Читать книгу "Люди огня - Олег Волховский"

Но не без наркотика.

— Вместо того, чтобы пить кровь жизни, ты пьешь кровь смерти, — сказал Эммануил.

До середины весны я держался частью на силе воли, частью на героине. В апреле сдался, пошел на Эммануилову вечерю пить кровь. Опять под землю. В верхнем храме это происходило только с участием не полностью посвященных, вроде Петьки.

Две недели хорошо себя чувствовал. Потом началось. К Эммануилу бежать? Доза оказалась ближе.

Он заметил. Сразу. По глазам, что ли?

— Марк, ты пойми, ты все равно мой: колешься ты или принимаешь мое причастие. Или ты думаешь, что колоться лучше? Нет, Марк. Мое причастие куда менее опасно для тела, но ничуть не более для души.

— Господи, перекрой мне канал поставки! Это Дауд-шах. Прикажи ему меня не слушать! То, что есть, я спущу в унитаз. Господи, пойдем!

Он рассмеялся.

— Ломки захотелось? Чтобы здесь отмучиться и туда не попасть? — он указал пальцем на пол. — Не получится! — Поднял палец вверх: — Пусть он тебе канал перекрывает. По особой милости, если Пьетрос за тебя помолится. Марк! Марк! Если ты решил влезть в рай с черного хода — будь готов к тому, что тебя рано или поздно спустят с лестницы.

Милосердие Сатаны и милосердие Бога. Иногда Дьявол милосерднее. Что сказал бы мне Бог там, в Новосибе, когда я стоял у окна с заряженным пистолетом? Он бы остановил меня, но не прекратил мучений. Он бы сказал: «Отломайся всухую!»

…После Тимны снова увеличил дозу. Теперь каждые три часа. Если очень постараться, могу вытерпеть шесть. У джанка высокой очистки смертельная доза охренительная. Долго мне еще. Может быть, лучше было выпить чью-нибудь кровь? Терезы, например. Да ладно, ради Петьки, пусть лежит себе под камушком. У меня наступает насыщение после определенного количества убийств. Больше не могу! На Эммануилово причастие не пошел. Он смеется: «Да ладно, героин — почти то же самое».

Колю в правое запястье. Левое не пробьешь — одни синие узелки. Вены на запястьях тонкие, попасть трудно, особенно левой рукой. Да и на ногах не лучше. Но ничего не поделаешь — на локтевом сгибе давно живого места нет. За год! Быстро.

…Петьке вру, что колю морфий. Он все равно одно от другого не отличит, а «морфий» звучит как-то спокойнее, лекарство все-таки. Ангел-то наш Петька за всю жизнь сигареты не выкурил, не то что не укололся. Как только попал в нашу компанию? Хотя Эммануил — тоже ангел. Бывший. Сошлись приятели!

…Воля слабеет. Я выполню любой его приказ. Что может быть хуже Тимны?

…Может.

— Марк, ты должен убить Пьетроса.

— Господи!

— Он хочет уйти. Ты не должен ему этого позволить.

…Петька понял все. Сразу сказал: умный он, хоть и не смыслит ни х… в этом деле. Легче всего было кончить все сразу и с ним не встречаться. Но я должен был предупредить его. Эммануил может послать и другого убийцу. Уже в машине обнаружил у себя на поясе заряженный пистолет. Лучше бы его не брать. Но для меня взять оружие — как почистить зубы. В полусонном состоянии трудно блокировать машинальные действия. Смогу или не смогу? В горах расстрелял обойму. Смог! Значит, осталось еще что-то. Не совсем я кукла полусонная!

Сколько мне надо? Пять граммов хватит. Пять граммов слону хватит. Пять граммов не проблема — расщедрился Давка. Я и тонну достану. Хоть с этим нет проблем! Не хочу коричневым, избаловался.

Что делать, когда господин приказывает убить друга? Японцы давно нашли ответ.

…До свиданья, царь мой Эммануил! Я нарушил твой приказ. Почти предал. Бесчестно! Особенно сейчас, когда все рушится. Неужели дьявол может держать нас при себе за нашу честность, как за ошейник? Странно! Честность — как путь в Преисподнюю.

До свиданья! На том свете все равно встретимся. Мы теперь с тобой, как иголка с ниткой.

Прощай, друг мой Петька! Авось разминемся. Дай тебе Бог!»

Я сжал губы. Если вдруг когда-нибудь я действительно удостоюсь рая, я крикну Ему: «Марка сюда! Нет мне рая без Марка!»

ГЛАВА 2

Я поднял глаза: передо мной сидела Тереза. Она сорвала белое полупрозрачное покрывало, что лежало у нее на плечах, и накрыла костер.

Пламя мгновенно погасло. А ее лицо продолжало сиять, словно хрустальный сосуд со свечой. Она приложила палец к губам. Я замер.

Далекий гул вертолета.

— Это Марк, — одними губами сказала она. — Он за тобой.

Да, конечно, я и не сомневался, что это Марк, воскресший Марк, готовый выполнить любой приказ Эммануила. В этом что-то есть: умереть от руки друга. Он войдет сейчас сюда и просто скажет: «Пошли, Петр!» Или молча вынет пистолет и выстрелит.

— Это уже не Марк, — сказал я.

Рев двигателей приближался, прогремел над нами и снова начал удаляться.

Нас не заметили.

Когда гул затих, Терезы уже не было. Призрак исчез. Я залез наконец в спальник и мгновенно заснул.

Тереза была там, в моем сне. Мы сидели у костра и разговаривали. Пещеры не было: бесконечная пустыня и небо над нами, полное бесчисленных звезд.

— Где мы?

— В Чистилище.

— Я люблю тебя.

— Ты любишь Бога.

— Я служил Дьяволу.

— Ты искал, но не нашел. Ты ошибся.

— Моя ошибка слишком дорого стоила.

— Ты искал…

Проснувшись, я решил пробираться в Яффу. Был вечер, алое небо над алыми скалами. Оставшееся расстояние можно было вполне преодолеть за одну ночь.

Пока догорал закат, я включил дешевый карманный радиоприемник, который добыл в том же супермаркете, что и все остальное. Среди прочих малоинтересных новостей и привычных сообщений о катаклизмах промелькнула информация о том, что Япония заявила об отделении от Империи. Началось! Я сочувствовал Варфоломею.

Яффа оказалась грязным лабиринтом каменных развалюх к югу от чистого и современного Тель-Авива. В последний я сунуться не решился.

Где легче затеряться: в большом городе или в предместье? Учтем, что я не могу пользоваться ни гостиницами, ни магазинами, ни даже общественным транспортом. Везде оплата по кредитке. Костры из наличности догорели более года назад. Лучше всего найти какую-нибудь трущобу, заброшенный дом или долгострой, а такие вещи более характерны для окраин и бедных районов.

Была еще одна проблема. Дело в том, что у меня кончилась вода. Израильский город в этом плане отличается от пустыни только наличием воды как раз в тех местах, куда мне не следовало соваться. Фонтаны здесь водятся, но редки, как плезиозавры. В Яффе я их не обнаружил. Был еще один источник: к каждому дереву на улице подведена отдельная трубочка, которая доставляет воду. Мне оставалось грабить зеленые насаждения. Но таковые были характерны для центра, а не для бедных городских окраин. Пришлось сунуться в центр.