Читать книгу "Логово дракона. Обретенная сила - Бернхард Хеннен"

— Гарем... — Датамес закашлялся. — Они все... мертвы. Задохнулись. Все! Кажется, будто они спят. Они...

— Выбирайся отсюда! — Он схватил Датамеса и подтолкнул его к воротам. Наконец-то им на помощь стали приходить придворные Муватты, слуги и некоторые стражники. Слишком поздно, с горечью подумал он. Все так, как и хотел Муватта. Правитель должен что-то предпринять, в противном случае огонь будет представлять опасность для его дворца.

Помощь была организована хорошо. Вскоре горящие конюшни были потушены. С огнем в тростниковых чертогах помощники бороться не стали. Эта битва была бы напрасной. Если уж тростник охватил огонь, всепоглощающую ярость пламени усмирить было уже невозможно.

Вскоре горящие чертоги рухнули, фонтаны искр устремились к звездному небу над стенами дворца. Это было и чудовищно, и красиво.

Артакс сидел на лестнице. Спина болела в том месте, где ее обожгла сочившаяся пена. У него не укладывалось в голове, почему Муватта сделал это! Неужели это месть за Курунту? Или все было спланировано с самого начала?

Бессмертный поглядел на небо. На востоке показалась первая полоса серебристо-голубого света. Над городом, словно небесный саван, тянулись темные грозовые облака. Мертвых уже начали хоронить. Завернув в ткань, их складывали вдоль стены, за которой скрывалась дворцовая пекарня. Аромат свежего хлеба перебивал запах горелого тростника.

Артакс наблюдал за тем, как простирает над горизонтом свои крылья утренняя заря. Вид этого утешил его раненую душу и в то же время заставил усомниться в богах. Мир мог бы быть идеальным местом! Почему девантары терпят среди бессмертных такого человека как Муватта? Какой им от этого прок? И почему Львиноголовый не предотвратил это?

— Потому что ты отрекся от него, глупец. А чего ты ждал? Ты хочешь идти новыми путями, хочешь изменить империю, формировавшуюся веками. Разрушить то, что мы строили. Чего же ты удивляешься тому, что сражаться тебе приходится в одиночку? Тебе следовало бы помириться со Львиноголовым, принять во внимание его советы. Прислушаться и к тому, что говорим тебе мы. Мы воплощаем в себе столетия опыта, а ты топчешь ногами наши знания. Разве мы не отговаривали тебя от идеи приехать сюда? А теперь слушай нас! Помирись со Львиноголовым, а затем отплати Муватте, око за око. Пошли к нему убийц! Пусть они перережут горло Курунте. Пошли его наложницам шали, которые держали в руках в час своей смерти больные оспой, чтобы даже те, кто останется в живых, навеки распростились со своей красотой. Послушай нас! Только месть приглушит боль, которую ты сейчас испытываешь.

Артакс закрыл глаза, чтобы не видеть этого ужаса. Никогда прежде он не чувствовал такого искушения воспользоваться советами Ааронов. Однако у его мучителя на уме была лишь его погибель. Ему нельзя доверять — особенно тогда, когда мысль сделать так, как он говорил, кажется такой сладкой и привлекательной. Месть ослепляет, всегда говорила ему мать, когда он, побитый, приходил домой и мечтал о том, что однажды отплатит победителям. Его мать была простой женщиной, которая не умела читать и за всю свою жизнь никогда не удалялась от их деревни дальше чем на пять миль. Но истине не нужны ученость и громкие слова. Нельзя поддаваться слепой мести. Он победит Муватту! Со всей решимостью, но без ненависти.

— То, что ты делаешь, — это упрямство и глупость! Оглянись по сторонам. Погляди на мертвых. А потом на тех, кто жив. Каждый из них знает, что мертвые лежат здесь потому, что ты слишком мягкосердечен. Потому что ты не понял, как обращаются друг с другом бессмертные. Муватту нельзя упрекать. В действительности у него не было выбора. Особенно после унижения Курунты. Но у тебя выбор был! Никто не ожидал, что ты приедешь сюда. С Муваттой нельзя договориться. Иди и посмотри на мертвых! Запомни каждое из этих лиц, потому что их кровь на твоих руках в той же мере, как и на руках поджигателей Муватты.

Артакс поднялся. Молча пересчитал завернутые в ткань трупы. Тридцать пять! А потом заметил второй ряд. Крохотная ножка в красном тапочке, выглядывавшая из-под ткани, подсказала ему, кто там лежит. Даже в смерти отделенные от остальных. Его жены. Все семнадцать, отобранные Датамесом. Артакс сжал кулаки в бессильной ярости. Они были всего лишь украшением этого путешествия. Ему не пристало приезжать ко двору другого бессмертного без своего гарема. Он даже не знал, кого отобрал Датамес.

На негнущихся ногах, с болью в спине, он поднялся и пошел к ним. Он опускался на колени рядом с каждой из них, отбрасывал в сторону ткань и целовал в лоб на прощание. Некоторые лица огонь изуродовал настолько сильно, что он уже не мог узнать, кого целует. Другие выглядели так, словно не отправились в вечную тьму, а просто решили вздремнуть и вот-вот проснутся от его поцелуя. Последней в ряду была Шапту. Он еще хорошо помнил их первую встречу в Летающем дворце, когда она принимала его вместе с Айей и Марой. Ее рыжие волосы сгорели почти полностью. Но лицо не было изуродовано. Губы слегка приоткрыты, видны ее безупречные белые зубы. Он нежно поцеловал ее в лоб, а затем осторожно укрыл ее, словно спящего ребенка.

Поднявшись, Артакс осознал, что все во дворе наблюдали за ним. Он снова выбился из роли бессмертного! И не жалел об этом. Пусть его покарает Львиноголовый! Так уж вышло, что он не хладнокровный дворянин, каким был Аарон. И никогда не станет таким.

Он медленно прошел к противоположной стороне двора, где сложили остальных мертвецов. Слуг и солдат, конюхов, виночерпиев и швей. Всех тех, кто оставался безымянным и, тем не менее, нес империю на своих плечах. Тот слуга, который разбудил его, теперь тоже лежал среди мертвецов. Внешне как живой... При виде его Аарону стало больно. Он умер потому, что спас его, Артакса, мнимого бессмертного, из горящего тростникового чертога. Он мог просто сбежать.

— Пожалуйста, великий. Вам нужно попить, — перед ним появилась молодая служанка. Низко кланяясь, подняв руки, она протянула ему простой глиняный бокал с водой.

Он с благодарностью принял воду и выпил ее. Горло словно высушили.

— Великий... — Служанка робко глядела на него, и в глазах ее стояли слезы. — Там лежит моя младшая сестра... — Голос ее прервался. — Я... Это я убедила ее поступить на службу во дворец. Я обещала матери всегда присматривать за ней. Я...

Артакс мягко провел ладонью по ее мокрой от слез щеке. Он не знал, что сказать. Только молча проклял себя за собственное высокомерие. Нужно было послушаться Львиноголового! Нельзя было приезжать сюда, ни в коем случае!

— Для меня было очень важно, что вы поцеловали ее, великий. Я... — Она схватила его за руку, прижала ладонью ко лбу и поцеловала. — Я... Спасибо!

Артакс ничего не понимал. Он готов был к тому, что она проклянет его! Все во дворе по-прежнему стояли и смотрели на него.

— Мы вернем твою сестру домой. Всех наших погибших. Этим же утром! — Он произнес это громко, чтобы его услышали все во дворе. И с этими словами к нему вернулось желание что-либо делать. Он обнаружил Датамеса под аркой ворот и махнул ему рукой, подзывая к себе.