…»