Читать книгу "Куявия - Юрий Никитин"

– Теперь там одни руины? – спросил Аснерд.

– Да.

– Ты силен… – протянул Аснерд. – Один противцелого города? Я слышал, куявы в колдовстве искуснее всех на свете!

– Может быть, – ответил Вяземайт задумчиво. –Они… да, оказались искуснее. Я же – сильнее.

Аснерд покачал головой.

– Я думал, это важно только для воинов… А длямагов – кто искуснее.

– Они искуснее, – повторил Вяземайт, – но уних не было… моей ярости, хотя это не совсем так… у них не было моей правоты…или моей уверенности в правоте… в магии это очень важно. У них убеждения, ужеэто делает их из скотов людьми, но у них не было убежденности! Если нетабсолютной убежденности, ты в сотни раз слабее. Они все время сомневались,колебались, спорили друг с другом, а я ломился, зная, что я – прав!..Ладно, когда-нибудь, долгими зимними вечерами будем сидеть у костра… или втеплом доме, под вой ветра в трубе расскажу все до мелочей. А там есть чторассказать, много удивительного случилось… Сейчас же главное – последнийгород Куявии взят. Больше не осталось на этой проклятой земле ни клочка, кудабы не ступало копыто нашего коня!

Аснерд обеими руками подвинул к нему блюда.

– Ты ешь, ешь!.. Что ты даже не клюешь? Муравей большежрет. Набирайся сил.

Вяземайт потянулся к кувшину, пальцы остановились наполдороге. Глаза не отрывались от лица Аснерда.

– Погоди… Что-то не так?

– Да нет, – сказал Аснерд бодрым голосом, –все хорошо!

– Не бреши, Аснерд. Ты всегда мог брехать гладко, но ятвои брехни вижу за полет небесной стрелы. Что случилось?

Аснерд отвел глаза, а когда поднял на старого друга взгляд,Вяземайт с изумлением и тревогой увидел в нем стыд, тревогу и смятение, которыхникогда не зрил в несокрушимом и всегда уверенном Аснерде.

– Родстан. – ответил Аснерд с трудом, словноглотал каменную глыбу, – Родстан… не последний клочок земли. Вот толькосейчас мы перед последним. Да, везде наши конные отряды вышли на границы Куявиис другими державами, но здесь нам не дают войти. Ты не поверишь, если я скажу,кто там командует!

Вяземайт не сводил с него пристального взгляда.

– Кто?

– Помнишь, нас везли с Придоном в Долину Дивов?.. Мыбыли у Антланца, приходил молодой парень, что вообще меча в руках никогда недержал!.. И не хотел становиться воином!

– Помню, – проронил Вяземайт. – И сестру его,Яську, помню. Красивая и отважная девушка-воин, мечта наших молодых мужчин! Онакак раз и отвезла нас четверых. Оттуда не вернулся Конст, он был дивом… ты незнал?.. но умер артанином.

Аснерд поперхнулся.

– Дивом?

– Да, уж поверь. Я знал это всегда.

– Но… почему? Кто, как не ты, с пеной у рта доказывал,что надо истребить всех дивов, всех драконов? Почему смолчал?

– Эх, Аснерд, мощь в тебе как у бури, а понимаешьменьше мыши. А зачем убивать Конста, если именно тогда величайшая из побед,когда врагу не сносишь голову острым топором, а делаешь… другом? Убить –это еще не победа. Или слишком простая победа, туповатая, воинская, когда неможешь одержать настоящей… а настоящая в том, что див стал артанином! Вот это иесть победа. Он жил и умер артанином.

Несмотря на предельную усталость, он разгорячился, на щекахпроступили красные пятна. Аснерд кивнул, сказал насмешливо:

– Теперь понимаю, за что так ненавидишь куявов. Их ужточно артанами не сделаешь… Да, так вот этот Иггельд, так его зовут, еслипомнишь, и защищает эти камни! Ему подчиняются, не поверишь, сбежавшие от нас сравнин князья и беры. Как он их прижучил, ума не приложу, но командует всем он.Они перед ним на задних лапках. Надо сказать, очень умело командует.

Вяземайт долго молчал, лицо осунулось, постарело, и морщиныстали еще глубже. Аснерд подумал с раскаянием, что не стоило вот так взваливатьна верховного волхва еще и свои заботы, а ведь взвалил же, вроде бы просторассказав между прочим, как дела. Не рассказал, а пожаловался, не попросилпомощи в лоб, но в то же время и попросил…

– Как твои дети? – поинтересовалсяВяземайт. – Знаю, лезут всегда впереди всех, в отца пошли. Хотя бы одногомне в волхвы, а то все – герои с топорами…

Аснерд стал темным, как грозовая туча. К лицу прилилатяжелая кровь, грудь раздулась, там зародилось глухое рычание.

– Лучше не спрашивай…

– Прости, – сказал Вяземайт торопливо. – Я незнал, что… Почему-то мне казалось, что они живы и здоровы. Видимо, старею,забываю…

Аснерд молчал, упершись взглядом в столешницу, там трещало ипрогибалось дерево, из груди донесся тяжкий стон. Вяземайт вздрогнул, такого сАснердом еще не было, наконец Аснерд проговорил с великом трудом, голос сипел ипрерывался:

– Я не знаю, что с моими сыновьями…

– Как это?

– Меривой, говорят, ушел к куявам.

Вяземайт отшатнулся, смотрел пристально, покачал головой.

– Быть такого не может!

– Может, – сказал Аснерд хрипло. – Ладно, нек куявам, а к Яське, той самой… Да, как раз пара. Но почему не он ее, а она егозабрала?

Вяземайт уточнил педантично:

– Забрала у нас, но не у тебя. Тебя он наверняка любити чтит.

– Он любит и чтит эту воительницу на драконе!

– Он ее только любит, – уточнил Вяземайт. – Атебя любит и чтит. Еще не проверял, что сильнее?

Аснерд сказал упавшим голосом:

– И проверять не буду. Не рискну.

Глаза старого волхва странно блеснули, наклонил голову.

– Может быть, – проговорил он в раздумье, –ты и прав… А что второй?

– Франк? Забился в дальний угол, никого к себе неподпускает. Говорит, что мог бы помешать раньше… но не говорит, в чем. На полене выходит, опасается, что придется вступить с братом в перестрелку.

Вяземайт вскинул брови.

– Он его побаивается? Прости, я не это хотел сказать.Тогда еще хуже, Аснерд, чем я думал.

Аснерд прорычал в тоске:

– Что может быть хуже?

– Он может считать, что Меривой с Яськой в чем-топравы. А ты сам знаешь, что при равных силах побеждает правый. Все хотимчувствовать себя правыми. Вот мы пришли в Куявию, чтобы исполнить волю Творца:истребить колдунов и драконов, никто не смеет творить чудеса, кроме самогоТворца, а землю должны населять только созданные его руками! А грабим толькопопутно, это все мелочи… Но нам труднее было бы воевать, если бы пришли толькоради грабежа. И шкуры свои берегли бы больше, понимаешь?

Аснерд долго молчал, криво усмехнулся, сказал горько: