Читать книгу "Атеисты в мундирах. Советские спецслужбы и религиозная сфера Украины - Дмитрий Веденеев"

Архипастырь Тавриды

Владыка Лука прибыл в Симферополь самолетом 26 мая 1946 г. Прежде всего он объехал 58 действовавших приходов епархии, убедившись в бедственном состоянии переживших гонения, закрытия и войну храмов. Были закрыты монашеские обители, среди них – закрытый в 1928 г. знаменитый Топловский Свято-Параскевиевский женский монастырь в Крымских горах (святитель Лука долго и безуспешно пытался возродить превращенную в сельхозстанцию обитель, возрождение началось в 1992 г.).

К середине 1955 г. в Крыму осталось уже 49 действующих православных храмов и молитвенных домов, в которых служило 53 священника. Помимо приходов РПЦ на полуострове (по данным органов госбезопасности), имелось 14 общин евангельских христиан-баптистов (до 1,5 тыс. участников), до сотни адвентистов 7-го дня, около 100 старообрядцев, несколько нелегальных групп пятидесятников, хлыстов, толстовцев, иеговистов, еврейских клерикалов. Имелись и группы «церковно-монархического подполья», «Истинно-Православной церкви» (до 30 участников) во главе с отбывшим в 1947–1953 гг. лагерный срок неким Иваном Паксюватинским[980].

В Крыму ученый читал курс лекций для врачей по гнойной хирургии, сделал серию докладов в Крымском хирургическом обществе, лично оперировал и консультировал врачей, в начале 1947 г. стал консультантом Симферопольского военного госпиталя. Однако ему срывали лекции, требовали не выступать в церковном облачении, затем и вовсе запретили медицинскую деятельность. Профессор проводил консультации на дому. Даже потеряв зрение (в 1958 г.), он ставил безошибочные диагнозы.

Показателен случай с женой священника, отца Иоанна – секретаря епархии, Надеждой Милославовой. Ряд врачей, осмотревших ее во время ухудшения самочувствия, не выявил ничего серьезного и не считал необходимым хирургическое вмешательство. Архиепископ Лука, внимательно осмотрев женщину, заявил, что она погибнет, если в течение двух часов ее не прооперировать. Операция выявила огромный, готовый лопнуть нарыв в брюшной полости, больная выздоровела[981]. Девочка Галина Филина, страдавшая саркомой головного мозга, была излечена сугубыми молитвами и коленопреклоненными прошениями владыки Луки. Галина впоследствии окончила мединститут, стала кандидатом медицинских наук и сотрудником Московского института сывороток и вакцин имени Менделеева[982]. «Это Бог исцелил вас моими руками. Молитесь ему», – неизменно говорил святитель-хирург Лука спасенным им людям.

В 1949 г. профессор начал работу над вторым (так и не законченным) изданием «Регионарной анестезии», а также над третьим изданием «Очерков гнойной хирургии», которое было дополнено профессором В.И. Колёсовым и издано в 1955 г.

Владыка Лука не оставлял активной проповеднической деятельности. «Считаю своей главной архиерейской обязанностью везде и всюду проповедовать о Христе», – говорил он в Симферопольском соборе 31 октября 1952 г. По словам самого архипастыря, за 38 лет священства он произнес 1250 проповедей, из них 750 были записаны и составили 12 толстых томов машинописи. В 1955 г. архиепископа избрали почетным членом Московской духовной академии, Совет которой назвал собрание проповедей владыки Луки «исключительным явлением в современной церковно-богословской жизни»[983].

В послевоенный период В. Войно-Ясенецкий завершил работу над опубликованными лишь в 2000-е гг. философско-богословскими трактатами «Дух, душа и тело» и «Наука и религия». Затронутые в них проблемы фрагментарно излагались архипастырем в проповедях, лекциях, личных письмах.

В книге «Дух, душа и тело» ученый обосновал предложенное им понятие «христианская антропология». Она, по мнению автора, должна рассматривать человека как единство трех составляющих – духа, души и тела. Сердце он считал (исходя из евангельских слов Христа) органом общения человека с Богом, органом богопознания.

Ученый приводил примеры передачи духовной энергии от человека к человеку (врач и больной, мать и ребенок, единение симпатий или гнева в театре, парламенте, «дух толпы», поток храбрости и отваги), считая это «духовной энергией любви». Хирурга не удовлетворяло объяснение памяти теорией «молекулярных следов в мозговых клетках и ассоциативных волокнах» – «кроме мозга, должен быть и другой, гораздо более важный и могучий субстрат памяти». Таковым он считал «дух человеческий, в котором навеки отпечатываются все наши психофизические акты. Для проявления духа нет никаких норм времени, не нужна никакая последовательность и причинная связь воспроизведения в памяти пережитого, необходимая для функции мозга».

Считая, что «мир имеет свое начало в любви Божией» и людям дан закон «будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный», святитель Лука был убежден, что должна существовать и возможность осуществления этой заповеди, бесконечного совершенствования духа – вечное бессмертие души.

Желание снять противоречие между религией и наукой как «двумя потребностями человеческого духа» и разрешить внутренний кризис «односторонней умственности», разделивший интеллигенцию и народ, привело к появлению книги «Наука и религия». Епископ-хирург отмечал, что «широкая образованность и глубокое приобщение к науке, большая самостоятельная работа на научном поприще не только не уводит от Бога, а, напротив, приводит к нему всех тех ученых, которым свойственны глубокие вопросы духа», у выдающихся ученых-естественников научные достижения как раз и «рождают преклонение перед мудростью Создателя».

Автор доказывает, что «научных доказательств» отсутствия Бога так и не появилось, и сфера эта лежит «вне компетенции науки»: «легковерно принимая за научные доводы те доказательства, которые приводятся в пользу суждения, что Бога нет, мы забываем выясненные уже Кантом положения, что теоретический разум одинаково бессилен и доказать, и опровергнуть бытие Бога, бессмертие души и свободу воли»[984]. Научные знания имеют относительный и преходящий характер, со временем опровергаются самой же наукой, не говоря уже об откровенных подтасовках. В. Войно-Ясенецкий приводит пример с «останками “стоящей обезьяны”» с острова Ява (1891 г.) и цитирует в этой связи скептическое мнение видного анатома Вирхова, доказавшего и несостоятельность «черепа первобытного человека» из Неандертальской долины (неандертальца, 1856 г.): «попытка найти переход от животного к человеку привела к полной неудаче»[985].