Читать книгу "Информатор - Курт Айхенвальд"

Спустя несколько часов Мучник в завершение допроса обратился к корейцу:

– Господин Ким, благодарим вас за помощь и хотели бы узнать ваше мнение обо всем этом деле.

Когда Киму перевели эту фразу, он некоторое время молчал, уставившись в стол и делая глубокие затяжки. Затем по его лицу вдруг заструились слезы и он выскочил из комнаты. Все ошеломленно застыли.

Что случилось?

Мучник обратился к полицейскому из Иллинойса, говорившему по-корейски:

– Питер, вы бы узнали, что с ним.

Хванг нашел Кима с его адвокатом и немного поговорил с ними. Вернувшись, он объяснил, что корейский бизнесмен неправильно понял ситуацию. Признавая свою вину, он был уверен, что после допроса отправится прямо в тюрьму. Он даже съездил несколько дней назад в Корею и простился с семьей.

Отчаявшегося Кима вернули в переговорную и объявили, что больше от него ничего не требуется и он может возвращаться в Корею. В обмен на откровенные показания его не посадят в тюрьму. Он просто заплатит штраф в семьдесят пять тысяч долларов.

Когда кореец понял, что он свободен, он был вне себя от радости и не знал, как благодарить прокуроров.

В тот же день Джим Эпстайн встретился в Чикаго с Доном Маккеем, Джимом Гриффином и Скоттом Лассаром, чтобы поговорить о судьбе Уайтекера.{392}

Его клиенту предъявили целый букет обвинений. Единственный его аргумент в свою защиту – то, что руководство АДМ поощряло незаконные способы добывания денег, – не оправдывал его собственной преступной деятельности. Уайтекер составлял фиктивные инвойсы, уклонялся от налогов и занимался отмыванием денег. Все это уголовные преступления.

Маккей пояснил, что Уайтекеру вменяются в вину четыре преступных сговора, шесть мошеннических денежных операций, шестнадцать случаев отмывания денег и пять случаев подделки документов с целью уклонения от подоходного налога.

Помимо прочего, сказал прокурор, Уайтекеру придется вернуть присвоенные незаконным путем деньги. Далее, он потеряет и дом, и все свои автомобили.

Этим кары не исчерпывались. После гонконгских успехов прокуратура послала Мику Андреасу и Терри Уилсону извещения о том, что в ближайшее время им предъявят обвинение. Лассар и Гриффин решили, что такое же обвинение предъявят и Уайтекеру.

Из-за страсти к мошенничеству Уайтекер утратил иммунитет и должен нести ответственность за фиксирование цен.

27 августа Министерство юстиции США объявило о том, что азиатские компании признают свою вину в сговоре о ценах. Это смешало карты защитников АДМ. Конкуренты компании капитулировали, и из всех гигантов лизинового производства она одна стояла перед прокурорами.

Переговоры о соглашении сторон застыли на мертвой точке. Власти назначили АДМ последний срок: 17 сентября. Либо соглашение, либо обвинение.

Но Дуэйн Андреас пребывал в нерешительности. Судьбу компании он рассматривал сквозь призму личной проблемы: спасти сына от тюрьмы. Дуэйн старался передать свою тревогу всем членам чрезвычайного комитета, но, похоже, без особого успеха. Впервые в жизни Андреаса подвело умение добиваться своего через переговоры, а тем временем ставки с каждым днем росли.

Окружающие тянули Дуэйна в разные стороны. Адвокаты «Уильямс и Конноли» уверяли, что Мика можно спасти, только если компания не пойдет на соглашение с правоохранительными органами и выиграет дело в суде. Но некоторые члены совета директоров под впечатлением от рассказов Битти об аудио- и видеозаписях ФБР требовали немедленно убрать Мика из АДМ. От самого Мика толку было мало: он обвинял отца в том, что тот только портит дело, и призывал его устраниться от борьбы.

Боб Страусс, вашингтонский юрист-суперзвезда, который входил в совет директоров АДМ и дружил с Дуэйном Андреасом, негодовал. По его мнению, бескомпромиссная тактика «выжженной земли», которой придерживалась фирма «Уильямс и Конноли», была глупейшей ошибкой и лишала компанию всякой надежды на успех. Страусс был уверен в своем влиянии в коридорах вашингтонской власти и хотел уладить разногласия, поговорив с прокурорами, но этому противился Обри Дэниел. К лету 1996 года терпение Страусса лопнуло. Он и еще несколько советников Андреаса предложили отказаться от услуг «Уильямс и Конноли».

Андреас соглашался, что это «шайка бестолочей».

И все же, рассмотрев этот вариант, решили, что менять команду слишком поздно и нецелесообразно. Было решено взять командование обороной в свои руки и прекратить открытую конфронтацию с правоохранительными органами. Единственной кандидатурой, подходящей для проведения этой новой политики, был, как представлялось советникам, Дик Битти, юрист-консультант чрезвычайного комитета, к которому не питали доверия в Декейтере.

При посредничестве Страусса организовали встречу Битти и Андреаса. В назначенный вечер Битти прибыл в дом № 810 по Пятой авеню на Манхэттене. Андреас ждал его в гостиной вместе с Зевом Фёрстом, своим давним советчиком во всех делах. Они проговорили несколько часов. Андреас потребовал, чтобы Битти объяснил, почему он выступает за соглашение с властями. Битти ответил:

– Я понимаю ваши чувства, – сказал он, – и знаю, что над вашим сыном нависла угроза. Он перешел дорогу властям.

Андреас слушал. На его лице не отразилось ничего.

– Однако я видел видеозаписи… – продолжил Битти, но Андреас резко прервал его:

– Вы видели то, что вам хотели показать.

– Да, конечно, – согласился адвокат. – Я видел записи, которые специально отобрали для показа. Но это не уменьшает их разоблачительной силы.

Битти объяснил, какую опасность представляют эти видеозаписи для публичной акционерной компании и с какими трудностями столкнутся АДМ и ее акционеры в суде, где эти записи будут, без сомнения, обнародованы.

– В интересах компании пойти на соглашение, – сказал Битти. – И я считаю, что, урегулировав спорные вопросы сейчас, вы облегчите Мику защиту в дальнейшем.

К концу встречи мнение Андреаса о Битти в корне переменилось. Он всю жизнь не ставил адвокатов ни в грош, но теперь почувствовал, что к суждению Битти стоит прислушаться. В последующие дни его доверие к адвокату лишь укрепилось, и Андреас уже задавался вопросом, не владеет ли тот ключом к решению всех его проблем.

Андреас попросил своих советников передать Битти его соображения. Соглашение с правительством необходимо прежде всего для блага акционеров, полагал Андреас. Но если бы АДМ не была публичной компанией, то забота об акционерах отпала бы. Может, Генри Крейвис из ККР захочет перекупить компанию и сделать ее частной?

Услышав это предложение, Битти рассмеялся: надо же, злейший враг Андреаса в роли его спасителя. И позвонил Крейвису.

– Дуэйн Андреас интересуется, не хотите ли вы перекупить его компанию, – ошеломленно сказал Битти, не уверенный в реакции Крейвиса.