Читать книгу "Семиевие - Нил Стивенсон"

Больше половины мест уже занимали другие аппараты: в основном разнообразные эмки, а также парочка лайнеров. У каждого шлюза был номер и подпись, обозначающая его функцию (на Кольце имел хождение алфавит, представлявший собой помесь латиницы и кириллицы):

ТRАNZIТ

IММIГRAЦIА

МIЛITARI

ЭКСРЕДIЦIА

СРЕЦ

Зеленые огоньки вокруг свободного шлюза № 65 начали светиться. Системы эмки и без того знали, куда направляться, так что подсветка служила только сигналом для пассажиров и для подстраховки в том экстренном случае, если аппаратом пришлось бы управлять вручную.

Кэт-два в своей жизни повидала немало стыковок, поэтому сняла одр и положила его на колени, придерживая, пока эмка короткими рывками не добралась до шлюза.

Труба в желтую полоску предназначалась для экспедиционников, возвращавшихся с Земли. Через несколько шагов она упиралась в дверь, которая открывалась только в одну сторону и через которую мог пройти только один человек за раз. На вешалке рядом болтались карантинные браслеты, цветовое обозначение которых также соответствовало отделу экспедиций. На внешней стороне был нанесен сканируемый код. Кэт-два взяла браслет и замкнула его на запястье. Через секунду замигал красный диод и загорелся циферблат. Кэт махнула браслетом в сторону двери, и она открылась.

Эта часть Карантина целиком состояла из трубопроводов в человеческий рост, которые засасывали пассажиров прибывающих кораблей и распределяли их по отдельным отстойникам до окончания проверки. Процедура известная: сначала Кэт-два, Риса и Беледа визуально обследуют на наличие паразитов и патогенов, одежду и снаряжение стерилизуют. Далее – обязательный душ и мытье. Возьмут анализы кала и крови. К счастью, поскольку они – сотрудники отдела экспедиций, никто не будет проверять их биографию, политические взгляды, психическое здоровье и благонадежность. Все эти проверки они прошли еще перед приемом в отдел. Длительность карантина зависит от загруженности лабораторий, но обычно колеблется в пределах от шести часов до суток.

Кэт-два преследовало стойкое подозрение, перераставшее в уверенность, что ее хотят задержать. Она провела в отстойнике несколько часов, прежде чем ее пропустили в общую зону ожидания, где располагались столовые, магазины, залы отдыха, увеселительные заведения и была установлена сила тяжести примерно в половину же. Стало быть, биологическую проверку она прошла. При этом браслет по-прежнему мигал красным. Цифры на таймере сначала показывали сутки, затем скакнули на 36 часов. Кэт решила перестроиться на время по Оку и испытала все прелести сбитого биоритма.

В Карантине было довольно людно, что тоже могло стать причиной задержки. За последние недели две Око посетило самые старые и самые густонаселенные орбиталища гринвичского сегмента и двигалось на запад по направлению к кладбищу Кабо-Верде и далее к Рио. А чем ближе к кладбищу, тем моложе и крупнее становились орбиталища. Так что Карантину приходилось обрабатывать большой поток «переезжающих»: тех, кто желал покинуть свой старый, тесный модуль и переселиться в более новый и просторный, вроде Акюрейри. Заселение орбиталища – процесс медленный, длящийся десятилетиями. Народ переезжает туда постепенно, по мере появления жилья, а также развития системы жизнеобеспечения. Стоит Оку дойти до Кабо-Верде, как количество пассажиров сократится почти до нуля – останутся лишь горстка рабочих, направляющихся на строительство новых орбиталищ, да путешественники, которым понадобилось добраться на другой конец Кольца. Сейчас же почти все учреждения в зоне ожидания работали в полную мощность; за едой и напитками даже выстраивались очереди. Особенно много их было в семейных местах. Чаще всего переезжали с маленькими детьми: считалось, что им лучше с малолетства привыкать к чистоте и простору.

По крайней мере, на время Кэт-два убедила себя, что вся проблема в бюрократии: слишком много переезжающих и слишком мало работников Карантина. Однако на второй день в центре отдыха она встретила Беледа. Он занимался на силовом тренажере, который настроил на какой-то невероятный уровень мощности, доступный только молодым феклитам. После тренировки и душа он посидел с Кэт в баре и рассказал, что видел, как Рис с зеленым браслетом направлялся к выходу.

– Когда это было? – спросила Кэт.

– Вчера. С нашего прибытия прошло восемь часов двадцать минут.

Еще через несколько часов они освободили свои одиночные комнаты и съехались в чуть более просторный номер на двоих. Спали на одной кровати, но без секса. Для малознакомых пар мойринка-феклит такое было в порядке вещей. Когда у Беледа вставал, а это бывало довольно часто, он удалялся в крохотную встроенную ванную и онанировал. Снимать сексуальное напряжение таким образом вполне естественно, и было бы странно, если бы он вел себя иначе. Кэт-два знала, что в этом плане он будет демонстрировать безупречную дисциплину и не станет приставать. Белед знал, что именно этого она от него и ждет. Такого рода отношения могли длиться неопределенно долго – до тех пор, пока один из партнеров не предложит разойтись или сойтись ближе.

Кэт-два мучилась бессонницей, а в мастурбации была не так опытна, как Белед, поэтому, когда он засыпал, сталкивала с груди его тяжелую руку (все равно что перетащить на кровать десятилетнего ребенка) и уходила из комнаты, после чего убивала время, пока глаза сами собой не начинали слипаться.

В столовой, стоя в очереди за горячим шоколадом, она увидела невысокую, подтянутую джулианку лет шестидесяти. Та читала книгу или притворялась, будто читает. Очередь двигалась медленно, чтение ей наскучило, так что она закрыла книгу и, подавив зевок, посмотрела на Кэт-два.

– Только с поверхности?

По цвету браслета Кэт это было и так понятно, но женщина, по всей видимости, просто пыталась завести разговор.

– Да.

– Местная? – спросила женщина, имея в виду Око.

– Нет, и постоянного жилья не имею. Знаешь, когда ходишь в экспедиции, трудно осесть где-то на одном месте.

– Понимаю. Значит, решила провести отпуск в БЦ. Хорошо.

Кэт-два прекрасно понимала, что перед ней сотрудник Карантина.

Типичная манера работы: допрашивать не в комнате без окон, а под видом непринужденной беседы. Весь смысл зоны ожидания в том и состоял, чтобы обеспечить как можно больше возможностей и мест для таких разговоров.

Главное не выходить за рамки игры.

– Да, отдых тоже не повредит, но на самом деле я направляюсь в Стромнесс.

– А, в университет, встретиться с друзьями?

Можно ли называть Дока другом? Наверное, не стоит.

– Скорее с наставником. С учителем.

– Говорят, там красиво. Сама ни разу не бывала.

Многие – да, пожалуй, почти все, – кто проходил подобный допрос, даже не подозревали, что разговаривают с сотрудником Карантина. Дело в том, что мало кто проходил эту процедуру чаще, чем раз в жизни. Да и тогда, как правило, они находились в большом скоплении попутчиков и в таких местах, где подобные расспросы легко принять за праздную болтовню.