Читать книгу "Вторая мировая война. Хроника тайной войны и дипломатии - Павел Анатольевич Судоплатов"

голословным, приведу некоторые примеры данных на агентов, прошедших по нашей линии специальную подготовку. Агент «Тиски» – инженер, спортсмен, из дворян, мать осуждена НКВД на восемь лет за связь с сотрудниками немецкого посольства в 1938 году. Намечался для внедрения в руководство молодежных фашистских организаций.

Агент «Сазонов» – бывший белогвардейский офицер, участник крупнейшей антисоветской банды Пепеляева, планировался для покушения на деятелей оккупационной администрации. Агент «Кавказский» – бывший офицер царской армии, бывший крупный московский коммерсант, имел жену – врача-гинеколога с солидными связями в Берлине. Агент «Строитель» – инженер-железнодорожник, дворянин, бывший миллионер-предприниматель располагал обширными связями среди белой эмиграции, князей, царских генералов. Агент «Шорох» – бывший белогвардейский журналист, профессор литературы, бывший провокатор царской охранки.

Не были забыты нами и женщины. Намечались к рискованной работе агент «Евгеньева» – жена бывшего немецкого барона, расстрелянного в 1918 году, наш старый проверенный источник, агент «Лира» – аспирант консерватории, сотрудница профессора Квитко, видного украинского националиста, прогерманской ориентации, под прикрытием которого должна была вестись разведывательная работа.

Свою роль должны были также сыграть семейные пары из среды видных театральных деятелей и работников культуры.

Возникла потребность в специальном изготовлении писем от родственников. Содержание их определялось с учетом разработанных нашими специалистами биографий. Переписка с мнимыми родственниками легендировалась по всем правилам почтовых отправлений.

В связи с подготовкой подполья нами была предпринята и другая специальная акция. Были изъяты, уничтожены или переписаны книги прописки и регистрации. Вся эта работа осуществлялась в очень сложной обстановке и в самые кратчайшие сроки. О ходе подготовки спец-мероприятий регулярно докладывалось руководству НКВД.

Помимо меня, Мельникова, Эйтингона этой напряженной работой круглосуточно занимались М. Маклярский, Л. Сташко как руководители направлений разведки, командиры ОМСБОН М. Орлов, В. Гриднев, С. Иванов, С. Волокитин, А. Авдеев, оперработники П. Масся, А. Шитов (Алексеев).

Мы также готовили для противника «приманку». Предположительно ею мог стать Лев Константинович Книппер, композитор, немец по происхождению, проживавший вместе с женой Марией Гариковной на Гоголевском бульваре. Задачи, поставленные перед группой Книппера, были особыми. Он стал спецагентом-групповодом и должен был действовать в Москве по разнарядке «Д», то есть для осуществления диверсионных актов, операций и акций личного возмездия против руководителей германского рейха, если бы они появились в захваченной столице.

Особая роль отводилась молодой сотруднице 1-го (разведывательного) управления НКВД, его особой группы, младшему лейтенанту А. Камаевой-Филоненко, которая под видом активистки баптистской общины координировала бы использование установленных закамуфлированных взрывных устройств. Ей одной было поручено привести в действие по особому сигналу мощные взрывные устройства, которые предполагалось заложить в местах появления главарей гитлеровского режима или командования вермахта.

В качестве приманки для немецких спецслужб должен был с большим риском действовать еще один человек. Его преимущество заключалось в том, что он был известен немецкой разведке еще в годы Первой мировой войны, находясь в Германии на стажировке еще до 1914 года. Был известен в искусствоведческих кругах Берлина и Лейпцига. С 1920-х годов Алексей Алексеевич Сидоров, для нас источник «Старый», активно помогал органам ОГПУ- НКВД в борьбе не с мнимым, а реальным немецким шпионажем. (Сидоров – видный советский историк искусства, книговед и библиофил, член-корреспондент АН СССР, профессор МГУ с 1916 по 1950 год.)

Осенью 1941 года он должен был прикрывать в Москве наших боевиков. Позднее сыграл важную роль в подстраховочных мероприятиях по обеспечению радиоигры с немецкой разведкой в 1942–1945 годах по широко известному теперь делу «Монастырь».

Москву немцы не взяли, но мы отметили боевыми медалями за большую работу по подготовке подполья Л. Книппера и его жену, А. Сидорова. Другой участник подготовки нелегального боевого аппарата в грозную осень 1941 года полковник в отставке И. Щорс. Он, кстати, и вручал медаль «За оборону Москвы» Алексею Алексеевичу Сидорову.

Эти люди были подлинными патриотами нашей Родины, преданными ей до последнего вздоха, несмотря на то, что их ближайшие родственники были репрессированы и трагически погибли. Я хотел вытащить их близких из лагерей в 1941 году, но было уже поздно – никого в живых не осталось. Но мы прямо сказали Алексею Алексеевичу и Марии Гариковне Книппер об этом. Хитрить с людьми, готовыми к самопожертвованию, было невозможно. Несмотря на тяжелую и горестную весть, эти люди ни разу не усомнились в правоте и Справедливости выбранного ими тяжелого пути борьбы со злейшими врагами нашей Родины.

К акциям возмездия против немецкого командования под руководством М. Маклярского мы готовили и актерский ансамбль во главе со «Свистуном» – Николаем Хохловым, позднее ставшим перебежчиком. Планировалось, что Хохлов вместе с группой акробатов, выступая перед немецкими высшими офицерами, во время эстрадного номера – жонглирования – должны были забросать их гранатами.

Для проведения разведывательно-диверсионной деятельности в тылу противника нами были переведены по городу Москве на нелегальное положение 43 работника Центрального аппарата НКВД, 28 работников Управления НКВД по Москве и Московской области. 11 оперработников должны были осуществить руководство 85 агентурными группами, охватывающими 400 человек агентурно-осведомительной сети. Каждый оперативник имел на связи два-три групповода, которые в свою очередь выходили на двух-четырех агентов или осведомителей. Для особого резерва вне Москвы и области нами было дополнительно создано 28 резидентур с охватом 87 человек агентурноосведомительной сети.

Основное внимание предполагалось уделить сбору разведывательной информации. На это нацеливались основные силы из агентуры. Для совершения диверсионных актов нами было запланировано привлечь 200 человек. 101 человека подобрали для осуществления акций специального возмездия в отношении членов гитлеровского руководства.

Большей части наших агентов и осведомителей нами поручалось проведение специальной дезинформационной работы. На эти цели мы бросили агентурно-осведомительную сеть Московского управления НКВД и специальную резидентуру, которая передавалась в подчинение В. Дроздову. Выступая в качестве заместителя управляющего аптечным хозяйством Москвы, ему поручалось войти в доверие к немцам. Для установления с ними хороших отношений он должен был отдать в их распоряжение некоторое количество медикаментов. Для дезинформации и распространения листовок предполагалось использовать более 160 человек из партийно-советского подпольного аппарата.

Оперсостав, переведенный на нелегальное положение, и часть агентуры были обеспечены запасами продовольствия на два-три месяца. Для осуществления связи с ними мы разработали соответствующие пароли.

20 октября 1941 года был издан приказ, касающийся минирования важнейших объектов столицы. Но взорвать эти объекты можно было только по особому приказу, а ряд объектов, представляющих историческую ценность, скажем, Колонный зал Дома союзов (бывшей Дворянское собрание), Большой театр и другие столь же известные и ценные в историческом плане здания можно было взорвать только в случае, если бы они использовались для размещения высшего немецкого руководства (появление которого нами, как это теперь видно, ошибочно предполагалось в столице).

Особое внимание уделялось минированию Гознака. Мы не