Читать книгу "Сиротка. Дыхание ветра - Мари-Бернадетт Дюпюи"

— Прости меня, Эд. Я расскажу маме и бабушке всю правду.

— Да не стоит, — возразил подросток. — У всех и без того достаточно горя и забот. Расскажем обо всем позднее, когда вы подрастете и будете такими, как я.

Он взял мальчиков за руки и повел назад, отпустив, лишь когда показалась знакомая зеленая крыша дома Шарденов. Солнце освещало распустившуюся листву и бело-розовые яблони в цвету. На обратном пути Эдмон Маруа молча молился: «Милостивый Боже, охрани всех детей на земле, убереги их от страдания и страха! Сделай так, чтобы война закончилась и было меньше жертв». Такова была смиренная просьба будущего священника прихода озера Сен-Жан. Однако грядущие годы сулили ему разочарование.

Глава 22

Конец лета

Берег Перибонки, вторник, 13 августа 1940 г.

Эрмин сидела под тентом на лужайке напротив своего дома неподалеку от реки Перибонки. Она читала последнее письмо от родителей, которое доставил брат Мадлен Шоган, тот самый, что когда-то называл ее Канти, та, которая поет. Этот тридцатитрехлетний индеец монтанье купил коня на замену своему скончавшемуся от старости мулу. Необычайно довольный приобретением, он объезжал окрестности, выполняя различные мелкие поручения.

Эрмин отложила на минуту почту и огляделась вокруг. «Почему мне так повезло? — думала она. — Я живу просто в раю, в то время как тысячи людей далеко отсюда терпят тяготы войны».

— Мама, — окликнула ее Мари-Нуттах, — я поймала бабочку тем сачком, что смастерил Симон.

Страшно гордая таким успехом, Мари в коротких штанишках и блузке, открывающих позолоченные солнцем руки и ноги, бежала вдоль сарая. Чуть поодаль Шарлотта развешивала выстиранное белье. Она взяла на себя большую часть хлопот по хозяйству, но по-прежнему дулась на Эрмин.

— Я отправилась в это богом забытое место только ради Симона, — заявляла она Мадлен по крайней мере раз в неделю. — Он от меня так просто не отделается.

Кормилица передала это Эрмин, та лишь пожала плечами, не в силах изменить настроение подруги.

Международное положение было настолько тревожным, что злопамятность Шарлотты отошла на второй план.

— Симон, хочешь узнать последние новости? — спросила Эрмин. — Отец пересказывает все в письме.

Молодой человек оторвался от работы. Он копал грядку, картошки посажено было немного, но зато уродилась она отлично.

— Иду! — откликнулся он. — Чуток передохнуть всегда полезно.

— Тогда давай выпьем чаю. Мадлен, должно быть, уже приготовила.

Эрмин отлично устроилась в шезлонге, рядом со столом. Она часто шутила, что отсюда ей отлично видно, чем занимается каждый. Отложив лопату, Симон присоединился к Эрмин. Белая хлопчатобумажная майка облегала его торс, оставляя открытыми мускулистые плечи и руки. Каштановые волосы отросли, к тому же он сбрил усы.

«И вправду красавец! — подумала Эрмин, глядя на него. — Я не могу винить Шарлотту в том, что у нее вечно кислая физиономия. Она просто с ума сходит от любви к нему. Он проповедует, что до свадьбы нужно поддерживать целомудренные отношения, а свадьба будет в лучшем случае через год… Это уже комично».

— Расскажи, как там! — сказал Симон, устраиваясь на скамейке.

— Ну, отец все время слушает радио или же штудирует газеты. Он стремится непременно сообщать мне важные новости. Так что мы, по крайней мере, в курсе, что творится в Европе и за ее пределами.

Она отыскивала нужные строчки, когда появилась Шарлотта в очаровательном желтом платье.

— Я вам не помешала? — насмешливо бросила она.

— Да нет, — пожал плечами жених. — Мимин хотела прочесть мне новости, которые уже малость утратили свежесть, у тутошней почты скорость черепашья!

— Вот, слушайте, — перебила его Эрмин. — Первого числа Гитлер заявил, что немецкая авиация должна подавить британскую всеми доступными средствами. А третьего, то есть десять дней назад, итальянские части высадились в Африке, в Британском Сомали. Господи, война охватывает все страны мира. Интересно, где теперь Тошан?

— Ты думаешь, что их отправили во Францию или в Великобританию? — с беспокойством спросил Симон. — Он бы нас все же предупредил!

Это «нас» вызвало у Эрмин раздражение, но она тотчас устыдилась. Слово «нас», вероятно, подразумевало всю семью. Сложив исписанный мелким почерком лист бумаги, она откинулась назад. «Может, через неделю они нас навестят, — подумала она. — Доберутся на пароходе до Перибонки. Это было бы просто замечательно! Разумеется, мама решила предпринять эту поездку потому, что Талы здесь нет. Подумать только, сколько ей пришлось пережить здесь в ту пору, когда Тошану было восемь лет… Симон, хорошо бы вернуть их сюда».

— Она просто ничего здесь не узнает! — заметил молодой человек. — С тех пор все сильно переменилось.

Шарлотта хранила оскорбленное молчание. Подошла Мадлен с тяжелым подносом. За ней следовала Лоранс в платьице и переднике. Девочка несла блюдо с пирожками с черникой.

— Здесь и правда как в раю! — воскликнула Эрмин. — Завтра утром пойдем на речку. Дети смогут поплескаться в воде. А где Мукки?

— Он в доме, — ответила Мадлен. — Кормит котенка.

Речь шла об изголодавшемся котенке, который накануне объявился на лесной опушке. Ребятишки тотчас его подобрали.

— Хорошо еще, что это оказался не медвежонок! — пошутила кормилица.

— Это еще не все, — сказала Эрмин. — Симон, тут есть несколько строк для тебя. Твой отец как будто бы оправился после утраты. Он приходит к моим родителям на ужин, а потом слушает вместе с ними радио! Эдмон ухаживает за коровой, Шинуком и курами. Что касается Мари, то она вернулась от дедушки с бабушкой немного окрепшей. Мама присматривает за ними. Так что я правильно сделала, что взяла вас с Шарлоттой сюда.

Она машинально дотронулась до своего живота, чтобы еще раз убедиться, что не беременна. Доктор Брассар сделал правильное заключение, и она мысленно поздравила себя. «Это было бы не самое благоприятное время для беременности. Смерть Бетти больно меня задела, да и на Тошана нельзя рассчитывать, он вечно носится по горам и долам… Надо бы сказать ему!»

Ее муж в конце июня провел неделю в Робервале. Ошеломленный поначалу стремительным отъездом Талы и Кионы, он посвятил все время детям. Он уехал, пообещав при первой возможности присоединиться к ним на берегах Перибонки. С той поры Эрмин ждала его во всякое время дня и ночи. «Тошан был так счастлив, что я провожу лето здесь, в этих краях, в доме, который он возвел собственными руками… И вообще он тут все расширил и украсил. Он обещал мне, что приедет сюда, но ведь скоро середина августа».

Ее голубые глаза стали невыразимо грустными. Здесь, где они провели столько ночей, исполненных страсти, и столько счастливых часов в кругу семьи, она куда острее ощущала отсутствие Тошана.